Желанная для диктатора (СИ) - Дали Мила Страница 15

— Почему сидишь голодом и дочь не кормишь?

— Она спала, только проснулась. Артём, я больше не хочу оставаться наедине с твоими наемниками.

— Придется.

Вот так. Придется. Громов разворачивается и собирается уйти, оставив меня и дальше гореть от страха. Аришка растирает глаза и в этой ситуации оказывается мудрее меня. Никогда прежде не замечала у нее столь тонкого и жалостного голоска:

— Артём, а что покушать?..

Громов замирает на пороге. Его глыба льда вместо сердца моментально дает слабину.

— А что ты хочешь, принцесса?

Мне скоро тридцать, но я стою, как бедная родственница, и учусь искусству манипуляции у шестилетки.

— Шоколад.

— Сначала суп, — мягко отвечает Громов, вполоборота обращается ко мне: — Твои вещи наверху, Фортуна. Я там подгон вам сделал… Приведите себя в порядок и спускайтесь в столовую.

Последнюю фразу чеканит и быстро выходит из комнаты. Силы не рассчитывает, хлопает дверью так, что мы с Аришкой синхронно подпрыгиваем. Я забираю дочь из игровой и увожу в нашу общую спальню, которую выделил Громов.

Ооо… В принципе, все то же самое, что и в остальных комнатах плюс дизайнерские потуги господина Диктатора. Мы с дочерью оцениваем аляпистую картину в цветочек по центру стены и ворсистые покрывала на кроватях. Кислотно-розовые. Милота…

Я вижу бумажные пакеты на полу из магазина одежды. И никому не известно, как объяснялся Громов с консультантом, описывая мой и Аришкин размер. Но, зная Артёма и его своеобразную манеру речи, думаю, это было забавно.

Надеваю на дочь спортивный костюмчик. Краснею, когда заглядываю в один из пакетов, и тут же прячу его в шкаф подальше. Наряжаюсь в длинное закрытое платье. Трикотажное, выдержанное. Собираю волосы в тугой хвост. С Аришкой топаем к лестнице, спускаемся. В гостиной замечаю хитрого Касыма и тут же отвожу глаза. Меня словно кипятком ошпарили.

Мужчина, сидя на диване, осунулся. В его руках белый окровавленный платок, которым он зажимает разбитый нос. Жуть. Ох и порядки здесь. Громов, наверное, так со всеми поступает за провинность. С волками жить по-волчьи не выть, и быть всегда начеку.

Как можно скорее сворачиваю за угол. В столовой рядом с обеденной зоной вижу Громова и Замута. Сердце в пятки падает от их вида. Что-то случилось. Оба чернее ночи. Тихим басом говорят, но замолкают, едва услышав Аришкин писк:

— Ого! Рыбкин суп! Артём, если я съем все, ты отпустишь меня погулять во двор?

— Отпущу, принцесса.

— А шокола-а-ад?

— Получишь.

Я усаживаюсь рядом, но кусок в горло не лезет. Ковыряюсь в тарелке для приличия. Мужчины слишком брутальные, чтобы составить нам компанию и, к примеру, выпить чаю. У них постоянные дела.

После ужина я собираю дочь на прогулку и сама намереваюсь подышать воздухом. Громов застает нас в комнате.

— За Ариной присмотрит Замут.

— Как же, Артём? Нет. Я не согласна.

Дочь уже застегнула курточку и полностью солидарна с отцом:

— Мама, Замут хороший, он на медведя похож!

Очень хороший. Просто семь лет назад чуть не заставил меня делать ему минет! Я не злопамятна, просто такое не забывается. Ни-ког-да.

— Фортуна, ты не доверяешь мне? Замут не обидит Арину, ближе этого человека у меня нет никого.

Эти двое снова спелись против меня дуэтом. Душа не на месте. Мы договариваемся с Громовым, что в любой момент я могу проверить дочь. Не сейчас. Позже.

Замут оделся в тот самый пиджак, который отдавал мне. Он забирает Аришку на первом этаже дома и говорит, что они с наследницей будут изучать строение двигателя на машине. И, возможно, поиграют в прятки.

Незнакомым мне головорезам запрещено подниматься на второй этаж дома. Наверху можем находиться лишь мы, Замут и Касым. Хотя насчет последнего я теперь сомневаюсь.

Артём прикрывает входную дверь и отправляет азиата на переговоры с Алиевым. Я знаю одного человека с такой фамилией, но надеюсь, что у порядочного бизнесмена Фархада Каримовича нет ничего общего с криминалом, что это просто совпадение.

Громов шагает на второй этаж, и я отлипаю, наконец, от окна, убедившись в том, что Замут рядом с моей дочерью принимает образ душки.

Глубоко вдыхаю. Пора совершить то, от чего отвлек нас вездесущий Замут.

Я сведу с ума Громова. Стану для него самым ценным бриллиантом в огромной империи камней. По-другому не получится — не выживу.

Резко выдыхаю, иду по следам Громова. Каждый шаг будто по раскаленным углям. Сердце саднит, бьется в тревоге. Мне жарко, страшно. А я все иду и иду. В объятья самого Дьявола. Не ощущаю времени и пространства. Все, что было до этого момента, становится неважным. Трясущейся рукой толкаю дверь кабинета.

— Артём…

Громов сидит за рабочим столом и читает какие-то бумаги.

— Что?

Захлопываю за собой створку, проворачиваю замок изнутри. Выпрямляю стать, на ходу тянусь руками к тонкой молнии на спине. Громов ни за что не догадается о моем обмане. Я заставлю его любить себя.

Останавливаюсь у стола, одним движением смахиваю листы на пол, принуждая Громова посмотреть на меня. Усаживаюсь на деревянную столешницу, широко развожу бедра.

— Я соскучилась…

— Хм… нормально. Продолжай.

Что продолжать? Еле сдерживаю дрожь и панику. Громов поднимается на ноги и вклинивается между моих бедер. Хватает за талию и рывком прижимает к своему телу. Поглаживаю кончиками пальцев его плечи, эротично вздыхаю.

— Я тосковала по твоей ласке, Громов. Возьми меня прямо сейчас. На этом столе. Я… я хочу.

Терплю болезненные нажимы мужских рук по своей спине. Ягодицам. Когда Громов из Зверя превратится в пушистого кота, обязательно скажу ему об этом. Пусть рассчитывает силу.

С каждой секундой Громов дышит все чаще. Упирается лбом в мою макушку. Тискает талию, живот, грудь. Не моргаю, смотрю на его откровенную эрекцию через ткань спортивных штанов.

— Конечно, Фортуна, — его ладонь медленно скользит от бедра выше, задевает все тело, поглаживает ключицу, обхватывает шею. — Я отымею тебя и на столе, и где захочу. Как захочу. И куда захочу. — Громов напрягает пальцы, затрудняя мое дыхание, насильно укладывает сверху на стол. Склоняется. Держит. Почти душит. Шепчет в мои губы. — Палишься, Фортуна. Ты совершенно не умеешь врать. Я к тебе по-человечески, а ты играешь. С чувствами. Как крыса. Зачем ты так со мной?

Глава 11.

Ах, Громов, если бы ты был обычным мужчиной. Работал врачом, полицейским. Военным или еще кем-то. Наши миры совпадали бы идеально. Но я знаю, кто сейчас все крепче и крепче сжимает ладонь на моем горле. Тот, кто загубил не одну душу. Кто никого не щадит. Таких людей нужно держать в клетке.

А еще я боюсь его. До ужаса. И одновременно сгораю от пылающих чувств. Рядом с Громовым всегда страшно, дико.

И как тут довериться, когда сердце твердит одно, но здравый рассудок вдребезги уничтожает все возможные мечты о спокойном совместном будущем, где мы с Артёмом сидим у камина, а наша дочь уже окончила школу и поступила в институт.

Все сложнее и сложнее дышать. Святые небеса. Да, я обманула мужчину, но частично. Разъяренный Зверь даже не догадывается о моих подлинных чувствах. Удавит ведь.

— Что ты такое говоришь, Артём? Я… правда…

Хриплю. Слышу, как кровь приливает к голове и шумит, заглушая сторонние звуки. Лицо Громова меркнет и расплывается.

— Восхитительно.

Мужчина брезгливо отпихивает меня. Он отпускает мою шею и отстраняется. Хватается за голову, ходит из стороны в сторону. Я кашляю, растираю сдавленное горло. Трясусь. Словно в бреду поднимаюсь со стола, ноги и руки совершенно не слушаются.

— Соскучилась, значит. Хорошо, Фортуна. Подойди ближе. Или не хочешь? Ну же, смелее.

А я не могу. И пальцем пошевелить не могу. Как вкопанная, замираю у стола, придерживаюсь за него, чтобы не упасть. Громов рычит и заставляет мое сердце колотиться на разрыв.

Громов подлетает ближе, лишь на мгновенье замирает. Хватает меня за волосы, тащит за собой в середину кабинета: