GrayOwl - Партизаны Подпольной Луны Страница 2

Продукты домашние эльфы воровали по окрестным маггловским деревням, где верили в домовых, сарайных, хлевных и прочих разновидностей домовых - дикий, но такой прекрасный край! Поэтому эльфы Гоустл-Холла жили препеваючи. Лишь по Хозяину скучали, ведь только с его позволения молодой домашний эльф мог жениться на старшей его эльфихе, став которым уже по счёту мужем. Лишь усердие в заботе о жене и любовных утехах, ей доставляемых, позволили бы новичку пробраться поближе к возлюбленной супруге в череде остальных мужей и зачать ей очередное дитя.

… И было объедение необыкновенными деликатесами и незнакомыми кушаньями и оппивание знаменитыми малфоевскими винами из… тех подвалов. Да, тех, где развлекался Ближний Круг. Итогом развлечения становилось, чаще всего, отравление ядом. Волдеморт, будучи алхимиком и зельеваром, очень любил яды. Разумеется, не перорально, а пробовать свои и «придворного зельевара» Северуса Снейпа творения и перлы на доведённых пытками и издевательствами до самого предела выживаемости - дальше было бы неинтересно - жертвах. И он был неумолим. Пожалуй, в подвалах Малфой-мэнора никогда не звучало только одно заклинание - Убийственное.

Жертвы умирали, порою брошенные в клетки, даже не запертые, в одиночестве, столь страшном, мучительном, одуряющем не хуже боли. Самое зрелищное в их долгой агонии было уже увидено. Так и догорали они, с вывернутыми внутренностями, еле дышащими, да и то с великой болью, полуотхарканными лёгкими, с отказавшими, резко болевшими почками, зачастую с вытекшими из орбит глазными яблоками.

Потом их тела сжигали Incendio maximum prolongum, черномагической версией обычного Воспламеняющего заклинания. Силу черпали из наиболее обделённых магическим потенциалом Пожирателей - всё равно слабаки, так пусть хоть делу Лорда послужат. Такими по праву считались Рудольфус ЛеСтранж и Эйвери - младший да Нарцисса Малфой.

… И был бал, и пары кружились в вальсе, и скакали в галопе, потрясали телесами в мазурке… Лишь мистер Люпин, да ещё несколько худосочных магов потихоньку квасили маггловские виски, ликёры, скотч, водки, настойки, шампанское и, конечно, запивали всё это непривычное великолепие старым добрым «Огденским». «Зелёного Змия» оба Малфоя решили не подавать, чтобы не переводить дорогой продукт, и без того всем хватит, чтоб упиться и обблеваться.

Люпин явился, как и предполагалось, без дамы. Он решил никому не рассказывать о случившемся в позапрошлом, январском полнолунии. Если только Севу… И то, при условии, совершенно необходимом, что он, конечно, вернётся из… прошлого. Да, Ремус не забыл ни одного слова профессора Прорицаний Лавгуд, Луны, едва не ставшей… его, и только его Луной.

Но с той Ночи Силы и Откровения прошло почти два лунных месяца, а Луна по-прежнему приходила к Ремусу в потихоньку обживаемый кабинет Директора только с деловыми докладами и предложениями. Кстати, весьма умными и рациональными. Всёж-таки прорицательница! Она ухитрялась и свой предмет вести, не как покойная Сибилла, а интересно, зачаровывая студентов так, что они с явным удовольствием гадали по чаинкам и кофейной гуще. И их нисколько не смущали и не повергали в хохот или, наоборот, уныние, результаты таких дурацких и заранее проигрышных, как казалось Люпину, занятий.

Жизнь продолжалась по-прежнему, со ставшими редкими из-за нехватки времени, и потому такими желанными, одиночными, полу-подпольными встречами с «миленьким». Оказалось, что друг обходится в содержании недёшево. Для него постоянно приходилось подкупать новые комплекты батареек. Он же зачем-то светился, хотя уж, что-что, а найти свою задницу Ремус мог и в полной темноте.

Только сейчас Рему было печально. То ли он изысков объелся, то ли просто случился перепил. Но, верно, ни то, ни другое потому, как хотелось… танцевать, да не с клушей какой-нибудь, а женщины на приёме в Мэноре собрались весьма неказистые, не то, что… А ну её к Дементорам в печень! Танцевать же хотелось с самим хозяином.

- Д-да, н-не м-меньше, чем с-с Ха-з-зяинам.

Рем с удовольствием поделился своей задумкой с одним из собутыльников.

Он вообще-то привык пить, если не с Севом, так то с магическим отребьем в «Башке Борова», то в Ист-Энде с работягами и клерками низшего пошиба в «Весёлом Кошеле». Последнее заведение отличалось тем, что, во-первых, было развесёлым, там всегда кого-то били, а, во-вторых, тем, что паб закрывался в самый разгар случившегося веселья. Рем никогда не опускался до драк, но если к нему кто-нибудь прилипал, мог и по роже двинуть. Аккуратненько, в пол-силы, ведь сила-то у него нечеловеческая. Связываться с маггловским Ауроратом, а такой был, не хотелось.

- Я танцева-а-ать хачу-у! Я танцева-а-ать хачу-у! - завопил Рем.

- Нет, не так надо подходить к лорду, Мордред его раздери, Малфою! Не так, Рем! Сначала протрезветь нужно, ну хотя бы немного.

Но если я протрезвею, я не соберусь с силами подойти к нему, тем более, что он не танцует. А иде, спрашивается, его супружница?

… Леди Малфой за месяц ещё решила вовсе не появляться среди «отребья», как она высказала мужу ещё в момент планирования банкета.

- Ваша воля, миледи Нарцисса, - холодно ответил ей тогда супруг.

Однако, в душе только обрадовался, и ни о каком настаивании не шло речи.

- Моя, лорд Люциус, и попрошу Вас не ставить меня в известность о, наверняка, произойдущих неприятностях и накладках. Попрошу Вас, Люциус, также, чтобы Ваши низкопробные гости не заходили бы на мой этаж, иначе…

- Иначе, что, моя леди?

- Иначе я удалюсь в особняк семьи Блэков, каким бы запущенным он ни оказался. Всё же он чист от отребья, и я не буду брезговать своими апартаментами.

- Это технически невозможно, леди Малфой, - отчеканил лорд, - особняк не принадлежит Вам, миледи, по завещанию мистера Сириуса Блэка, Вашего почившего за Вуалью от руки Вашей же милой, родной сестрицы, кузена.

- Но я имею право на убежище в доме своей матери!

- Вы и покинуть-то Мэнор без моей помощи не сумеете, и Вам это хорошо известно. Впрочем, не буду настаивать.

Если Вы, леди Нарцисса, сумеете выбраться из своей золочёной клетки, во что я, в принципе, не верю ни на кнат, но всё же, если… То Вам не придётся по нраву тот особняк из-за его обитателей.

- Как?! В доме моей матушки кто-то незаконно проживает?

- Скорее, пребывает. Именно так, миледи, и уже много лет. С, позвольте-ка вспомнить, не то семьдесят восьмого, не то семьдесят девятого года, замечу, уже прошлого столетия.

Так, что лично я не советовал бы Вам возвращаться туда. Право же, чем так уж плохо, если мои, - подчеркнул Малфой, - мои с сыном (он выделил эти слова ударением) гости займут половину Вашего этажа? Не вижу причин для беспокойства. Смиритесь, миледи.