Сильвия Дэй - Очарованный (ЛП) Страница 11

Эта была Виктория.

Нет такой грани, которую он не пересек бы, чтобы добиться своих целей.

И он доказал это бросив свой дом, свои амбиции, и свою жизнь которую он знал, для того чтобы отправиться за ней.

Виктория смотрела в свое отражение, в то время как служанка поправляла на ней мантию для предстоящей церемонии. Ее глаза покраснели и налились кровью, под глазами синяки, от недостатка сна и от того, что она слишком много плакала.

Она позабыла, кем был Макс, видя его только через пораженные глаза, не в состоянии вспомнить, что он был Охотником и следующем в очереди на принятие в Совет. Он потратил века для достижения этой цели, и две недели работая над ней - над одним из многих заданий в его прошлом, для того чтобы в будущем добиться еще большего. Со временем он забудет ее.

Эта мысль причиняло ее сердцу боль, такую пронзительную боль от которой она задыхалась.

Махнув служанке, чтобы она ушла, Виктория схватилась за край туалетного столика и проглотила вздох отчаяния. Она так долго была вне стаи, она не имела ни малейшего представления, кем был Габриель, но служанки восторженно говорили об ее удаче. Да, она будет тосковать по мужчине, который пленил ее тело и наполнил его дурманящим наслаждением, но возможно, через десятилетие или два, она сможет заставить себя терпеть прикосновения Габриеля . . .

- Ты никогда об этом не узнаешь, котенок, - проурчал глубокий, знакомый голос за ее спиной.

Она подняла глаза и встретилась с яростным серым взглядом.

- Макс, - выдохнула она, при виде его ее ладони стали влажными. С обнаженным торсом и босыми ногами, надев только брюки, которые низко висели на его худых бедрах. У него были такие широкие плечи, его золотая кожа растягивалась над прекрасно очерченными мышцами. Хищник.

Во рту у нее появилась сухость, груди опухли от желания, словно он не трахал ее до изнеможения лишь пару часов назад.

Он подошел к ней своим страстным длинноногим шагом. От его взгляда она неподвижно стояла, забыв как дышать, пока это не обожгло ее легкие, затем она начала задыхаться и кричать, когда его рука схватила ее за затылок. Его сильные пальцы обхватили пряди ее волос и потянули к нему, склоняя ее к его воле. Она смотрела на него сквозь туман страха и желания, вспышки гнева на его лице было достаточно, чтобы напугать ее. И возбудить ее.

- Я оставляю тебя для себя, - прохрипел он, прямо перед тем, как захватить ее раскрытые губы как голодный собственник.

Думая, что она потеряна для него, она таяла в его руках. Он был верен ей, даже приведя ее в преисподнюю. Ему стало тяжело дышать, его щека терлась об ее щеку, впитывая ее слезы.

- Совет накажет тебя, - она плакала, ее голос сорвался. - Я . . . Я не вынесу если потеряю тебя.

- Но ты почти сделала это. - Он глубоко поглотил ее рот, заставляя ее стонать и открыться ему, молча прося о большем. Он связывал ее обязательством, стонал, его язык поглаживал ее с таким мастерством, что ей было тяжело дышать. Одна рука поддерживала ее спину, другая обхватила ее грудь и мяла ее с таким агрессивным напором, чтобы она наслаждалась и страстно желала.

- Позволь мне быть орудием твоей мести, - мрачно прошептал он, шевеля губами по ее губам.

Подарок. Для нее.

Виктория тяжело сглотнула, потрясенная его предложением и его последствиями. - Макс.

Он поймал ее взгляд.

- Твои бизнес интересы занимают твое дневное время, но твое личное время - мое. Ты будешь служить, повиноваться и угождать мне. Ты никогда не будешь сомневаться в моих приказах или отказывать мне в чем-либо. Я буду делать с твоим телом разные вещи, чтобы познать твои пределы. Иногда тебе захочется сказать мне "нет", но ты в любом случае сделаешь то, что я захочу. Это твое обязательство передо мной.

Он крепко прижал ее к себе, уткнувшись лицом в нежное место между ее шеей и плечом. Его голос стал низким и резким.

- Моя обязанность заботиться о тебе, и обеспечивать тебя во всех отношениях. Если тебе необходимо отомстить, чтобы стать свободной от прошлого, я найду способ. Ты мое величайшее сокровище, Виктория. Именно так я всегда буду ценить, и относиться к тебе.

Ее руки обхватили его, мокрые ресницы и размытый взгляд.

- Я хочу Триумвират.

Чтобы дать ей это, ему придется обойти Совет, к которому он так долго стремился. Было намного больше, чем та давняя ночь, о которой она знала, и опасность была смертельной.

Макс, не задумываясь, кивнул в знак понимания и согласия, но дрожь его челюсти выдала его.

- Будишь ли ты любить меня так, ка любила его? Сможешь ли ты?

Она выпустила глубокий, громкий, поспешный вздох. Ее сердце тянулось к нему, раскрывая множество граней ее любви и обожания, те чувства, что были у нее к Максу, так отличались от того, что она чувствовала к Дариусу, но были такими же сильными и увеличивались с каждым днем. Она начала видеть, на сколько мало она раскрывала себя Дариусу, и как много себя она уже раскрыла Максу, человеку, который показал ей как принять свою природу и наслаждаться ей. В безопасности в его объятиях.

- Да, Макс, - пообещала она, - Очень сильно.

Его сила увеличилась в ответ на ее страсть, проникая в нее, и она усилила ее. Глубокое, душевное постукивание, что проходило через них, было почти подавляющим. Им придется практиковаться, заново изучить все, что они знали, найти возможность это контролировать. Вместе.

Не могу дождаться, чтобы начать. Уверенный голос Макса в ее голове, придал ей смелости.

Задача стоящая перед нами не будет простой . . .

Ты не любишь простые задачи, котенок.

Виктория потянулась к нему ртом и он принял его, его грудь сотряслась от смеха, когда на его губах ее губы изогнулись в кошачьей улыбке.

Эта старая черная магия

   Глава 1

Четверть до полуночи, время колдовства, канун Рождества.

Было что то неузнаваемое в высоком, мрачно одетом человеке, пересекающего тротуар. Этот загадочный господин приковывал утомленные взгляды гуляк со всех мест у окон в Richie’s Diner. Он, казалось, не замечал их, его взгляд прямой и непоколебимый, его цель установлена и неизменна.

Было трудно определить, что именно привлекало внимание. Была ли это впечатляющая широта его плеч, и черных как смоль волос, свисающих с них словно грива? Или то, как он двигался, с чувственными намерениями, каждый шаг элегантный, хотя и хищный? Или это было его лицо, классическое, хотя и брутально-великолепное, каждая грань и угол, волевая челюсть в сочетании с прекрасно очерченными губами?