Принцесса - Анастасия Малышева Страница 9

— Кто такие лоири? — я спросила совсем тихо.

— Раса. Как эльфы, оборотни, гномы… Лоири — потомки ифритов и сильфов. Правда теперь об этом напоминает только их необычная расцветка, — с улыбкой, так же тихо, пояснила Сима.

Мы вышли в более просторный коридор и медленно направились в сторону лестницы. Словно прогуливаясь, под ненавязчивыми взглядами стражи. Хотя скорее я просто оттягивала момент возвращения в покои. И незаметно любовалась наружным садом — окна моих покоев выходили на сад внутренний, а по коридорам домашнего этажа особо не погуляешь.

— Но почему?..

— Они хорошие танцоры. И неплохие учителя.

Сима разгадала мой вопрос и даже, вроде бы, ответила на него. Но я всё равно не понимаю. Неужели в нашем королевстве нет нужных учителей?

Я остановилась и повернулась к окну, вопросительно глядя на няню, но не спеша озвучивать очередной вопрос.

Ответ Симы был слишком поспешным и слишком общим. Эта тема запретна? Неприятна? Всё дело в том, что мы не одни или в том, как я сформулировала? В голове роились мысли, и каждая новая догадка тянула за собой новые и новые вопросы. Новые и новые — до бесконечности.

Тихо вздохнув, я отвернулась от окна, продолжая путь в собственные покои и невольно косясь на двери, по правую сторону от нас. Где-то там у Териона и сестёр сейчас занятия с учителями. Их обучают, а мне…

— А что у нас…

Сима неодобрительно поджала губы и неуловимо качнула головой.

— Что у меня, — я со скрипом исправилась. — Дальше, по распорядку дня?

— Обед и вышивание, моя принцесса, — с готовностью отозвалась няня, а в её голосе отчётливо слышится одобрение моей сообразительности.

Вышивание. Звучит любопытно — сразу вспомнилась шёлковая лента. Но… Я наморщила нос. «Вышивание» не звучало как что-то полезное. Да ещё и слова отца, о том обучение будет много позже и лишь при условии, что я докажу, что достойна. Да ещё и учитель-лоири так скривился, когда я всего лишь назвала его полной фамилией. И эти их слова, звучащие вроде бы правильно, но оставляющие стойкое ощущение, словно я просто не всё слышу.

Я прокручивала эту мысль всю дорогу и решилась, когда дверь покоев закрылась за спиной няни, оставляя нас вдвоём.

— Сима, а ты… — я на пару ударов сердца задержала дыхание, и нервно облизнула губы. — Ты можешь научить меня этикету?

— Этикету? — Симона замерла, глядя на меня с непритворным удивлением.

— Да, — я кивнула, ещё раз подтверждая свои намерения. — Там, в танцевальном зале, у меня было ощущение, что я чего-то не понимаю. И реакция этого лоири…

Некомфортно поведя плечами, я не отвела от няни умоляющего взгляда. Может, немного наивно, но — она ведь вела себя с тётей Шонель на равных. Да и с королем тоже.

— Моя девочка, — Сима улыбнулась с грустной нежностью, но в её голосе отчётливо слышалась гордость. — Разумеется, научу. Научу всему, что знаю. Только мы, в отличии от мистера Тея, не будем ждать завтра.

* * *

И снова нежная мелодия текла по комнате подобно широкой реке: неспешно и величественно, неся в себе глубину и грозя захватить в плен безвозвратно.

Мне не приходилось даже задумываться над своими движениями — тело действовало само, ведомое музыкой. Взмах, пируэт, поворот… Изящно и нежно.

— Стоп!

Мистер Тей плавно взмахнул рукой, призывая музыканта за роялем перестать играть, и обратил на меня укоризненный взор с грустной улыбкой.

— Ваше высочество, вы снова ошиблись.

Страдальческий вздох в этот раз удался ему особенно хорошо.

Я понуро опустила голову, всем своим видом демонстрируя готовность внимать новой порции наставлений и объяснений. Хотя, на самом деле, просто спрятала лицо — слушать одни и те же указания на одни и те же ошибки, мне надоело ещё в конце первого месяца наших занятий. Но тогда я ещё верила, что в самом деле эти самые ошибки совершаю. Верила, что учитель действительно старается мне помочь и научить.

Но сейчас… Кажется, ни разу за два прошедших месяца, он не был доволен тем, что я делаю. Не могу вспомнить ни единого раза, когда он не то, чтобы похвалил, но хоть как-то высказал своё одобрение, поддержал. Да что там, он даже не пытался показать что-то на своём примере или научить чему-то ещё.

Я видела его занятия с Лонесией и точно знаю, что хвалить мистер Тей умеет. Её ведь он хвалил.

А я… Очевидно, что ему просто нет до меня дела. Будь я хоть сто раз принцесса, хоть сколько раз младшая и любимейшая королевская дочь — для него я была навязанной обузой.

Неприятно, досадно… Зато прекрасный образец, чтобы закрепить полученные от Симоны знания: наглядно увидеть невербальные проявления эмоций. Да и танцевать под музыку в просторном зале приятнее, чем в моих заставленных мебелью покоях.

Дверь открылась, прерывая проникновенную речь. Я с любопытством обернулась назад и изящно выполнила реверанс, приветствуя леди Шонель в сопровождении Лонесии.

Нежно-бирюзовый цвет платья сестры удивительным образом гармонирует с камзолом учителя танцев. Настолько сильно, что впору заподозрить Лону во влюблённости в этого лоири и намеренном выборе наряда в тон. Кажется, тётю посещает та же мысль — она нахмурилась гораздо сильнее, чем обычно.

— Леди Шонель?..

— Я хочу видеть, чему вы научили мою племянницу, — голос тёти Шоны звучит резко и недовольно.

— Разумеется, Ваша Светлость, — лоири снова склоняется в поклоне.

Знак музыканту, первые ноты, плывущие по комнате, и дверь открылась снова, впуская Его Величество Лериона, в сопровождении личного слуги и придворного магистра.

— Брат? — тётя удивилась не меньше, чем я, но в руки себя взяла быстрее. — Ты тоже пришёл посмотреть на успехи Астерии?

— Да. Начинайте.

Сейчас это был именно король, а не отец, и я оробела. Одно дело, понимать, что учитель Тей предвзят, говоря исключительно о моих промашках. Но совсем другое — станцевать перед отцом, который тоже предвзят.

Лоири изысканно поклонился благодаря за разрешение, и дал новый знак музыканту, уже успевшему занять своё место после приветствия особ королевской крови.

Первые ноты незнакомой мелодии заставили растеряться окончательно. Так же, как и протянутая рука учителя.

Музыкант продолжал играть, улыбка лоири становилась всё более натянутой, а Лона смотрела с всё возрастающим превосходством. Отец, кажется, остался равнодушен — он смотрел не на меня, а чуть в сторону, выжидая. Вот тёте точно было всё равно, её лицо было совершенно непроницаемо.