Случайная свадьба. Бонус Страница 2

— Я… Ты… — меня переполняет обида, в груди все горит. И промежность горит. Слезы сами текут из глаз, а я не могу их вытереть. Руками упираюсь в плечи мужа, пытаясь его с себя столкнуть.

Наивная. Как можно столкнуть с себя бетонную плиту?

— Ты же сам хотел… Вам же всем нужны… Вы сами говорите… — лепечу беспомощно.

Мама каждый раз, когда заводила разговор о замужестве, повторяла, что мужчины ценят девственность. И все хотят брать в жены только девственниц. Почему тогда мой муж себя так странно ведет? Если бы я только могла задать все эти вопросы, но язык еле шевелится.

— Кто мы? — тупит муж.

— Мужчины, — я не сдерживаюсь и всхлипываю, отворачиваясь, — вы помешаны на девственницах.

— Пиздец… Ой, прости, — спохватывается муж и переносит вес на локоть. Второй рукой берет меня за затылок и поворачивает обратно. — Ну все, тихо, тихо, чшшш… Не плачь… Расслабься, сейчас боль уйдет. Все будет хорошо, маленькая, я просто не знал…

Он вытирает ладонью мои мокрые щеки, а потом касается их губами, высушивая, и снова покрывая поцелуями. И я действительно расслабляюсь, уступая его магнетизму.

— Соленая девочка, — слышу, как он улыбается.

Муж целует меня в губы, но теперь совсем по-другому, не так как сначала, и я сама не знаю, как мне нравится больше. Рвано и порывисто или вот так, нежно и глубоко? По-всякому нравится…

— Лейла знала, что ты… девочка? — шепчет он мне на ухо.

На слове «девочка» мужской голос срывается на хрип, и по телу пробегает дрожь. Это звучит слишком интимно, и я как дура, вместо того чтобы обижаться дальше, чувствую, как в груди снова зарождается исчезнувшее томление. Оно вытесняет и обиду, и даже боль, хоть твердый горячий член по-прежнему внутри меня.

Кажется, он достает до легких, потому что дышать все еще тяжело. Но ощущение жжения уходит, сейчас я чувствую только, как изнутри давит и распирает. И пульсирует…

— Знала, — отвечаю шепотом, а сама начинаю медленно ерзать под тяжелым телом, сжимая стенки влагалища, — мы с ней были у врача.

Муж издает непроизвольный стон, заглядывает в лицо.

— Что ты делаешь, мелочь? Дразнишься?

И толкается в меня бедрами. Тоже стону, но не от боли. Мощный разряд молнией пронизывает снизу и волнами расходится по телу.

— Что это? — изумленно таращусь на мужа, а он снова толкается, на этот раз сильнее.

Сладкий разряд и волны. Это не оргазм, но это так восхитительно, что хочется еще. Больше и больше. До разрядки далеко, я будто стою у подножия вершины, до которой мне надо добраться.

Вскрикиваю, подаваясь навстречу, и цепляюсь пальцами за простыню.

— Это секс, мелочь, — хищно скалится муж, — и я сейчас кончу, если ты будешь так давать. Давно я, блядь, себя скорострелом не чувствовал.

Он разводит мои ноги сильнее, берет руками под ягодицы и двигается, двигается, двигается во мне, а я то хватаюсь на его шею, то снова цепляюсь за простыню. С каждым его толчком меня уносит вверх, все ближе к вершине.

— Я хочу, чтобы ты кончила со мной, маленькая, — слышу горячий, исступленный шепот где-то там, вне затуманенного сознания. Киваю и сглатываю накопившуюся слюну.

Муж встает на колени, подтягивает меня выше, и я чувствую его пальцы на моей разгоряченной, истерзанной плоти. Он собирает соки нашего с ним общего возбуждения, и когда его палец находит клитор, выгибаюсь дугой.

Мне кажется, я что-то бессвязно говорю, но я ничего не слышу. В ушах гулко шумит кровь, в висках пульсирует. Мой муж мерно вбивается в меня до упора, в том же ритме стимулируя клитор, а я извиваюсь под ним, кусая себя за пальцы.

Громкие хлопки тела о тело, хлюпающие звуки, наши с ним стоны — это сумасшедшее крещендо достигает верхней точки, и у меня в голове взрываются звезды, а по телу волнами идут сладкие судороги.

Муж не ложится, падает на меня, из его грудной клетки вырываются рваные хрипы. Мускулистое тело так напряжено, что мышцы кажутся каменными. Член становится просто огромным и начинает ритмично сокращаться.

Внутрь меня выплескивается теплая жидкость, муж делает еще несколько движений, вдавливаясь в меня до основания. Как сквозь туман слышу свои крики, которые заглушаются его протяжным стоном.

— Блядь, девочка, тебя что, под меня делали? — слышу исступленный шепот, но пересохшие губы отказываются подчиняться, и я только стону в ответ.