Целуй меня (ЛП) - Ловелл Л. П. "Лорен Ловелл" Страница 2

С вновь обретенной решимостью я пробегаю оставшиеся несколько метров и прижимаюсь спиной к стене дома. Здесь установлено не так уж много камер. Честно говоря, Арни действительно стоило подумать над обеспечением своей безопасности. Сняв рюкзак и покопавшись в нем, я извлекаю несколько брикетов взрывчатки С-4. Закрепляю их справа от стеклянных дверей и, сделав глубокий вдох, со скоростью пули перебегаю на противоположную сторону. Тонкая проволока протягивается к двум другим брикетам взрывчатки, которые я устанавливаю у противоположной стены. Безрассудство? Возможно. Но дело в том, что у Арнальдо целая армия охранников, и я хочу выманить их всех. Мне не добраться до него, пока его надежно охраняют. Можно было бы попросить о помощи Сашу, чтобы он взломал систему безопасности и отключил камеры. Скорее всего, мне удалось бы убить Арнальдо так, что он даже не заметил бы моего присутствия, но сейчас не тот случай. Я хочу, чтобы он, сидя в своем кабинете, наблюдал за тем, как его драгоценный дом разлетается на куски. Хочу, чтобы он видел, как один за другим умирают его люди. Пусть он ясно понимает — я пришла за ним, но защитить его больше некому. И бежать некуда. Это больше, чем просто убийство. Это своего рода послание: никто не смеет объявлять охоту на смерть.

Арнальдо не первый, кто недооценивает меня. Естественно, он не ожидает, что я заявлюсь сюда. Даже опустив тот факт, что это чистой воды самоубийство, расчет довольно сомнителен. С одной стороны, итальянцам это может показаться справедливым: он заказал меня, и я пришла отомстить. С другой стороны, они могут выставить меня врагом номер один, и тогда меня будет преследовать вся итальянская мафия. Но у меня имеется поддержка русских… Наверное… Плюс, скрывать не буду, у меня есть какая-то патологическая уверенность в Неро. Хрен знает, почему. Он, хоть и капо, но большая головная боль всех мафиози.

Непредсказуемый человек, Джокер в этой игре, и, по его собственным словам, я принадлежу ему. Честно говоря, он с одинаковой вероятностью может как пристрелить меня, так и поддержать. Но девушкам свойственно надеяться. И, чего греха таить, у меня имеется туз в рукаве. Точнее сказать, в матке.

Захожу за угол и достаю из кармана обычный телефон-раскладушку. В течение нескольких секунд я удерживаю кнопку с цифрой один, и, кажется, все вокруг взлетает на воздух. Я достаточно далеко от эпицентра взрыва, но горячая взрывная волна бесцеремонно валит меня на газон. Вскакиваю на ноги, хватаю закрепленные на бедрах пистолеты и бегу к дому Арнальдо.

Задняя стена разворочена, из зияющей дыры вываливаются обломки. Через нее виден первый этаж и охваченная огнем кухня. Добрая половина стены разбросана в виде обломков по лужайке, а куски горящих досок делают особняк больше похожим на зону боевых действий. Я держусь поближе к дому, пользуясь огнем и дымом как прикрытием. Тем, кто появится со стороны сада, будет трудно заметить меня. А тем, кто внутри … ну, затруднительно стрелять через стену, к которой я в данный момент прижимаюсь спиной.

Я стреляю во все, что движется, едва замечая малейшее мелькание тени за дымовой завесой. Целюсь и стреляю. Целюсь и стреляю. Перезаряжаю. И все сначала. До тех пор, пока количество трупов не сравнивается с количеством пистолетных гильз, и вокруг не воцаряется жуткая тишина. Слышно только монотонное потрескивание огня, сопровождаемое периодическими звуками разрушения дома.

Немного выждав, я вытряхиваю пустые обоймы из обоих пистолетов и перезаряжаю их. Перепрыгнув через груду камней и то, что когда-то было французскими стеклянными дверями, я направляюсь к утратившей свой облик кухне. До боли напрягаю каждую мышцу и проскальзываю в коридор. В доме слишком тихо. Как-то все очень легко. Знаю, что мои ноги перемещаются по кафельному полу практически бесшумно, но каждый шаг отдается в ушах жутким грохотом. Сердце колотится в груди, а пульс в висках, словно предательские удары в барабан.

Я останавливаюсь, почувствовав едва уловимое движение в дверном проеме передо мной. Этого достаточно: в мгновение ока падаю на пол и делаю два выстрела. Раздается болезненный крик, но меня он уже не волнует, потому что в нескольких футах от меня раздаются шаги. Едва успеваю вскочить на ноги, как в лицо мне уже смотрит дуло пистолета. Я хватаю мужика за запястье, отвожу его руку в сторону и, вдавив свой пистолет ему в живот, жму на курок. Успев дважды выстрелить, пистолет выпадает из его обмякшей руки. Парень не умер, но из него получится идеальный щит. Он заваливается на меня, и я, просунув руки у него под мышками, отстреливаюсь от четырех мужчин, направляющихся в мою сторону. Мой «защитник» принимает в себя все их пули, хрипит, после чего его тело становится похожим на куль с мукой. Я пошатываюсь под его весом, а потом слышу характерный металлический звук: кто-то выдернул чеку из гранаты.

Твою мать.

Что-то ударяется о мой ботинок, и я, бросив труп на гранату, делаю рывок к ближайшей двери. Но не успеваю, получив по шее ребром ладони удар такой силы, что, кажется, повреждается гортань. Граната взрывается, и от этого звука закладывает уши. Что-то влажное шлепает меня по лицу, и я, ползком перемещаясь по полу и задыхаясь, пытаюсь проморгаться и вернуть четкость зрению. Перед глазами возникает пара ботинок, и я заставляю себя сосредоточиться и успокоиться. Вытащив из браслета на запястье маленькое лезвие, я демонстративно кладу его на ладонь.

— Поцелуй смерти поцелует меня в задницу, — издевательская насмешка звучит в голосе с сильным акцентом.

Мне удается набрать немного воздуха в легкие и вернуть себе способность двигаться. Молниеносно выбросив вперед руку, я чиркаю лезвием по его ноге, перерезая ахиллово сухожилие. Нога под ним подгибается, и он грузно валится на пол и рычит:

— Чертова сука!

Я подползаю к нему и взбираюсь на него сверху. Он тянется руками к моему горлу и, глядя прямо в глаза и скрипя зубами, сжимает мою шею. Одарив его легкой улыбкой, я вонзаю клинок ему в шею и проворачиваю. Фонтан крови вырывается из разрезанной сонной артерии и покрывает брызгами кафельный пол. Хватка на моей шее ослабевает, когда парень прижимает ладонь свободной руки к горлу. Но сейчас ему даже жгут не поможет. Он — нежилец.

Поднимаюсь на ноги и, упершись руками в колени, сгибаюсь пополам, все еще не в силах вдохнуть полной грудью. Затем прячу лезвие обратно в браслет и поднимаю с пола пистолет. Кабинет Арнальдо находится в противоположном крыле дома. Кто знает, сколько еще бойцов встанет на пути между мной и им.

На удивление, я сталкиваюсь всего с тремя. Наверное, у Арнальдо не хватает людей, потому что всех, кого он ко мне подсылает, я убиваю. Мафиози — высокомерные пустышки, сидящие в своих особняках и уверенные в том, что никто не посмеет на них покуситься. Без труда ликвидировав немногочисленные остатки охраны, я вскоре оказываюсь возле кабинета Арни. Как только я открою двери, меня встретит град пуль. Вряд ли он оставил себя совсем без охраны. При нем на постоянной основе круглосуточно два человека, а сейчас, учитывая ситуацию, я ожидаю, что их больше.

Я открыто смотрю в камеру над дверью — знаю, он видит меня. Прищурив глаза, я достаю из рюкзака еще две гранаты, подношу их к лицу и касаюсь губами холодного металла, не отводя взгляда от камеры. На поверхности остается отпечаток красной помады. Моя визитная карточка. Идеально для моей потенциально последней минуты славы. Улыбнувшись, я бросаю их, и они катятся по направлению к двери. Быстро разворачиваюсь и прячусь за одной из массивных мраморных колонн, украшающих излишне пафосный коридор. В тот момент, когда гранаты взрываются, я выхватываю пистолет и, пригибаясь под летящими пулями, бросаюсь к искореженным дверям кабинета. Одна из пуль попадает мне в бедро, и я, стиснув зубы, прижимаюсь спиной к стене за дверным проемом. Опустив взгляд, я тихо матерюсь: кровь из раны пропитывает штаны и стекает вниз по ноге.

— Брось, Арни. Гостей так не встречают, — кричу я.

— Незваный гость хуже врага, Bacio della morte. Возможно, ты заслужила уважение как убийца, но умрешь как собака. (Прим. Итал.: Bacio della morte — Поцелуй смерти)