Цепь хозяина (СИ) - "Mr. Krisstian"

========== Часть 1. Золотая цепь. ==========

Ночь загадочным покровом опускалась на небольшой городок, заставляя местных жителей включать всевозможные огни. Конечно, они не хотели чувствовать тот всепоглощающий страх, который всегда приходит к ним вместе с наступлением тьмы. Поэтому они заменяли его красными и синими неоновыми вывесками дешевых кафе, включали желтые лампы одиноких уличных фонарей, чем, правда, только лучше подсвечивали силуэты жертв, беззащитно плетущихся по пустым дорогам. Но люди усердно хотели верить в обратное, что свет их может обезопасить. Как наивно. Мрак охватывал одинокие улицы и дома, носясь меж ними, как зверь, и властно подбирая все к своим рукам. Глупые жители упрямо пытались не видеть этого, погруженные в свою повседневную суету и маскарад социальных ролей. А тьма тем временем сгущалась. И эти 10 дней под сводом полной луны она будет торжествовать, разделять и властвовать.

На улице послышался веселый смех. Да, торжествовали сейчас люди, как они думали. Точнее они погружались в пелену безумного веселья, как когда-то во времена вечно веселящегося Диониса. Люди считают его Богом веселья и вина, но он был одним из самых коварных и жестоких богов. Безумие и хаос были его домом, а кровь и изощренные смерти людей — развлечением.

Снова раздался веселый смех. На обычно пустых и одиноких улицах было, на удивление, многолюдно. Местные жители шли парочками или компаниями, что-то весело обсуждая, размахивая руками, кто-то даже вел с собой детей. Их направление лежало в сторону ало-белого сияния шатров — гастролирующий цирк уродов — какая редкость и оригинальность. В наше время такое явно было в новинку, хотя когда-то это было вполне естесственным явлением. Великолепный рекламный ход и использование уже распиаренного бренда. Мэрия могла неплохо на этом нажиться, вскармиливая местным жителям, как послушным безмозглым детям, очередную дешевую закуску в виде мухи. Они, как невинные мотельки, летели на свет — прямо в пасть жестокого монстра; а нет, Судьи. Но они этого не знали. А свиду одинокая темноволосая девушка в черной коже и не задумывалась. У нее была иная цель и миссия. Сколько веков она видела этих глупых людей? Их радости и суета ничуть больше не трогали ее. Но как же в глубине души она им завидовала?!

Шатер стал заполняться людьми. Все в предвкушении выбирали места, перебрасывались новыми репликами, встречали знакомых и с натянутыми улыбками приветствовали их, тут же за спиной поливая грязью — все прелести маленького городка и человеческого общества в мини-версии. Незнакомка села в самом дальнем углу, но на первом ряду. Руки ее скрывались в карманах брюк, а на лицо свисал темно-серый капюшон толстовки, спрятанной под курткой. Обычный подросток на вид. В этой праздничной суете ее никто и не заметил. Зато она хорошо заметила того, кого, было необходимо. Скосив немного взгляд вправо, она увидела знакомую мелькнувшую тень. Запыхавшийся парень поймал ее безразличным взглядом и сел справа, также на первом ряду, но совсем в другой стороне, почти в центре ряда. Здесь их не должны были найти. По крайней мере, во время выступления клан вряд ли сунется в столь многолюдный котел.

— Дамы и господа! Да начнется шоу!

Человек в маске. Девушка скользнула по нему быстрым взглядом и продолжала сидеть в той же напряженной понурой и сутулой позе. Наверху мигали гирлядны с круглыми лампами, на сцене происходила какая-то нелепица, а зрители то взрывались безудержным хохотом, то за редким исключением кто-то что-то выкрикивал в отвращении. Их всех будто обуяла какая-то пьянящая пелена. Цивилизованные люди, которые за пределами этого шатра называли себя детьми новой эры, детьми цивилизации и культуры, раскрывали сейчас самые страшные уголки своих душ, до слез смеялись над физическим уродством актеров, напрочь забыв о толерантности, о которой с таким рвением кричали днем с трибун. Но кому, как не ей, знать, как коварна, уродлива и двулика может быть человеческая душа? Убедиться в этом у нее было время, равное не одному столетию…

Снова шквал аплодисментов, встающие с мест зрители, кричащие браво, труппа уродов, стоящие на сцене, и их ведущий в загадочной маске, что быстро скрылся за портьерой вместе со своими циркачами. Все снова стали сплачиваться по кучкам: кто-восторженно делился впечатлениями, кто-то обсуждал возможную материальную прибыль со всего этого «стартап-проекта», кто-то в приступе тошноты сбегал из шатра. Видимо, последним повезло больше всего — их душу еще не успела испортить жизнь. Одна лишь пара не двигалась с места. Девушка так и продолжала сидеть на своем кресле, незаметно скашивая взгляд в сторону уходящих зрителей. Наглый расслабленный мужчина с пшеничными волосами тоже не трогался с места, однако поза его во всем противоречила позе девушки: дерзкий, вальяжный, уверенный в себе, неуязвимый. Они остались незамеченными огалделой публикой, но не остались таковыми для чуткого взгляда директора цирка и даже чудиков, которые, как собаки, за метр чуяли опасность. Но не успел Человек в маске вновь появиться на сцене, как вдруг с последней удаляющейся из шатра парой внутрь вошло двое громил. Они явно пришли не на представление. Оба лысые, в кожанных жилетках, один с усами — привет из 90-х. Мужчина из зрительского зала тут же поднялся, с ухмылкой уставившись на них.

— Вы дали нам набраться сил, премного благодарен. Уже боялся, что вы не придете.

— Закрой свою пасть, щенок! Ты перешел дорогу совсем не тем людям. Верни чашу Фавна и, возможно, мы не выпотрошим твой труп свиням.

— Оу, чашу Фавна? В самом деле? Так она в ней. Для начала вам придется выпотрошить ее.

Девушка безликой тенью стояла в глубине шатра, наблюдая за всем исподлобья капюшона. Лишь единожды ее голубые глаза показались в свете гирлянды: когда она подняла голову наверх, вглядываясь в ночное небо и луну, которые были видны в круглое отверствие в куполе. Но луна так еще и не была в зените. Каждую секунду она считала так долго, словно все эти века вновь протягивались перед ее глазами.

— Да я тебя прикончу!

Один из бандитов ринулся вперед, но девушка оказалась проворнее. В секунды она сократила расстояние до русоволосого парня, пригнулась и выбила приближающегося противника ударом ноги. Тут же подоспел второй. Далее все происходило как в каком-то дешевом боевике. Удары, кровь, сбитые до ран кулаки. Дрались лишь трое. Парень позади только смеялся, вальяжно стоя за спиной своей защитницы и смотря на то, как ее избивают с ничуть не меньшим рвением, чем она двух этих громил. И вот удар ножом. Один из них упал. Второй будто очнулся.

— Что ты сделала, сука?!

Секундное помешательство. Девушка, будто позванная кем-то, задрала голову вверх. Луна вошла в зенит. Свобода! Сделка должна быть разорвана!

— Убей его, тварь!

Это уже орал ее спутник, смотря за тем, как тот, что был с усами, начал подниматься от тела брата.

— Живо!

Он боялся! Какой же трус… Эти мысли пролетели в женской голове уже в который раз и вызвали привычное чувство отвращения и приступ тошноты. И как она только могла ради него пожертвовать всем когда-то? Но сейчас важно было другое. Избитая, вся в крови, она впервые за все это время заговорила.

— Луна в зените! Прошло еще сто лет, сделка расторгнута!

— Да щас!

Парень вдруг резко дернул что-то в воздухе и на секунды там промелькнула золотая цепь, будто сотканная из светящейся пыльцы, которая тянулась прямо к женскому горлу. От этого резкого рывка она упала вперед, с грохотом стукнувшись коленями и издав стон боли. Полными ненависти глазами она уставилась из-под капюшона на своего тирана.

— Я. Дал. Тебе. Приказ!

В следующее же мгновение раздался рев омбала, сорвавшегося с места и бегущего прямо на мужчину. Но его снесла с ног хрупкая фигура. Откуда были в ней эти силы? Их давало проклятье. Мужина стал со всей яростью бить ее, казалось на ее лице и теле не останется и живого места, однако он не ощутил только одного: как нож, спрятанный у него в голенище сапога пропал и вскоре вонзился в бок его горла, откуда фонатаном стала брызгать алая жидкость. Послышалось страшное предсмертное хрипение. Девушка вновь подняла голову. Зенит!