Сводный Альфа - Марго Лаванда Страница 9

Если и правда приличные женщины – только рад буду. И сестре, и мачехе. Когда женщина в доме, это всегда особый уют, особый запах, ощущение покоя…

Вот только это никак не про Эрику… Покой и эта девочка – вещи несовместимые…

Прищурив глаза, наблюдаю, как они вылезают из потрепанного грузовичка, – дамочки не позволили отцу отплатить переезд. Смешно, право, выглядела слишком нарочито такая принципиальность.

Итак, начнем знакомство.

Вкуса на женщин у отца не отнять, Джорджи очаровательна, худая, стройная, рыжие волосы собраны в аккуратный пучок, вещи на ней недорогие, но настолько элегантно подобранные, выглаженные, что невозможно не признать – леди.

Темноволосая худышка рядом с Джорджи – ее дочь, моя сводная сестра.

Эрика.

Со спины она кажется подростком: длинные стройные ноги, хрупкие плечи, по-девичьи тонкая округлая шея. Наконец, оборачивается ко мне. Красивая.

Замечаю в ее глазах настороженность всякий раз, когда мы встречаемся взглядами.

Пожалуй, следует проявить осторожность, чтобы не вспугнуть ее.

Вот только внутри собирается тугой ком самых разнообразных эмоций, потому что реакция на сестренку у меня странная. Странный, неконтролируемый огонь начинает сжигать изнутри, стоит только Эрике посмотреть на меня своими светло-голубыми глазами.

При том что у нее явно никаких эмоций ко мне.

Отчужденная и холодная, ей, очевидно, не нравится ни дом, ни новые родственники.

И это неожиданно злит меня. Кто такая эта пигалица, чтобы так вести себя?

Мозг лихорадочно вычисляет следующий шаг. Тем более что нежный голубоглазый цветочек показывает острые зубки.

Она не так проста, как казалось вначале. Жить с ней в одном доме будет нелегко. И все же, наверное, я переборщил при первой встрече с порцией агрессии…

Всему виной запах Эрики. Чертов запах… Свежесть, фиалки… и аура невинности, все это кружило голову… Даже просто заставить себя выйти из комнаты, в которую сам же ее и отвел… было очень сложно, приходилось сжать руки в кулаки, чтобы не коснуться девушки. Я едва сумел остановить себя, чтобы не сгрести малышку в объятия и не обнюхать как следует.

Невероятно мощный порыв, неконтролируемая потребность. Меня охватывает злость на собственную слабость, которая мгновенно исчезает, когда губы Эрики вдруг приоткрываются…

Все, я ни о чем больше думать не могу, кроме как о желании приникнуть к нежным губам, почувствовать их вкус, убедиться, что она ответит на мой поцелуй с не меньшей страстью.

Ночь я провел без сна, а утром меня ждало новое испытание – столкновение с Эрикой на кухне, где она сплетничала с кухаркой. Обо мне. Как раз отличный повод указать ей место в этом доме…

Вот только все летит к черту, стоит мне увидеть ее глаза, такие простодушно испуганные. А самое плохое – ее распущенные волосы, рассыпавшиеся по плечам… и тонкая ткань сарафана, сквозь которую отчетливо проступают затвердевшие соски.

Эрика понимает, куда направлен мой взгляд, и тут же легкая краска заливает ей лицо и шею.

Эдакая невинная скромница, застуканная за неприличным занятием.

В горле моментально пересыхает, тело реагирует.

Какого черта? Требуется огромное усилие воли, чтобы стряхнуть с себя оцепенение и сделать шаг назад, чтобы не коснуться девушки, не напугать ее. Когда она выбегает из кухни, то на секунду, словно потеряв равновесие, касается меня… мое тело начинает гореть как в огне. И куда подевалась моя привычная невозмутимость?

Рядом с Эрикой я превращаюсь в сгорающего от нетерпения подростка, в крови которого бушуют гормоны. Надо держаться от нее подальше, взять свои чувства под контроль.

Но как это сделать, если снова и снова нам суждено сталкиваться в доме?

Пожалуй, выход один – напоминать себе, что мы принадлежим разным мирам, что у меня не может быть ничего общего с мамочкиной дочкой. Она никогда не примет мою сущность, не поймет, к тому же наши дороги в любом случае разойдутся. Но пока мы живем в одном доме, моими неизменными спутниками станут искушение и мука.

Новая встреча не заставляет себя ждать, Эрика опаздывает на учебу, но, разумеется, попросить меня о помощи ей и в голову не приходит.

Наблюдая за ней, тоже не тороплюсь предлагать свои услуги. Почему-то я уверен, что она откажется. Зато Джорджи совсем не такая гордая.

– Келлум, может быть, ты выручишь Эрику, отвезешь ее в университет? – просит вышедшая на веранду перед домом будущая мачеха. Вздыхаю, маскируя насмешку. Конечно отвезу, куда же я денусь. Но вслух говорю более вежливо:

– С удовольствием, Джорджия.

В машине Эрика старается смотреть в окно, не дай бог, чтобы взгляд на меня упал.

Впрочем, я настолько остро чувствую близость девушки, ее запах, сводящий меня с ума, что даже к лучшему ее скромность. Она помогает мне держать себя в рамках.

Мне необходимо заехать в одно место. Черт, спасая Эрику, я сам опаздываю и буду выглядеть непунктуальным мажором.

Бросаю машину возле ресторана, где назначена встреча с человеком, который должен передать мне компромат на клан Ловудов.

У меня на это уходит минут пятнадцать, надо же с информатором парой слов перекинуться и переназначить встречу на другой день. Мне повезло – этот человек тоже торопится.

Когда выхожу обратно, вижу возле Эрики Луфуса, и меня охватывает ярость.

Я уверен, что моя сестра погибла именно из-за него. Возможно, даже он сам причастен к ее гибели.

Какое-то время они встречались, на потом жестокость Луфуса оттолкнула Золу, она первой разорвала отношения. Естественно, самовлюбленному и жестокому Луфусу это не понравилось. Однажды, спустя пару недель после расставания, я обнаружил свою сестру истекающей кровью на берегу озера, что рядом с нашим поместьем. Ее растерзал оборотень – в этом не было сомнений. Она была еще жива в ту минуту, когда я нашел ее, но жизнь утекала из нее с каждой каплей крови…

Это был самый страшный момент в моей жизни.

Мы с отцом пережили тогда сильнейшее отчаяние, готовы были весь клан Ловудов разорвать…

Но нас убедили, что это не выход сейчас. Выплеснуть горе и погибнуть…

Ловуды сильны, а нас собственный клан не поддержал. Не было веских доказательств. По этой причине старейшины отказались развязать войну.

Сейчас я их понимаю. Но тогда во мне клокотала дикая ярость. Именно поэтому я уехал.

Я долго не мог справиться с потерей и бродил по свету в одиночестве. Прошло несколько лет. Я понял, что пришло время вернуться и продолжить расследование.

То, что отец справился с болью и решил начать жизнь с чистого листа,