Шахразада - Халиф на час Страница 26

– Я люблю тебя, Джамиля!

Он поцеловал ее в кончик носа.

– Я люблю твою гордость и твою удивительную красу!

Он поцеловал ее веки, закрывшиеся при его первом нежном натиске.

– Я люблю твою нежность и твою невинность! Но больше всего я люблю тебя саму, мой маленький цветок пустыни!

Он чуть-чуть нагнулся, поднял ее и бесконечно бережно опустил на ложе. Неистовое биение его сердца отдавалось у нее в ушах. Глаза ее были плотно закрыты, но она слышала его голос, который нежно проговорил:

– Я любовался твоим прекрасным телом, моя дорогая, и теперь предоставляю тебе возможность сделать то же самое.

Она услышала шелест ткани.

– Открой глаза, Джамиля! – приказал он ей, и в его голосе слышался смех. – В теле мужчины нет ничего такого, чего следовало бы бояться. Может быть, в нем есть что-то смешное. Ведь у него нет той красоты форм, какая есть в женском теле. Все же, полагаю, я достаточно привлекателен, по крайней мере настолько, насколько может быть привлекателен мужчина.

У нее вырвался тихий смех, но глаза оставались закрытыми.

– Джамиля! – в его голосе слышались и насмешка и строгость. – Открой же глаза! Приказываю тебе!

Она открыла глаза и села. О, каким взглядом она окинула халифа! Гордость всех женщин мира смотрела на халифа из этих темных глаз.

– Мне нельзя приказывать, помни это!

Потом ее глаза расширились, и она произнесла, задыхаясь:

– О-о-ох!

Глядя на нее, он нежно усмехнулся:

– Разве я не привлекателен на твой взгляд, мой цветок?

И он встал во весь рост, давая ей возможность рассмотреть себя как следует, давая ей и возможность чуть привыкнуть к их общей наготе.

Она же просто не могла оторвать взгляд от его тела. Он был намного выше ее, прекрасно сложен: ноги длинные, икры и бедра крепкие и красиво очерченные, узкая талия, переходившая в широкую грудь и еще более широкие плечи; руки длинные и мускулистые, а кисти тонкие, с длинными пальцами. Его тело было смуглым и гладким, и теперь, когда она глядела на него, ее снова переполняло желание ласкать его… Непонятно откуда, но Джамиля знала, какими сладкими бывают прикосновения к любимому телу. Она осторожно отводила взгляд от его стержня страсти. Однако теперь ее взгляд скользнул вниз, и, когда она отважилась сделать это, краска смущения разлилась по ее щекам. К ее удивлению, тот неистовый зверь, перед которым она испытывала страх, оказался всего лишь нежным созданием, маленьким и мягким, угнездившимся на своем ложе, покрытом темными волосами. И снова он угадал ее мысли.

– О как же он изменится, моя греза, едва я лишь возжелаю тебя!

– Но ведь ты же сказал, что хочешь меня! – упрекнула она его.

– Я действительно хочу тебя, мой прекрасный цветок, но хотеть и желать – это разные вещи. Я хочу тебя разумом и сердцем, а желание исходит из моего тела.

Он вытянулся на ложе рядом с ней.

– Сегодня у меня еще не было времени для желания.

Протянув руки, он привлек ее к себе.

– Я просто мечтал, жаждал этого мига, Джамиля.

Его губы нашли ее губы. Он завладел ими и пробовал их вкус до тех пор, пока она, охваченная сильной дрожью, не отдалась его вспыхнувшей страсти.

Она не ожидала, что рот мужчины может быть таким нежным. Он мягко приказал ей разомкнуть губы, и она повиновалась, пропуская внутрь его бархатистый язык. Он ласкал ее, и неожиданно она почувствовала, что внутри у нее начинает полыхать пламя. Она откинула голову назад и несколько раз вдохнула воздух, чтобы унять головокружение, но он только засмеялся и снова завладел ее губами в горячем поцелуе. Наконец, ненадолго насытившись этими обольстительно прекрасными губами, он проложил своим обжигающим ртом тропинку вниз. Его тонкие пальцы гладили ее стройную шею. Запечатлев жаркий поцелуй на ее ушке, он прошептал:

– Ты чувствуешь, как в тебе зарождается желание, любовь моя?

И он нежно укусил ее за мочку уха, а потом двинулся дальше по мягкой шелковистой коже ее шеи. Джамиля задрожала. Когда руки халифа отыскали ее округлые полные груди, она нежно вздохнула в страстном томлении. О, как она желала его прикосновений! Она жаждала их, потому что ей казалось, что тогда растает и исчезнет это ужасное, непереносимое томление, переполнявшее все ее существо. Он с благоговением ласкал ее груди, эти мягкие шары.

Потом без предупреждения опустил голову вниз, и его теплый рот захватил трепещущий и напрягшийся сосок. Он набросился на ее девственную грудь со страстью, и она вскрикнула, удивившись не только его действиям, но и чувству напряжения, которое возникло в ответ на эти действия в самом низу ее живота. О да, Та-Исет была отлично знакома эта тяжесть. Теперь и Джамиле дано будет узнать, что же такое любовное томление.

Халиф поднял голову, и звук его голоса успокоил ее.

– Не бойся, моя мечта! Разве это неприятно тебе?

В ответ она снова притянула его голову к своей груди, и он возобновил эти приятные ласки. Однако вскоре он продолжил свои исследования. Одной рукой он обвил ее талию, а другой легко прикасался к ее животу, который неистово трепетал под его прикосновениями. Он опустил голову и стал раздражать языком ее пупок, заставляя ее корчиться и извиваться. Его рука опустилась еще ниже, к ее гладкому и нежному бугру у самих ног. Теперь он чувствовал, что она начала сопротивляться ему. Ее тело напрягалось под его пальцами, а в звуке ее голоса послышались звенящие ноты.

– Пожалуйста, прекрасный мой! Пожалуйста, не надо!

– Почему ты вдруг стала бояться меня?

Он попытался снова прикоснуться к ней, но она, защищаясь, схватила его за руку.

– Пожалуйста!

Тут ему пришло в голову, что она, может быть, даже не знает о том, что может произойти между мужчиной и женщиной.

Это, конечно, прекрасно знала Та-Исет, душа и сила Джамили. Но сейчас она просто наслаждалась прикосновениями мужчины. Она таяла вместе с девушкой от каждого из них. И не могла же она, в самом деле, поделиться своими знаниями с той, которая уже долгих десять лет была предметом ее заботы и ее юным телом.

Он решительно убрал руки девушки и стал нежно ласкать ее.

– Я всегда считал, что Аллах создал женщину для того, чтобы ее возлюбленный поклонялся ей. Когда я прикасаюсь к тебе с любовью, я поклоняюсь твоему совершенству. Ты не должна бояться меня и моих прикосновений!

– Но еще никто и никогда не прикасался ко мне там! – тихо произнесла она, дрожа под его пальцами. В ответ он снова поцеловал ее и прошептал:

– Не бойся, моя прекрасная! Не бойся!

И она почувствовала, что он с величайшей осторожностью начал исследовать сокровенные уголки ее тела. Странное томление охватило ее; руки и ноги сделались слабыми и беспомощными. Он – ее единственный, ее герой, но неужели он может трогать ее вот так? Его палец мягко проник в ее тело, и она вскрикнула, сопротивляясь и пытаясь увернуться от него. Но халиф быстро перевернул ее, и теперь она лежала под ним. Лежа сверху, он шептал ей на ухо нежные слова любви: