Ты - моё безумие (СИ) - Вишневская Виктория Страница 17

Отвратительно!

В любой другой ситуации я бы вытерла губы, сплюнула всё, что на них было или вовсе вывалила всё содержимое желудка, но не сейчас. Возбуждение захлёстывало с головой, что ни о чём другом думать не смогла.

— Ты чувствуешь? Чувствуешь, какая ты на вкус? — шепчет он мне в губы, а я покрываюсь мурашками от его тона, и прикрываю глаза, неосознанно, облизывая губы. — Вкусная, сладкая и только моя.

Снова целует, углубляет поцелуй, но уже намного мягче, нежнее.

Отстраняется и смотрит в мои глаза, затуманенные похотью.

— Такая ты мне нравишься ещё больше, — касается пальцами моего тела и ведёт вниз, по животу, гладкому треугольнику. А потом перемещает свою ладонь на ширинку своих штанов, которые без промедления расстёгивает.

К лицу приливает жар, и я чувствую, как щёки начинают гореть. Смотрю на его мускулистые руки, на которых проступают вены, и представляю, как плавлюсь в его объятиях.

Да почему так жарко? Он — убийца! Я не должна его хотеть!

Но эти мысли сразу же улетучиваются на задний план, когда я смотрю на открывшуюся передо мной картину.

Доминик снимает трусы, показывая то, насколько он был возбуждён. От этого вида внизу живота зародилась тянущая истома, и я закусила губу.

Спустя несколько секунд чувствую его грубые захваты на своих бёдрах, и вмиг член Доминика полностью заполняет моё лоно.

Вскрикиваю от приятного ощущения, и понимаю, что такого я не чувствовала давно.

Я испытывала сексуальное влечение к Доминику только в самом начале наших отношений, а потом он всё разрушил, полностью отталкивая меня от себя.

Всё остальное время мы пользовались смазками, слюнями, или он просто трахал меня на сухую, причиняя боль. И именно сегодня, впервые за столько лет, я испытываю настоящее наслаждение.

Когда действие препарата спадёт, я точно буду жалеть, но сейчас меня мало что волновало.

Доминик вышел из меня, а потом снова двинулся вперёд, тараня до самой глубины. Ускоряется, учащает эти движения, и уже не могу сдержать стонов, слетающих с губ.

Член скользит внутри как по маслу, и я чувствую, как комок внизу живота концентрируется всё сильнее, и тело начинает трясти от предвкушения.

Слышу тяжёлое дыхание Доминика в шею и впиваюсь зубами ему в плечо, пытаясь перестать стонать в голос. Он рычит мне в ключицы и продолжает двигаться с огромной скоростью, пока я сжимала простынь ладонями и кусала губы, ворочаясь на постели.

Я постанывала ему в кожу, и когда он грубо сжал мои бёдра, я вдруг осознала, что это всё тот же Доминик, не знающий жалости, убивший человека, который все эти годы унижал меня.

— Не хочу, — говорю хрипло, но Доминик не слышит меня, переворачивая на живот. Не сопротивляюсь, потому что чувствую приближающуюся эйфорию. Ник ставит меня на колени, в его излюбленную позу и опускает грудью на кровать, заставляя коснуться сосками уже тёплой ткани.

Он входит резко, грубо, полностью меняясь. Входит со всей силы, и я чувствую сумасшедшее приближение.

— Н-не х-хочу, — с придыхание произношу, елозя грудью по простыне с оттопыренным задом, в который сейчас врывается Доминик. Он делает ещё несколько толчков, и задерживаю дыхание, выпуская изо рта стон наслаждения. Ноги задрожали, дыхание спёрло, и я получаю разрядку, одновременно крича.

Внутри всё пульсирует и я неосознанно мышцами обхватывают член Доминика, подрагивающего внутри меня. Чувствую, как его семя растекается внутри, и Форд выходит из меня, поглаживая мои ягодицы.

— Кричишь, что не хочешь, а так сладко поёшь, — говорит Доминик, и встаёт с кровати. — Будь такой чаще, Бель, и мы быстро найдём с тобой общий язык.

Чаще… Ни за что…

Не знаю, сколько бездвижно лежу на кровати с задратым задом, но за это время Ник успевает одеться и выйти из комнаты. Двигаться не хотелось, и только спустя несколько минут я полностью легла на покрывало.

Ненавижу себя.

Ненавижу за то, что возжелала этого мужчину.

За то, что дала слабину.

За то, что поддалась, несмотря на наркотик.

Ненавижу.

Потому что так и не сказала Доминику о Роберте, и позволила себе дать слабину.

Глава 25

Проснувшись, первым делом сходила в душ, пытаясь оттереть от себя следы прошлой ночи. Хоть и затёрла кожу до красноты, и избавилась от запаха Доминика, воспоминания в голове давали о себе знать.

Боже, как же я такое допустила?

Проклиная себя всем, чем можно, пошла в нашу спальню, чтобы взять необходимые вещи. В душе надеялась, что Доминик уехал на работу без меня, и я смогу посидеть дома в четырёх стенах, сжирая себя терзаниями изнутри.

Но по пути встретила ещё одного не желательного гостя.

Роберт как бельмо на глазу стоял в коридоре и сверху вниз смотрел на служанок, которые с утра пораньше порхали над уборкой.

Он услышал мои шаги и обернулся в мою сторону, ухмыляясь.

В голове сразу же всплыл образ голого Форда, ухмыляющегося точно так же. Захотелось утопиться, чтобы не вспоминать прошлой ночи.

— Ты не приходишь, и я начинаю грустить, — с ребячеством в голосе произносит Роберт и демонстративно надувает щёки. — Я скоро уеду, и ты не узнаешь тайну Доминика Форда, дорогая. Хочешь упустить такой момент? Возможно, из моих историй ты поймёшь, когда Доминик выдохнется и заменит тебя на новую жертву. Всё ещё не заинтересовал?

От его слов дыхание перехватывало, и с каждой фразой, я всё больше хотела узнать правду. Но, несмотря на это, я следовала своему первоначальному плану. Чтобы Роберт не воображал ничего такого, где он выше всех и знает всё-всё, подошла к нему, и, взяв за галстук, дёрнула на себя, чтобы тот наклонился.

После вчерашнего я боялась его, но… Внизу было много людей.

— Жду не дождусь, когда Доминик выкинет меня на улицу, — говорю ему, театрально вздыхая. Хотя все мои слова были правдой. — Только вот вряд ли это удастся. Я беременна.

Видела, как лицо Доминика исказилось от удивления, и это явно подняло мне настроение. Нечего строить из себя невесть что!

Отпустила его галстук, и толкнула в грудь, не сдвигая мужчину и на миллиметр, и обошла его, идя вперёд.

— Он знает? — спрашивает в спину, и я победно улыбаюсь. Хватит Роберту смотреть на меня свысока. Пусть подавится своей информацией.

— Да, — произношу беззаботно, и продолжаю идти, сворачивая за угол. Тогда снова становлюсь собой, а не стервой-женой, и иду в нашу спальню, всё ещё надеясь, что Доминика дома нет.

Дойдя до неё, распахиваю двери и застываю прямо на пороге.

Что?

То, что я видела перед глазами никак не вписывалось в мою голову. Форд изменял мне, да, но чтобы так открыто…

Какая-то незнакомая девушка лежала на нашей кровати, прикованная к изголовью, с повязкой на глазах и кляпом во рту. Ноги широко расставлены в стороны, и я вижу поблёскивание пробки во влагалище. Как раз то, чем балуется Доминик.

Почему-то внутри зарождается отвращение, какая-то обида, и я захожу в комнату под изнывающие стоны девушки. Бесшумно открываю шкаф и достаю вещи. Также тихо закрываю его и выхожу из комнаты.

Из глаз градом льются слезы, и я сама себя перестаю понимать, ощущая жгучую обиду.

Вчера он трахал меня, а сегодня эту девушку. Неужели ему мало?

Что не так с этим человеком? Он втаптывает меня в грязь своими действиями!

Идя обратно, радуюсь, что по пути не встречаю Роберта, и захожу в свою временную комнату, направляясь в ванную.

Мне должно быть плевать. Наоборот надо радоваться, что он нашёл мне замену. Но почему-то эти глупые слёзы продолжают стекать по щекам. Женскую часть меня просто убили, втоптали в самую грязь и выкинули на самое дно.

Плевать. Всё плевать. Меня больше ничего не интересует, кроме моего малыша.

Только он, только его жизнь.

Плевать на всех, на Роберта, на Доминика, его угрозы, унижения и остальное. Ничего не знаю, всё.

Умываюсь, переодеваюсь и выхожу из ванной, снова останавливаясь на пороге.