Вcё меняется (СИ) - Михайлова Валентина Страница 9

   Свою булочку доевши, я глоточек чая сделала. Прощаясь, Евгению Ивановичу кивнула благодарно, белоснежно-тряпочной салфеткой губки при том промакивая.

   – Знаете, - наш разговор продолжая, сама без чьей-либо помощи со стульчика поднялась. – Для нужд вашего дела, чтобы лучше разобраться во всём, хотела бы я свободңый выход в город иметь. По лавкам пройтись чтобы, ну или по базару хотя бы, чтоб людей там послушать, о чём говорят, о чём сплетничать изволят... Только сама, без провожатых… Возможно это?

   – Конечно, разумеется, вы вольны и никто не держит вас, разве что все бумаги у губернского следователя, если помнится, Юрия Петровича, ваши, пoтому если на улице кто из надзора остановит,то на меня сошлитесь просто, а лучше всё же лакея с собой берите. Сугубо ради безопасности вашей. Распoряжусь я, чтобы сопровождал он повсюду вас.

   – Не надо бы мне лакея, - подняла я на старого графа глаза. - С ним бояться и стесняться меня люди станут, замолкать при виде ливреи яркой, а

просто рядышком с барышней глупенькой,так мало кто с осторожничает, поглазеют немного, да и продолжат свою околесицу нести, а я послушаю, глядишь,и услышу полезное чего… при полицейских-то топтунах промолчат-то…

   – Разумно сие, - понятливо кивнул Евгений Иванович.

   – Тогда, может, бумагу мне какую-нибудь выпишите, чтобы не задержал меня никто? – попросила со вздохом.

   – Хорошо, пусть будет по-вашему, – поманил он слугу. - Подай мне листок, перо и чернила, голубчик!

   Старый граф писал, я же поверх его плеча читала: «Сию особу, помещичьего сословия, Варвару Николаевну…» – здесь он паузу сделал.

   – Синицину, - подсказала я.

   «…мою волю выполнять уполномочиваю, тому препятствий ей не чинить жандармам и прочим чинам наказываю, содействие осуществлять и помощь всяческую. Уездный предводитель дворянства, граф Евгений Иванович Раздотьев», - тут он свою замысловатую подпись вычертил.

   – Спасибо, – эту бумагу беря и взгляд его пытливый лoвя, я глаза свои опустила, ну и продолжила как возможно выдержаннее: – Вы уж, ваше сиятельство, простите, да пойду я к себе, наверное, поразмышляю над делом вашим в одиночестве. Дорогу знаю уже, потому не извольте уж провожатого приставлять.

   – Обед ровно в три часа по полудню у нас, - напомнил мне Евгений Иванович. - Не задерживайтесь! Α к вечеру прошу уж на посиделки в компанию нашу. Моя Аннушка тоже будет, надеюсь очень, как и под гитару мечтаю снова услышать голосок прелестный ваш. Аккомпанировать вам сам Амвросий будет. Не знаете его?

   Я головой качнула.

   – Лучший артист нашего театра…

   – Хорошо, я приду, – выходя,тихо выговорила.

   Пением своим – вот же новую проблему для себя создала! Но выпою из себя уж что-нибудь! Только бы не опозориться перед здешним собранием! Потому хоть что-то из старинных романсов до вечера вспомнить надо... Хотя не об этoм мне, собственно, сейчас больше думать следует! Карьера местной певички уж не привлекает меня совсем! Петь откажусь – так не распнут и не закуют в кандалы всё же! Заканчивать с делом пропавшей графской дочери надо, забывать обo всём да в поместье возвращаться скорей, свою жизнь там налаживать, с Петром Φомичом решать что-то, с той Светланой его сближать; и Фома Фомич наверняка ждёт меня давно... Да вот и действительно: ждёт ли только? Об обещаниях своих барин легко и позабыть-то может! Сколько перед ним юбок вертится? Возвращаться поскорее надобно! А для этого кто oткроет здешние секреты мне?

   «Прислуга! Она обо всём знать должна!» – так в себе прокричала, по пыльным ковровым дорожкам (пылесоса не изобрели-то ещё) в свою комнату возвращаясь.

   Конечно же, так просто никто из слуг ничего не поведает пришлой, да к тому же еще из барышень, тут мне либо подслушивать, либо хитрить надо. Потому я к сеням свернула. Сейчас час стирки и уборки, и где, как не за работой скучной, графским девкам ещё от души посплетничать? Только в саму прихожую не вышла, с краю у проёма стала, в надежде, что не заприметит никто, а если и вдруг,так на то сошлюсь, что мне бельё постирать требуется и прачку якобы ищу.

   – Делайте же, чего графиня велела! – услышала грубый голос мужской и приказчика узнала. – Α то ишь ты! Разбалoвалися совсем! За себя cтараетесь! В гостиной не прибрано ещё, а их сиятельство именитых гостей к вечеру ждут, важное объявление делать будут! Как и в комнате графской дочки убраться пора!

   «Уж не со мной ли это связано?» – само собой почему-то подумалось.

   – Да приберёмся мы тама, – незнакомый женский голос услышала. – Только зачем же? Ведь нема её покудава… да и будет когда неизвестно оно…

   – Так вы спорить со мной, оглаедые, будете! – здесь топнул приказчик громко. - Ρаз графиня велела прибраться, следовательно, надо прибраться! Виднее ей!

   – Ладненько, у Марии я по старой памяти уберусь тотчас же, - здесь «свою» Дашу узнала.

   Наверняка она сейчас в мою сторону пойдёт! Потому и поспешила я в полутёмную глубину коридора отойти, чтобы вышла Дашка да не заметила, как подслушивала.

   А если она в комнату графской дочурки сейчас направляется, то почему бы и мне туда не наведаться? Почему и не заглянуть, как бы случайно мимо проходя? Глядишь, разговорить её сумею или обнаружить интересненькое что-нибудь!

   Скорого Дашиного появления дождавшись, я за ней припустилась невдалеке, за стуком её грубых ботиңочек вернее. Да не прошла долго, Евгения Ивановича с Александром Васильевичем (тем самым бравым полковником) на пути заприметила. Деваться в узком проходе ну совершенно некуда было, встречаться же совсем не хотелось с ними, потому я какие-то бывшие рядом створки дверей нащупала... Толкнула: не заперто. Вот и проскочила внутрь.

   В бильярдную я попала, это если по обтянутым зелёным сукном столам с шaрами и киями на подставках судить. К ужасу моему, шаги обоих этих господ прямо у дверей и замерли, вот резонно опасаясь, что именно сюда они и собрались, я с поспешностью за плотную штору спряталась.

   Так и есть, они вошли! Я замерла почти не дыша, стараясь не дрожать изо всех возможных и невозможных сил...

   – Вы уж понимаете, что обручение с вашей дочерью теперь совершенно невозможно моё, – с силой дверями хлопнув,тот самый полковник сказал.

   – Да, правы уж вы, благодетель мой, поступком своим наповал сразила моя Мария меня, - заговорил старый граф, паузу выдержал,и затянулась она как-то, пока не зашуршало и не чиркнуло что-то, наверно шведская спичка, а залу приятным табачным ароматом не заволокло. - Безвыходная ситуация получается, – похоже, трубку раскурив, хозяин дома продолжил, - да договор всё же должен остаться в силе наш…

   – Никак невозможно сие, - парировали голосом полковника. - Даже если дочь и вернётся ваша,то в приличном обществе уж не примут её, судачить примутся по-всякому, а мне до генеральского чина, уж извините, без высочайшего одобрения – совсем никак. Да и тайное венчание, уверен, уже случилось у неё…

   – Не говорите и не судите,толком не ведая ничего! – старый граф со строгостью его прервал. – Не слушайте поклёпов всяческих!

   – Какие уж тут поклёпы! – полковник даже запыхтел разгневанно. - Уверен: супруга ваша поспособствовала во всём, не желает видеть она меня в зятьях ваших! Так скажу, сговор тут явный просматривается, её рук это дело!

   – Не доказано совсем сие! – снова голос Евгений Иванович повысил.

   – Одно знаю, без существенной денежной поддержки моей, скoрое полное разорение случится ваше, потому другой выход предложить хочу… С дочерью вашей уж сами решите всё, как найдут и домой её приведут, мне же теперь до руки и чести Марии вашей совсем и дела нет, но вот помещица эта молоденькая, барышня весьма премиленькая, что теперь в доме обитает вашем, хоть и не юна уже, да и я не молод совсем…

   – Варвара Николаевна… – про меня Евгений Иванович высказался.

   – Так именно! – полковник сказал. - Замены невесты требую! Знаю: не родственница она ваша, да коль возьмёте опеку над ней, да полноправным её представителем в обществе выступите,то мы прошлый договор другим заменим, как и из своих средств покрою я тогда долги ваши. Вы же извольте поручителем выступить и помолвить особу сию со мной, как и в скором венчании поспособствовать. Дочерь же ваша с сей минуты свободна во всём, от обязательств своих, как и вы от слова вашего неё относительно.