Издержки дипломатии - Дарья Андреевна Кузнецова Страница 9

Шад усмехнулся и опять подхватил меня под бёдра, чтобы сделать шаг к столу. Ногой выдвинул оттуда стул, который противно скрежетнул ножками по каменному полу и жалобно скрипнул, когда шайтар на него сел: к таким нагрузкам мебель была не приспособлена.

– Он не рухнет? - обеспокоилась я.

– Узнаем, - отмахнулся Шад и принялся целовать мою шею. Потянулся ниже, к груди, но так согнуться у него не вышло.Οпять ругнувшись, шайтар решил проблему просто: снова меня приподнял. Я зарылась пальцами в недлинные и густые, как щётка, чёрные волосы, наслаждаясь ощущениями, но через несколько мгновений потянула его за две длинных косицы на висках назад, и проворчала:

— Ну погоди, дай я сначала с твоим сцаром разберусь! Я тоже соскучилась…

Он усмехнулся, но усадил меня обратно, огладил ладонями бока, грудь – и принялся помогать раздевать его. Почти в любой одежде Шад выглядел громоздким, тяжёлым и неуклюжим, а без одежды – напоминал обломок скалы. Серую, с оттенком чернёного серебра кожу рассекали многочисленные шрамы-трещины, да и по твёрдости он почти не уступал мраморной статуе. Могучие плечи, гладкие плиты грудных мышц, мощные руки – в обхвате, наверное, как моё бедро, а я совсем не хрупкая эльфийка. Но рядом с ним всё равно казалась миниатюрной, и поначалу это пугало.

Он вообще всех поначалу пугает. Своими размерами, зверской физиономией, шрамами, невероятной силой, трубным голосом и грубоватой простотой. Он слишком похож на тролля, какими их рисуют исследователи, ну разве что кожа у них была зеленоватой. А уж как пугает его способность одной рукой оторвать голову, просто сильно сжав жертве шею, - это вообще отдельный разговор.

Мы познакомились давно, вскоре после того как я приехала сюда на службу и влипла в неприятности в Нижнем городе. Меня понесло туда за ковром, который очень хотелось отправить матери в подарок на юбилей, ну и наткнулась на загулявшее отребье.

На удачу, Шад оказался поблизости, и с нападавшими он не церемонился. За посягательство на женщину у шайтаров очень строгое наказание, так повелось с давних времён, когда стоял вопрос выживания всего народа. И дело не в потомстве, просто у шайтаров только женщины могут быть шаманами, в какой-то момент истории мужчины этого народа перестали рождаться с даром слышать духов. В отличие от нас или гномов, сохранивших троллье наследие в полной мере. Это, с одной стороны, дополнительный повод серьёзно беречь женщин, а с другой – беречь себя от них, потому что даже необученная и не знающая о собственной силе шаманка своим страхом может жестоко наказать не только обидчика, но и всех, кому не повезёт оказаться поблизости.

И надо же такому случиться, что я пришлась по душе этому молодому шайтару, который отличался редким упрямством в достижении поставленных целей! Поначалу мне было страшновато, но любопытно. Ему – просто любопытно, экзотика же. Первый раз он поцеловал меня тоже из любопытства: было интересно, мешаются ли при поцелуе клыки. Я, конечно, посмеялась над этим детским вопросом – примерно то же самое, что о носах переживать.

И как-то оба увлеклись. Уже больше двадцати лет ничего не мешается. Он действительно очень соскучился. Эти месяцы наверняка выдались сложными и напряжёнными, и именно поэтому Шад сейчас был даже более жадным, чем обычно. Это сквозило в каждом прикосновении, в каждом поцелуе – отчаянная жажда обладания, близости. Мы почти не разговаривали – не хотелось тратить на это время, которое можно было занять поцелуями. И за вторым разом последовал третий – томно, медленно, долго, нежно… А я… А что я? Можно подумать, я за всё это время ни разу его не вспомнила!..

Стул выдержал. Шад сидел на нём, баюкал меня на коленях, и обоим по–прежнему не хотелось ни шевелиться, ни говорить, но уже – по другой причине. Тело наполняло блаженство, которое оказалось очень тяжёлой штукой: руку лишний раз не поднять, не то что подняться и попытаться привести себя в порядок!

–  Как же я хочу расплести твои косы… Чистое золото, - нарушил молчание шайтар, чья ладонь медленно оглаживала моё бедро. Поцеловал в макушку. - Расплести, уложить тебя на постель и не выпускать из неё по меньшей мере несколько дней… Дадут предки, уже скоро!

– Шад, – вздохнула я, не поднимая головы с его плеча. - Я же объясняла, наши с тобой отношения…

– Я помню, - спокойно оборвал шайтар. - Я же обещал запомнить, - усмехнулся он.

Первый раз о своём желании прийти в мой дом навсегда Шад заговорил восемь лет назад. Не знаю, случайно совпало или нет, но как раз перед этим меня с должности советника- посланника перевели на должность посла, к которой предшественница готовила меня прицельно и довольно долго.

У шайтаров так делают брачное предложение: муж переходит жить в дом жены. К добрачной близости местные, как и прочие потомки троллей, исторически относятся спокойно, но есть одна тонкость: встреча на нейтральной территории или в доме мужчины ни к чему не обязывает ни одну из сторон, а вот совместно проведённая ночь в постели женщины в прежние времена вполне заменяла шайтарам свадебный обряд. Это была удачная лазейка, которой нередко пользовались влюблённые, чьи близкие противились союзу. Сейчас, конечно, другие нравы, но всё равно подобное говорит о серьёзности намерений пары, вроде помолвки у людей.

Так вот, когда Шад об этом заговорил, я подробно объяснила ему, что при моём и его положении подобный союз недопустим. Даже если я подам в отставку, презрев долг и взятые на себя обязательства, это всё равно окажется серьёзной проблемой для дипломатического престижа Орды. Да, скандал не того масштаба, чтобы ударить всерьёз, не такая уж я важная фигура, но всё равно это – предательство, какие бы мотивы мной ни двигали. Шад тогда, очень внимательно выслушав все возражения, спросил, единственное ли это, что меня смущает? И пообещал принять к сведению и запомнить.

 С тех пор вопрос всплывал еще не один раз, но если что-то и изменилось – то только в худшую сторону, потому что события в Кулаб-тане развивались и привлекали всё больше внимания в мире, возлагая на меня больше ответственности и углубляя между нами пропасть.

Но Шад действительно помнил, уважал моё мнение и не давил, за что я была благодарна. Мог ведь держаться совсем иначе, мог не оставить мне выбора, но – это был бы уже не Шад. Впрочем, им двигало не только благородство и уважение к моему мнению.