Соня Сэнь - Колыбель чудовищ Страница 9

Начинало светать. Каин зевнул, рассеянно думая о том, как его братья поступят с пленником. Все, что нужно, они узнали — а оставлять в живых дикого, совершенно неуправляемого вриколакоса было бы безумием. Лишь создатель мог его контролировать. Да и то — уже поздно. Игнат стал убийцей. Скорее всего, сейчас Алекс разжигает огонь в топке для бедолаги. Что ж, чего не излечивают лекарства, излечивает железо, а чего не излечивает железо — излечивает огонь.1

Каин ступил на выложенную плитами дорожку, убегавшую вглубь сада, но замер, услышав испуганное биение человеческого сердца в каком-то метре от себя. Вот так так… Пожалуй, пора научить Александра запирать пленников на замок. Хмыкнув, он запустил руку в разросшийся куст сирени и без малейших усилий выволок оттуда девушку.

— Далеко собралась? — осведомился он у Яны.

Голову ее украшала плотная бинтовая повязка, а одета она была почему-то в футболку Александра, которая доходила ей до колен. Ах да, девчонка же свалилась в озеро… Должно быть, Александр ее и переодел, когда осматривал и перевязывал рану.

— К твоему сведению, сад окружен забором, — добавил Каин насмешливо.

— Да… я видела, — охрипшим от страха голосом пробормотала она. — Отпусти руку, пожалуйста.

Он разжал пальцы, освобождая ее запястье — на нежной светлой коже расплывались багровые отпечатки пальцев. Теперь, пожалуй, и синяки останутся. Девчонка отступила, нервно растирая руку и не спуская с него огромных серых глаз. Чтобы смотреть ему в лицо, ей пришлось запрокинуть голову. Точно так же когда-то смотрела на него Арабелла…

— Давно ты проснулась?

— Н-нет…минут пять назад. В доме было пусто, я спустилась, выглянула в окно… у двери стояли вооруженные люди…

"Ну, не совсем люди", — мысленно хмыкнул Каин.

— И ты решила удрать через сад? Другая на твоем месте, скорее всего, и не пыталась бы бежать. Забилась бы в уголок и тряслась от страха в ожидании судьбы.

— Я же знаю, кто вы, — сглотнув, сказала она. — И знаю, что меня здесь ждет…

— Кто же мы, по-твоему?

— Вампиры, — твердо ответила она.

Ей было страшно, очень страшно, но больше страха в ней было желание жить и сопротивляться смерти до последнего — и эта ее решимость на мгновение ошеломила Каина. Она стояла перед ним босая, голодная, слабая и перепуганная, с перевязанной головой, но взгляд ее судорожно шарил по саду в поисках того, чем бы она могла ударить его, вздумай он на нее напасть.

— Вампиры, — задумчиво повторил он. — Так люди называют тех, кто пьет кровь, спит в гробах, боится солнечного света, крестов и чеснока. Тех, у кого есть клыки, кто встает из могил, живет вечно и умеет оборачиваться летучей мышью. Что ж, я этого всего не боюсь и не умею. Но я пью кровь. И я бессмертен. Полагаю, меня можно назвать вампиром. Как, впрочем, и существо, напавшее на тебя в парке. Существо, которое убил я.

— Почему ты меня спас?

Вопрос озадачил Каина.

— У тебя, что же, нет других вопросов?

— Есть. Я не понимаю, почему на меня напали, кто ты такой, кто такой Алекс, почему я все еще жива…

— Но больше всего тебя сейчас интересует, как отсюда сбежать, не так ли? — усмехнулся он. — Учитывая, что мои братья и сестры сейчас все тут, в доме, и все они, как ты заметила, вампиры — хоть мы и называем себя иначе — и то, что ты знаешь слишком много, чтобы просто тебя отпустить.

Яна задрожала; от слабости и страха ноги ее, наконец, подкосились, и Каину пришлось подхватить ее, чтобы она не осела на землю. От его прикосновения она вся сжалась, непроизвольно прикрыв ладонями шею, что его порядком развеселило.

— Я пока не голоден, — успокоил он ее. — Мы сейчас вернемся в дом и решим твою дальнейшую судьбу. И я тебе настоятельно рекомендую не визжать — мои братья очень нервные, могут и сорваться.

— Я не хочу умирать, — едва слышно прошептала она, спрятав лицо у него на груди, когда он нес ее к дому. От ее волос пахло… персиками. Каин с наслаждением втянул ноздрями нежный, тонкий аромат.

"Боюсь, человечек, от твоего желания тут ничего не зависит", — подумал он. В его голове начала зарождаться идея, которую стоило обмозговать с Семьей.

3

Изабель скользила за жертвой совершенно бесшумно, точно одна из эфемерных ночных теней, но паренек все равно то и дело нервно оглядывался: чувствовал приближавшуюся смерть. Глухая ночь накрыла город, сковав людишек глубоким сном; Изабель могла сейчас беспрепятственно проникнуть в любой дом, осушить любого из спящих, будь то крепкий мужчина или маленький ребенок; но это было бы далеко не так интересно, как охота на убегающую жертву. Впрочем, мальчишка еще не знал, что его преследуют. Изабель присмотрела его еще вчера, возвращаясь заполночь домой; его звали Артем, ему было восемнадцать, и после учебы он подрабатывал барменом в какой-то забегаловке, откуда и шел домой так поздно. Артем был хорош собой, силен и здоров; наверняка у него была вкусная кровь и хорошая энергетика. Изабель решила побаловать себя. Марк и так держал ее на голодной диете с тех самых пор, как они приехали в Россию. В Париже было куда как вольнее жить…

А Изабель наслаждалась своей новой жизнью. Она уже смутно помнила ночь своего обращения, хотя с нее минуло всего полгода. Помнила спокойный сон в своем доме, затем — испуг, разрывающую горло боль, чужую кровь на своих губах, мучительную агонию. Марка тогда спугнули, и он не смог забрать ее с собой. Ее увезли в больницу, приняв глубокий сон перехода за кому. А по истечении трех дней сна Марк призвал ее…

О, она была создана стать вампиром. Марк, правда, говорил, что они — Истинные, но ей нравилось называть себя словом, так пугающим и завораживающим людишек. Вампир… Бессмертие и могущество, юность и красота, сила и блаженство, кроющееся в каждой капле человеческой крови… Она была бесконечно благодарна Марку. И бесконечно ему преданна.

Мальчишка нырнул в темный проулок, покинув более-менее освещенный участок улицы, и Изабель радостно устремилась следом. Пора.

Артем оглянулся, различив в ночной тишине легкий шелест шелкового платья. Прямо к нему в скупом лунном свете не шла, а будто плыла над землей женщина ошеломительной красоты, темноволосая, окруженная ореолом летящего и мерцающего синего шелка. Он остолбенел, испытывая одновременно и страх, и восхищение. Приблизившись, женщина опустила руки ему на плечи, и тут он увидел, что глаза ее светятся двумя лунными бельмами, а из-под соблазнительных ярких губ торчат по-змеиному острые длинные клыки. Сама смерть смотрела ему в лицо.

Артем закричал, но женщина одним рывком вонзила зубы ему в шею, превратив короткий отчаянный вопль в приглушенное бульканье. Он отбивался от нее руками и ногами, но загнутые когти пронзили его плоть, а зубы вгрызались в горло все глубже, и кровь утекала из его жил так стремительно, что через пару минут он обмяк в руках вампира, точно тряпичная кукла. Насытившись, Изабель отстранилась, по-кошачьи облизнула губы и расслабленно вздохнула, отпуская пережитый экстаз. Чудесный мальчик. Конечно, надо было немного поиграть с ним прежде, чем убить; но она не сумела сдержаться. Поморщившись, она без малейших усилий подхватила на руки тело своей жертвы, ставшее гораздо легче. Будь ее воля, она бы бросила его прямо тут, в проулке, точно пустой сосуд, но Марк настаивал на том, чтобы она подчищала за собой следы. Что ж, следовало поторопиться: летом светает рано, а ее уже начала охватывать сытая истома, требовавшая нескольких часов отдыха. Пожалуй, в этот раз она выпила слишком много… Зевнув, девушка скользнула со своей ношей в ночь, по-прежнему безмятежную и тихую, полную скоротечных человеческих сновидений.