Ученица олигарха (СИ) - Че Сергей Страница 21

Седоволосая просунула ладонь ей под ногу, провела вверх и с силой сжала ягодицу.

— Не. Окорока у тебя тоже натуральные. Была у меня помощница на выборах. Стажерка. Такая же белая и фигуристая как ты. Так забавно дрожала, когда ее двумя страпонами сзади… Белые должны стоять перед нами на коленях. Грехи замаливать. Ноги целовать и жопы подставлять. А уж мы сами решим, что с вами делать. Потому что жизни черных важны. А ваши нет. Повтори.

— Что? — не поняла Валенсия.

— Фразу повтори.

— А… фразу… Да пошла ты, лезбуха черномазая.

Афроамериканка замерла, вылупив на нее глаза. Ее физиономия напоминала уродливую африканскую маску.

— Я передам твои слова Живодеру. Он тоже наш. Черный брат. Он с тобой позабавится. Как со стажеркой. Она долго умирала. Ты будешь умирать еще дольше.

Она ущипнула Валенсию за бедро и пошла к двери.

— Эй! — крикнула Валенсия ей в прямую как доска спину. — Стажерку-то за что?

— Тупая была. Думала, что если будет каждый день подставлять нам свою белую жирную задницу, мы вас, белых, простим. Называла это своей миссией по примирению. А мы вас простим, только когда вы все сдохнете.

— Точно, тупая, — Валенсия откинула голову и уставилась в потолок. — Жаль.

— Чего тебе жаль?

— Я думала, Наоми убила ты. Пентаграмма, Заклинания и все такое. Но раз ты повернута на черном братстве…

— Мертвая девочка была моей черной сестрой. Я не могла ее убить.

— Ну вот и я о том же.

За дверью раздался грохот и чьи-то вопли.

Вспыхнул экран.

Силуэт мафиозо метнулся к камере, и всю стену заняла его гигантская физиономия. Мафиозо оказался красномордым и заросшим рыжей щетиной по самые брови.

— Мадам председатель! У нас ЧП!

— Ну что еще там? — афроамериканка нехотя повернулась к экрану.

— Какой-то…

За ухом мафиозо мелькнула тень. Динамики разорвал грохот выстрела.

Голова мафиозо развалилась на куски, залив черно-красной пузыристой массой весь экран.

Где-то рядом хлопнула дверь. Кто-то заревел басом, захрипел и смолк. В коридоре раздался выстрел. Потом еще один.

Афроамериканка торчала посреди комнаты, словно не могла пошевелиться.

Снаружи послышались тяжелые шаги.

Дверь медленно отворилась. В проем просунулся ствол помпового ружья, рявкнул, дернулся.

Голова афроамериканки разлетелась, как гнилой арбуз.

Безголовое тело пару секунд стояло на ногах, затем рухнуло на пол.

Ружье исчезло.

В комнату протиснулся широченный мужик в белом комбинезоне с ружьем за спиной.

Затащил в комнату трупы двоих давешних мордоворотов в черном, бросил их рядом с телом афроамериканки.

Подошел к распятой у стола Валенсии, встал между ее раздвинутых ног, с любопытством разглядывая открытую промежность.

Почесал бритую голову.

— Это у них, у ниггеров, наследственная память, — сообщил он. — Как увидят ружье в руках белого человека, так и замирают как зайцы.

— Вы кто? — прошептала Валенсия, с ужасом глядя на его уголовную морду с перебитым носом.

— Кто, кто… Хер в розовом манто. Давай говори, кто еще слышал?

— Что?

— Ты больная, что ли? Кто, что… Кто еще слышал, как черномазая сказала, что ты не та, за кого себя выдаешь? Рыжий на экране, эти двое братьев-кретинов, сама черномазая? Кто еще?

— Вроде никто…

— Уверена?

— Не знаю…

— Никто ничего не знает. Ладно, будем считать, зачистка окончена.

Он плюнул на ладонь и стал деловито растирать ей промежность.

— Вы что делаете?!

— А на что похоже? Пизду готовлю. Иначе мой толстячок в тебя не влезет.

— С ума сошли?!

— Нисколько. Извини, но мне придется тебя немножко выебать. С моей репутацией будет подозрительно, если я пройду мимо такой сочной бабы. Тем более уже приготовленной и на стол поданной.

Он кряхтя присел на корточки и медленно провел языком по ее щели от ануса до клитора.

— Ох, манда сладкая…

Потом до упора развел ладонями половые губы, раскрыв вход.

— Красивая.

Сложил пальцы щепотью и не спеша ввел их во влагалище до костяшек.

— Мокрая, — сообщил удовлетворенно. — Мой толстячок толщиной с мой кулачок. Так что потерпи. Сперва разработать надо.

Он, не вынимая, сложил пальцы в кулак и резко задвинул внутрь.

Валенсия завопила от боли.

— Вот это правильно. Ори, детка, ори.

Он начал трахать ее своим пудовым кулаком, с каждым толчком продвигаясь все глубже.

— Тесно-то как…

— Нет! Прекратите! Больно!

— Конечно, больно. Все девки говорили, что я их словно второй раз девственности лишаю. Терпи. Потом хорошо будет.

Он подергал кулаком вверх-вниз и из стороны в сторону.

— Кажется, норм.

Встал, спустил штаны.

Валенсия подняла голову и завизжала, увидев вздыбленного монстра с багровой головкой.

— Ничего страшного. Там у вас все эластичное, все растягивается. Ребенки-то побольше будут. Представь, что это твой спиногрыз обратно лезет. Лезет и вылезает. Туда-обратно.

Валенсия вопила не переставая, дергая привязанными конечностями.

— Тпру, телочка. Не ерепенься. Расслабь ножки.

Он запустил ладони ей под ягодицы и приподнял, чтобы было удобнее. Провел своей дубиной по половым губам, забирая влагу, вдавил у входа.

— Ну что, детка? Поехали?

— Приехали, — раздалось от двери.

Что-то негромко чавкнуло.

Мужика в белом откинуло в сторону. В его виске расцвело красным небольшое отверстие, откуда сразу же выплеснулась кровь. Он захрипел, пытаясь встать, но быстро замер.

Стоящий в дверях босс опустил пистолет с глушителем.

Шагнул внутрь, оглядывая трупы.

Постоял у тела афроамериканки.

— Черт. Как всё некстати…

— Может хотя бы вы меня развяжете? — спросила Валенсия.

Босс молча обошел стол и перерезал веревки на ее руках. Потом на ногах, старательно отворачиваясь в сторону.

— Накинь на себя что-нибудь. Сюда скоро весь этаж сбежится. Что произошло?

Валенсия сползла со стола, растирая руки.

— Ничего особенного. Сперва меня хотели пытать. Потом изнасиловать. Потом снова пытать. Потом пришел этот мужик, всех перебил. И тоже хотел изнасиловать. Две попытки за один час, это даже для шлюхи много.

Она порылась в гардеробе и выбрала что-то длинное и бесформенное.

— С ним понятно, — сказал босс, поднимая упавшее ружье. — Это Медведь. Сексуальный маньяк-убийца. Жил в Сибири. Потом перебрался в Ниццу и открыл охоту на молоденьких девушек. Каждую неделю ловил, насиловал и убивал. Пятьдесят жертв.

— Дайте догадаюсь. Он сидел в вашей тюряге за стеной. Сбежал и каким-то образом оказался здесь.

Босс промолчал.

— Другими словами, ваша стена не такая уж и железобетонная. Где-то проход есть.

— Выясним, — хмуро сказал босс. — Лучше скажи, зачем Кристин решила тебя пытать?

— А я откуда знаю? Несла какую-то ахинею про негритянскую месть белым. У меня сложилось впечатление, что она просто ненавидит девушек с белой кожей.

— Ясно. Не распространяйся об этом. Все-таки председатель… Пусть и с тараканами в голове.

— Мне-то что? — фыркнула она. — Зато теперь ясно, кто Наоми убил. Этот ваш сбежавший маньяк.

— Нет. Он сбежал только час назад. До этого сидел под видеокамерами.

— Значит, другой сбежавший маньяк. А ваших гостей наверху — третий сбежавший маньяк. А главный маньяк — это тот, кто придумал устроить в жилом небоскребе тюрьму для маньяков.

— Тихо, тихо… — он взял ее за плечо и прислонил к стене. — Про гостей наверху — молчи. Я там сам разберусь.

— С помощью пригнанных филиппинских гастарбайтеров? Которых потом утилизируете?

— О, боже… ты все неправильно поняла. Утилизация — это наш внутрикорпоративный термин. Означает списание с баланса предприятия. Утилизируются карточки работников, а не сами работники. Это небольшое нарушение трудового кодекса. Поэтому приходится шифроваться.

— Да, складная отмазка. Только что придумали? А проститутки из Восточной Европы тоже по карточкам утилизируются?