Деспот Страница 12

Мирон Львович зло зыркает, будто я жаба противная, и порчу ему вечер своим присутствием.

— Садись, милая, — толстяк похлопывает по дивану.

Мне неуютно. Я не доверяю неприятному сальному незнакомцу, который продолжает на меня глазеть, как на кусок мяса, но мне обидно, что Мирон Львович не соизволил меня поблагодарить за мою самоотверженность. Во мне неожиданно взыграло упрямство. Присаживаюсь между мужчинами на край дивана, и мне кажется, что Мирон Львович скрипит зубами от негодования: я осмелилась ослушаться его приказа.

Толстяк наливает в стакан виски благородного янтарного цвета и улыбается. Нервничаю. Я уже не рада своей глупой дерзости. Ох, стоило мне свалить, как приказал Мирон Львович.

— Я не пью.

— От глотка ничего страшного не произойдет, — улыбается толстяк и протягивает руку, — Иван.

Слабо пожимаю пухлую ладонь:

— Софья.

Иван стискивает мои пальцы и прищуривается:

— Прелестная девочка.

Зябко ежусь, схватив со стола стакан с алкоголем. Спиртовые пары перемешались с запахами сыра, креветок и вяленого мяса. Меня мутит. Господи, какая я дура. Очень вероятно, что меня в младенчестве уронили вниз головой, и вот травма дает о себе знать слабоумием и отвагой.

— На чертежи взглянешь? — Мирон Львович с ожиданием смотрит на Ивана.

— Да что я там не видел? — откидывается назад и чешет щеку, взирая на меня мутными глазами. — Дело же не в том, что ты собрался строить. Ты отхапал золотой кусок земли, Мироша, на который многие пускали слюни. Тебе не позволят на нем даже сарай поставить и вынудят продать.

Меня передергивает от фамильярности Ивана. Какой, к черту, Мироша? Мирон Львович!

— Если ты…

— Если я, — кивает и смеется. — Могу, Мироша, но все имеет свою цену.

Где же я его видела? Лицо знакомое. Неужели какой-то политик или высокопоставленный чиновник? В любом бизнесе большую роль играют связи и деньги, но что-то мне подсказывает: Ивана интересует сейчас не взятка, а моя скромная персона. Глаз не отрывает от лица и в нетерпении поглаживает колени толстыми ладонями с короткими пальцами, напоминающими уродливые сардельки.

Иван кладет мне на бедро вспотевшую руку и криво улыбается, недвусмысленно облизывая губы. Наклоняется, шумно выдыхая, и я молча выплескиваю в его опухшее и румяное лицо виски. Я лишь хочу защититься.

С удивленным возгласом подскакивает на ноги, разведя руки в стороны, и с изумлением смотрит на мокрую рубашку. Мне конец, ведь Мирону Львовичу был важен этот пузатый хряк. Он просил его об одолжении, а я все испортила.