Ты будешь моей (СИ) - Победа Виктория Страница 17

— Опаздываете, молодежь, — скрестив руки на груди, посетовал высокий седовласый мужчина, ожидавший нас у железного монстра.

— Не ворчи, Степаныч, — Матвей улыбнулся, сильнее прижимая меня к себе.

— Да поставь ты девчонку на замелю, чего вцепился, засмущал вон барышню,  — вряд ли ему были известны подробности случившегося и, конечно, мужчина даже не подозревал, насколько сильно задели меня его слова.

Секунду спустя добродушное выражение лица сменилось хмурой гримасой, когда, наткнувшись на предупреждающий взгляд Матвея, мужчина, видимо, осознал, что сболтнул лишнего. И снова эта всепоглощающая жалось во взгляде, черт бы ее побрал. Больше ничего не говоря, мужчина развернулся и качая головой, направился к своему железному зверю.

— Матвей, пожалуйста, давай вернемся домой, — с трудом сдерживая слезы, прошептала тихо, пряча лицо в волосах. Вот она — моя реальность. Жалость и недоумение — вот, что вызывает наша парочка в мыслях окружающих.

— Прекрати, — его резкий, холодный тон заставил меня поежится и вздрогнуть в его руках. В голосе сквозило раздражение, в руки лишь крепче сжали меня в своих тисках.

— Ты не понимаешь, — я все-таки не сумела сдержать слезы, те ручьем потекли по щекам. Господи, Лара, какая же ты жалкая. Пропустив мои слова мимо ушей, он просто усадил меня на одно из сидений, пристегнув к нему ремнями. Также молча надел мне на уши наушники и занял место рядом со мной, дав пилоту команду взлетать. Огромные лопасти за окном пришли в движение и вертолет постепенно начал набирать высоту, все больше отдаляясь от земли. Уже на высоте птичьего полета, Матвей неожиданно отстегнул ремни безопасности и одним движение пересадил меня к себе на колени, лицом к окну.

— Не думай ни о чем, ладно? — произнес он и, на мое удивление, в наушниках раздался голос. — Просто смотри, я хочу, чтобы ты запомнила этот вечер, — покосилась на пилота, он, наверняка тоже нас слышал. — Смотри, — повторил Матвей и указал на сверкающие далеко внизу яркие огни ночного города. У меня дух перехватило, все казалось таким крошеным и в тоже время ярким и завораживающим.

Вертолет рассекал облака, продолжая набирать высоту, вскоре огни ночного города остались позади, и я поняла, что мы вылетели за его пределы. Непонимающе взглянула на Матвея, когда крошечные коробочки заменили темные верхушки елей.

— Куда мы летим? — спросила, надеясь, что он меня услышит.

— Просто смотри вниз, хорошо? — он улыбнулся и легонько, еле касаясь, провел губами по моему виску, вызывая очередную порцию дрожи во всем теле. Больше я ничего не спрашивала, просто сделал так, как он сказал. Когда наконец мои глаза полностью привыкли к темноте, в наушниках снова раздался голос Матвея. — Сейчас, —произнес он и пилот начал снижать высоту. Ничего не понимая, я взглянула на Матвея, но тот лишь кивнул в сторону окна. Стоило мне повернуть голову, как внизу внезапно вспыхнули десятки, а может и сотни огней. Заморгала часто, прищурилась, стараясь рассмотреть то, что так отчаянно желал показать мне Матвей. Когда  глаза наконец привыкли, отметила, что огни были сконцентрированы на небольшой площади и имели какой-то свой, определенный порядок. Прошло не меньше двух минут прежде, чем я поняла — это надпись. Я забыла, как дышать, когда до меня дошел ее смысл, а сердце, кажется, остановилось.

«ОСТАНЬСЯ СО МНОЙ» — кричали яркие огни на фоне темного неба. Голова закружилась от нахлынувших чувств, а глаза наполнились слезами. Если бы меня попросили описать все, что я почувствовала в этот момент, я бы и двух слов связать не смогла. Как? Когда? Когда он успел и неужели это все ради меня? Столько усилий. Мне было страшно представить, во сколько ему обошлась эта красота. Зарывшись лицом в ладони, я просто разрыдалась, громко и по-детски, потому что еще ни разу никто не делал для меня ничего подобного.

— Лара, ну чего ты плачешь, мышонок? — я снова оказалась в теплых объятьях, поглаживая меня по голове, Матвей развернул меня лицом к себе и осторожно стер катящиеся по щекам слезы. — Я думал тебе понравится, — едва улыбаясь произнес он, а в глазах его читалось беспокойство.

— Я…я…— так и не выдав ничего разумного, я просто прижалась к нему, обняла за шею и уткнулась носом в плечо.

— Ну вот, а хотел порадовать, — произнес он, продолжая гладить мои волосы. Все вокруг вдруг стало совершенно неважным, прижимаясь к широкой груди мужчины, я вдыхала аромат его парфюма и постепенно успокаивалась. Наверное, от переизбытка чувств мой организм выдохся и я, сама того не заметив, погрузилась в легкую дрему, а когда проснулась, Матвей уже нес меня в спальню. И как так вышло, что я не заметила приземления и возвращения домой?

— Прости, — прошептала, когда мы оказались в спальне.

— За что? — он удивленно выгнул бровь. Сев на кровать, он не спешил меня отпускать, продолжая держать в кольце своих объятий.

— Ты старался, а я уснула, — опустила голову, не желая смотреть ему в глаза.

— Главное, что ты увидела все, что нужно, — подцепив пальцами мой подбородок, он повернул мою голову лицом к себе и добавил: — Весь вечер хотел сделать.

— Что?

— Это, — я понять ничего не успела, а его губы уже накрыли мои. Широкая ладонь зарылась в мои волосы, не позволяя отстраниться. Он целовал меня словно в последний раз, жестко, напористо и впервые, мне не хотелось сопротивляться, хотелось ответить. Наши языки закружились в танце, издав гортанный стон, Матвей сильнее прижал меня к себе, его движения становились смелее, жестче. Я растворялась в нем, теряя связь с реальностью, пока в какой-то момент не почувствовала, как расходятся края моей рубашки. Пришла в себя, когда все пуговицы были расстегнуты, а Матвей, оторвавшись от моих губ, начал спускаться ниже, покрывая поцелуями мою шею. Его руки заскользили по моему полуобнажённому телу и наконец полностью опомнившись, я задергалась в его руках, в попытке отстраниться, но он лишь усилил хваткую.

— Не надо, пожалуйста, — липкий страх окутал тело, я словно снова вернулась в прошлое, туда, где меня держали, не позволяя вырваться. — Матвей, — он не слышал меня, продолжал целовать, спустившись ниже, зубами отодвинул чашечки лифа, одновременно с тем расстегивая пуговицу на моих джинсах. — Отпусти, отпусти меня, пожалуйста, — меня охватила паника, из глаз брызнули слезы, я заколотила кулаками по его плечам, задергалась, вырываясь из хватки. — Нет, не надо, не надо, я не хочу…

Истерика практически поглотила меня, когда хватка наконец ослабла. Взглянув на меня потемневшим взглядом, Матвей резко опустил меня на кровать.

— Лара, — попытался приблизиться, коснуться.

— Не трогай меня, слышишь, — давя приступ подступившей тошноты, и пятясь назад, я закричала, что было мощи. — Не подходи.

Его взгляд сейчас метал молнии, на скулах играли желваки, ладони были стиснуты в кулаки и сейчас я боялась его сильнее, чем когда-либо прежде. Сильнее, чем в тот день, когда он зажал меня у стены в приемной.

— Не подходи, — прохрипела, кутаясь в покрывало. — Не подходи, — повторяла в каком-то трансе, пока не раздался громкий хлопок и я не обнаружила, что в комнате нахожусь одна.

Глава 13

Матвей

Черт! Черт! Черт! Да что на тебя нашло, идиот. Долбаный ты кретин. Ни разу в жизни, сука, ни разу я не терял контроль, а с ней, в ней все иначе. Весь мой мир с ног на голову перевернула, все принципы и убеждения разбились в дребезги. Только она имела значение. Впервые за все то время что я бился головой о стену безразличия с ее стороны она наконец сама потянулся, сама, блядь. Как долго я ждал, как сильно хотел, чтобы она смотрела на меня так, как смотрела на Макса, и она посмотрела, впервые за долгое время посмотрела. А что сделал я? Похерил все за каких-то десять минут. Сам не понял, как это произошло, мне крышу снесло уже тогда в вертолете, когда увидел ее восторженный взгляд, когда она прижималась ко мне, обнимала. Сама! Я ни хрена не планировал, даже мысли не было заходить дальше поцелуя, хотел подразнить, а она ответила и меня повело, тормоза отказали на прочь, все мысли из башки вылетели. Осталась только она, моя малышка, совершенно не умеющая целовать, но так страстно отвечавшая на поцелуй. И все, привет, в глазах потемнело, ни черта не соображал, все как в тумане. Очнулся лишь, когда до слуха донеслись крики. Она пыталась оттолкнуть, а я держал, даже не понял, когда успел расправиться с пуговицами на ее рубашке, абсолютная потеря контроля, даже представить не мог, что так бывает. Чертов придурок. Я же напугал ее до смерти. Чуть не изнасиловал. В ее глазах в снова превратился в того ублюдка, что зажал ее в офисе у стены, того, который ничуть не лучше подонков изнасиловавших ее четыре года назад.