Хлоя Вилкокс - Одержимость миллиардером (ЛП) Страница 14

— Мы сейчас не раз любили друг друга не в постели и совсем немного в ней, — замечаю я.

— При этом кровать – это интимное место...

— И то, что мы здесь делаем, разве не интимно? — спрашиваю я и при этом смеюсь.

— Я ещё не достаточно разведал ваше тело, мадемуазель Марс.

Потом он целует мои плечи, мою грудь... Давид медленно ведёт языком по моей правой груди, потом по левой. Это безумно прекрасно. Я невероятно возбуждена. Потом Фултон продолжает делать тоже с моим животом. Когда мужчина опускается в мою женственность, то гладит мои лобковые волосы.

— Если бы вы знали, как я люблю их, это золоте руно, такие мягкие и шелковистые...

Он вводит в меня один палец, и я уже снова в его власти. Давид просто волшебник. Невольно вытягиваю руки за голову и стону. Тогда Фултон приближает свой рот к моим половым губам и продолжает своё исследовательское путешествие. Его язык кружит вокруг моего клитора. Никогда прежде я не переживала ничего подобного. Внезапно мужчина прерывается. Я приподнимаюсь, меня охватывает паника. Не хочу, чтобы это чувство прекращалось. Он закидывает мои ноги себе на плечи и проникает в меня. Я совершенно не я, только его игрушка для удовольствия.

Несколько минут спустя я отдыхаю от этой лавины чувств. Неужели может быть такой чудесный мужчина: остроумный, элегантный, культурный, необыкновенно хороший любовник для красивой влюблённости? И вместе с тем, вероятно, проявились ещё не все его качества. Как получилось, что такой невероятный кавалер так сильно мной интересуется, что хочет со мной спать? Так часто хочет спать? Это не нормально, не может быть правдой. Должно быть, я нахожусь в другом измерении. Мечтаю с открытыми глазами. Я действительно не знаю, как мне поступить. Изнурённая таким большим количеством наслаждения, я засыпаю в его руках.

Просыпаюсь я ужасно голодной. Давид всё ещё лежит рядом. Он наблюдает за мной и гладит по волосам.

— Вы голодны? — спрашивает он.

— Ужасно голодна!

— Это нормально, так как уже пять часов дня ... Я собираюсь заказать что-нибудь в номер.

Я поднимаюсь с неприятным удивлением. Уже пять часов! Как долго я спала? Как долго мы любили друг друга? Давид заказывает по телефону сэндвичи, печенье и кофе. Через двадцать минут кельнер толкает в номер сервировочный столик, на котором громоздятся блюда. Потом он накрывает для нас ещё и стол. Мы садимся и едим в хорошем расположении духа. У Фултона тоже хороший аппетит. Сейчас романист едва ли ещё тот ледяной человек, который сначала так меня напугал.

— Всё же, в общем и целом, вы довольны нормальный, — замечаю я, наконец.

— Это так выглядит. Всё же внешность может быть обманчива...

— Ну, тогда я останусь на страже.

— Остерегайтесь на свете всех и всегда, только не меня. Я действительно хочу для вас только лучшего.

Печенье совершенно восхитительное. В этом исключительном состоянии, в котором я нахожусь, у меня впечатление, что раньше я не ела ничего такого вкусного. Сытая и довольная ложусь на кровать.

— И сейчас здесь это интимная ситуация? — спрашиваю я.

— Почти.

Он берёт подушку, кладёт её между моих ног, поворачивает меня на бок и прижимается сзади. Подушка трётся о клитор и колоссально увеличивает возбуждение. Именно в этот момент Давид проникает в меня. Я погружаюсь в океан желания, в котором растворяюсь слишком охотно.

Глава 5

Счастливая?

17 августа

После этой ночи – или скорее после невероятной второй половины дня – я просыпаюсь изменённой. У меня впечатление, что я стала другой. Было разбужено не только моё тело: я обнаружила совершенно новый для меня материк. Ошеломительные чувства, новые эмоции, которые раньше я совершенно не могла представить.

Давид ещё спит рядом. Его грудь равномерно поднимается и опускается, в ритме его дыхания. Жажду поцеловать его соски на груди. Но всё таки сдерживаюсь, не хотела бы его будить, только хочу недолго понаблюдать за ним, чтобы он меня не заметил. Я склоняюсь над его лицом. Глаза Фултона закрыты. Неожиданно на губах мужчины появляется улыбка, он просыпается и открывает глаза. Они особенного, деликатного цвета, который позволяет мне потерять голову: глубоко чёрные и бархатистые, как ночь полная звёзд. Великолепно. Я погружаюсь в них и теряюсь. Давид улыбается, и эта улыбка освещает всю комнату.

— Доброе утро, Луиза, — говорит он и тесно прижимается ко мне.

— Доброе утро, Давид.

Мужчина мягко гладит меня по плечу.

— Ты бы согласилась со мной позавтракать?

— Мы теперь на "ты"?

— У меня впечатление, что мы сейчас были достаточно близки, чтобы обращаться на "ты".

— Здесь вы в виде исключения один раз правы.

— В виде исключения? Вы оскорбляете меня! Я всегда прав!

Я начинаю громко смеяться. Я едва ли понимаю своё счастье. Он – самый прекрасный мужчина в мире, и я лежу в его руках, в необыкновенно роскошной комнате, после того как познакомилась с вершинами удовольствия. Давид говорил мне, что моя грудь прекрасна как бело-розовый мрамор, когда целовал их, целовал всё моё тело. Я мечтаю.

Мы завтракаем на террасе. Она возвышается над крышами Парижа, над верхушками деревьев Jardin des Tuileries (прим.пер. - сад Тюильри, общественный парк в центре Парижа). Изумительный вид для почти неземного прекрасного момента, и, не в последнюю очередь, вкусный завтрак.

У Давида на одиннадцать часов назначено интервью, которое он вчера передвинул из-за нашего неконтролируемого порыва. Мы спускаемся в гостиничный бар. Журналист уже ждёт и приветствует нас рукопожатием и понимающей улыбкой.

Целый час Давид показывает себя открытым с приветливой и вежливой стороны. Журналист покидает нас в хорошем настроении. Потом Фултон целует мою руку и предлагает пойти к нему кое-что поесть, искупаться и потом делать другие прекрасные вещи. Я киваю и радостно улыбаюсь. Когда мы покидаем отель, у меня впечатление, что город и его жители изменились в форме и цвете. Это не должно означать, что я рассматриваю всё теперь прославленными розовыми очками, нет, это скорее чувство, что кое-что изменилось коренным образом. Что, кстати, имеет силу и для меня. Я стала другой. Как будто неожиданно меня коснулась волшебная палочка, и появилось ощущение, что я стала женщиной.

Когда мы прибываем к нему, он берёт меня за руку и ведёт в спальню. На кровати лежит очаровательный нежно-розовый купальник. Я узнаю модель, потому что неоднократно любовалась им в витрине "Eres". От радости я прыгаю и целую Давида. Поцелуй, который изначально был задуман как "спасибо", становится длинным и страстным. Мы, смеясь, падаем на кровать. Я примерю купальник позже, сейчас есть занятие намного интересней.