Поцелуй Волка (СИ) - Безрукова Елена Страница 13

Наш путь закончился в тёмном маленьком помещении, похожем на подвал или карцер. Войдя внутрь, Волк скинул меня с плеча, и я кулем свалилась на жёсткую лавку, являвшуюся единственным предметом мебели в данной комнате.

Я тут же в страхе отползла в самый конец лавки, чувствуя спиной стену — дальше бежать некуда.

В помещении довольно холодно и неуютно. Тусклая лампочка, отсутствие обоев и напольного покрытия придавало комнате вид бетонной коробки, бетонной тюрьмы.

Нависнув надо мной, и насупив брови, Егор сказал:

— Раздевайся.

— Ч-что?.. — еле двигала я языком от захватившего сознание ужаса.

— Что слышала — снимай одежду, — приказным тоном ответил он, недобро и совершенно по-волчьи сверкнув глазами.

Я в полном шоке так и продолжила сидеть в углу, глядя на него безумными глазами и сотрясаясь так, что лавка, на которой я сидела, со стуком билась о бетонную стену.

— Да что ж такое-то… А ну, иди сюда, — прорычал он и твёрдым шагом двинулся к ко мне.

Эти секунды, пока он сокращал между нами расстояние, кажется, длились вечно. Я, не помня себя от паники, смотрела в холодные глаза мужчины, который сейчас представлял для меня реальную опасность. Сердце билось в сумасшедшем ритме — намерения Волка легко читались в его жестком зверином взгляде.

Он легко схватил хрупкую меня своей лапищей и заставил лечь на лавку. Сел на меня сверху и ногами плотно зажал мои бедра. Под мой визг принялся грубо расстегивать пуговицы блузки, едва не отрывая их вовсе. Когда последняя петля выпустила пуговицу, Егор стал стаскивать с меня рукава, приподнимая корпус. Легко преодолевая сопротивление, он принялся и за брюки. Еще через пару десятков секунда я осталась под ним в одном белье.

Я орала как сумасшедшая, боясь того, что сейчас может произойти, но Егор вдруг бесстрастно бросил меня сам, словно куклу, на лавку. Одежду он собрал с пола и молча уставился на меня.

— П-пожалуйста…не надо, — еле слышно умоляла я.

— Я не собираюсь тебя трахать. Ты мне неинтересна, — бросил он равнодушно.

В моей душе заплескался огонёк надежды, что возможно, мне удастся уйти от возмездия. Но в следующую секунду он затух, когда Егор снова заговорил:

— А вот моим бойцам ты очень даже приглянулась. Они когда смотрят на тебя по камерам — всё время облизываются. Ну я и решил отдать тебя им в наказание. Может быть, так ты будешь более сговорчивая и менее проблемная. Жди, скоро придут к тебе, пообщаетесь.

Волк, не глядя на меня, и не слушая моих криков в спину, уверенным шагом ушёл, прихватив мою одежду с собой. Следом за ним с лязганьем закрылась железная дверь.

Егор.

— Жестковато ты с ней, Волк, — негромко заметил охранник, просматривающий камеры по дому после того как я вернулся в комнату управления камерами.

— Чё? Ещё поговори мне здесь — охереешь! — рыкнул я на парня, который немедленно прикусил язык и осел: в такие моменты себе дороже встревать поперёк.

— Еду не давать, только воду. Никого не впускать без моего разрешения. Всё понятно? — спросил я ссутулившегося от морального напора парня.

— Понял, — только и смог выдавить из себя охранник.

Мне большего и не нужно, получив обратную связь от бойца, я вихрем унёсся в свою комнату.

Паша уловил сразу мое поганое настроение и решительно уселся за пульт сам — в таких ситуациях он был моим замом, и не мог оплошать. За это я особенно ценил парня — тот без слов всё понимает и чувствует мое не лучшее расположение духа.

Закрыл дверь на замок, открыл бар и достал коньяк. Впрочем, вряд ли он мне сейчас поможет. То, что творилось в моей душе душе не смыть даже слезами самого дьявола.

Я и сам не мог себе объяснить, какие чувства меня захватили больше всего.

В первую очередь, я, конечно, злился.

На неё.

Она всё делала наперекор. Боялась, но спорила и огрызалась. Она стала для меня личной костью в горле, которая мешала жить нормально. Постоянные с ней заморочки и стычки, когда она не подчиняется как все остальные меня бесили.

Злился на себя.

Почему эта девочка так действует на меня? Она будто отравляет собой мой разум. Надо признать, еще никто не смел противиться его воле настолько. И женщины, и мужчины сразу чувствовали кожей мою силу и старались не нарываться, понимая, что я шутить с ними не стану. Она же, трясясь от страха, все равно пытается с бороться. Это вызывает уважение, и даже как-то…будоражит.

Ответ был найден, и я немного расслабился — ну конечно! Да это все просто от того, что она идёт против меня, и меня это бесит — и только. То, что здесь уже примешались какие-то совершенно другие эмоции, я принимать отказывался. Не могло такого быть со мной, только не здесь, не в этом Клубе!

Ещё плеснул себе коньяка, затягиваясь дорогими сигаретами. Приходится всё же признать, что девушка странно на меня действует, и с этим надо научиться справляться.

Руки сами собой потянулись к монитору и, найдя нужную комнату, я стал смотреть в экран. Съёжившаяся девушка лежала на лавке в одном белье, тонкая фигурка подрагивала — она плакала, наверное, ещё с того момента как я бросил её там. Сердце защемило непонятное чувство — может, и правда, погорячился он с ней вот так?.. Она же реально думала, что я сейчас её обижу, а потом поверила, что придут бойцы и изнасилуют толпой. А мне всего лишь нужно было, чтобы она прекратила буянить. Иначе Марго упечет ее куда-то похуже и подальше подвала.

Я взял телефонную трубку и, зажав сигарету в углу губ, набрал номер. Когда на том конце провода ответили, я сказал:

— Слушай, Паш… Иди, дай ей воды… и скажи…Ну, скажи, короче, что никто не придёт, чтоб успокоилась уже. Чё-то я, правда, борща дал.

— Хорошо, — ответил охранник, и я тут же положил трубку.

Да что за херня со мной происходит?! Только посмотрел на неё, увидел, как она плачет и весь растаял.

Размазня!

С этими мыслями продолжил заливаться коньяком, а душевные метания от этого не становились менее ощутимыми…

Я лежала на деревянной скамье, подобрав под себя коленки, и тихо плакала.

Страшно. Холодно. Больно. Но больше больно именно морально. Что я лично ему сделала, что он так с ней обращается? Теперь я поняла, о чём говорили девочки, когда разговор заходил о жестокости Егора, и прозвище Волк закрепилось за ним вовсе не из-за одной только фамилии. Волчара, самый настоящий.

Меня до сих пор не отпускала крупная дрожь даже после его ухода. Места на теле, где он касался, горели огнём и не на шутку саднили. На коже остались красные следы крепких пальцев. Мне казалось, что она до сих пор ощущает его грубые руки на себе.

Он ушёл, но легче не стало. Теперь я в смятении ожидала дальнейшего развития событий — обещанных парней, о которых говорил Егор. Я даже думать боялась, что начнётся, когда они всё-таки прибудут в эту тесную каморку, где ей никто не поможет и не услышит криков. Самая настоящая пыточная камера…

Поток сознания оборвал звук отодвигаемого затвора. В комнату вошёл охранник, и я резко вскочила и забилась в угол, затравленно глядя на него огромными глазами.

— Да не бойся ты, я просто воды тебе принёс. На, — и он протянул мне пластиковую бутылку.

Я, скованная ужасом, никак не отреагировала на протянутую воду. Не мигая смотрела на молодого парня как кролик на питона.

Он вздохнул и молча поставил бутылку на лавку.

— Расслабься. Никто не придёт… Это он так, просто напугать хотел.

Я в ответ тряслась и молчала. Парень еще немного постоял, кинул на меня короткий взгляд, а затем покинул карцер.

Глава 9

Вика.

Все три дня, отведённые для заключения в темнице, я просидела одна в полутьме. Лишь изредка заходила охрана и приносила воду.

Чувство голода становилось уже невыносимым, и я начала отвлекаться от душевных стенаний на физический дискомфорт. Одной водой сыт не будешь, это лишь спасало желудок от поедания самого себя в кротчайшие сроки, а спать на жёсткой лавке было более чем неудобно: без матраса, подушки и одеяла.