Любовь – это боль (ЛП) - Бэлл Шанна Страница 27

Они оба знали, что он имел в виду не Аннику.

— Я собираюсь оставить ее. Пока. — когда Кристофф не ответил, он добавил. — Ты думаешь, что это ошибка.

Кристофф помолчал.

— Я думаю, она твой криптонит. Твоя одержимость.

Викинг никогда раньше не лгал ему, и сейчас не собирался начинать, поэтому ответил ворчанием.

— Я знаю, что такое одержимость, — продолжил Кристофф, глядя вдаль. — Однажды она придет и укусит тебя за задницу. Просто подумай об этом. Сколько времени прошло с твоей атаки клонов?

Кристофф в самом деле так назвал момент ярости, когда ему сорвало крышу на глазах у дочери. Ублюдок.

— Два дня, — признал Викинг.

— А сколько прошло времени до этого?

Годы.

— На этот раз все будет по-другому. Я больше не глупый двадцатилетний парень. Я видел ее истинное лицо. Она больше не задурит мне мозги. — кроме того, Викинг намеревался держать ее взаперти.

— Делай с ней что хочешь, если только это не повлияет на сделку с Соколовым. — Кристофф вопросительно посмотрел на него. — Ты же не думаешь о разрыве помолвки?

— Я думаю, что этот корабль уже уплыл, не так ли? — из ситуации с помолвкой с племянницей Пахана не было выхода без уплаты высокой цены, и эта цена была не в долларах США.

— Нет, если ты не готов его потопить.

Викинг точно знал, что имел в виду Кристофф, но не собирался этого делать.

— Нам нужен этот корабль, если мы хотим расширяться. Я просто буду трахать ее, пока она не растает.

Неожиданно появилось видение Елены. Как он вжимает ее в матрас длинными глубокими движениями. Она была чистым огнем, жидким золотом, обжигающим его. Он должен выбросить эту ведьму из головы и как можно скорее.

Глава 19

Елена

Воссоединение с дочерью было горько-сладким. Елена знала, что это невозможно. Казалось, что ее маленькая девочка выросла с тех пор, как последний раз она видела Вики. Обе плакали, когда упали в объятия друг друга. Но Елена знала, что их время ограничено. Хищник преследовал ее маленькую девочку, и каждая минута их разговора была еще одной минутой, которую Вики не была спрятана подальше от Морелли. Слишком рано, но Елена знала, что пора прощаться.

Вскоре Вики ушла, и в комнату зашел Викинг.

— Тебе не о чем беспокоиться. Я не рассказала дочери о том, что ты бросил меня в подвал и оставил там голодать, — или о других действиях, которые были между ними. Независимо от возраста девочка все еще была впечатлительной, и как ее матери Елене нужно было соблюдать приличия или, по крайней мере, пытаться это сделать.

— Когда ты меня отпустишь?

— Когда мне захочется.

— И когда именно ваше королевское высочество думает сделать это?

Его ноздри раздулись.

— Мне понадобилось пятнадцать лет, чтобы узнать, что я отец. Ты знаешь, что я не забываю обиды легко. Попробуй посчитать.

Елена удивленно раскрыла рот. Викинг не может иметь в виду того, о чем она подумала, не так ли? Пятнадцать лет? Он планировал держать ее взаперти больше десяти лет?

— Ты же не серьезно...

Викинг схватил ее за подбородок.

— Ты, кажется, не понимаешь всей серьезности ситуации, в которой находишься. Позволь мне просветить тебя. Это называется «военный трофей». Ты — трофей. Мы воевали. Я выиграл. Ты проиграла. Это значит, что ты теперь моя, и я буду поступать так, как мне захочется. Считай это королевским указом.

— И что теперь?

— А как ты думаешь?

— Я не вернусь в этот заплесневелый склеп!

— Ты пойдешь туда, куда я тебя пошлю.

Невероятно.

— И позволишь мне снова простудиться? Тогда зачем вся эта возня с доктором?

— Я ему не звонил, — выплюнул Викинг. — Боран сделал это, когда увидел, что ты лежишь в луже собственной слюны. Он решил, что его работа — сохранить тебе жизнь, поэтому поднял тебя наверх и попросил помощи.

Это было действительно так? Единственная причина, по которой она все еще не выкашляла свои легкие, было чувство долга?

— А если бы он этого не сделал?

— Он знает, что происходит, когда ты облажался. Боран! — проревел Викинг, не сводя с нее глаз ни на секунду.

Елена отказывалась первой отводить взгляд. На его лице был все тот же вихрь эмоций как тогда, когда он похитил ее — ярость, ненависть и плохо скрываемое желание. Она устала от этого взгляда, как и от его тирании.

Когда вошел Боран, Елена знала, какой будет ее судьба, еще до того, как Викинг произнес эти слова.

— Утром отведешь ее обратно в подвал. И на этот раз дашь ей свитер и носки.

Елена держала рот на замке, пока Викинг не вышел из комнаты. Она ожидала, что Боран ухмыльнется и выдаст очередную остроту, но он этого не сделал.

— Что? Не будет полных ненависти слов перед тем, как я вернусь в свою тюрьму? Никакого злорадства?

Он высокомерно приподнял бровь.

— Какое удовольствие пинать того, кто уже упал? Ты выглядишь так, словно один порыв ветра может свалить тебя с ног. Ты ни для кого не представляешь угрозы. Завтра Викинг женится на этой русской красотке. У него будет женщина, преданная этой жизни, которая не изменит ему. А ты? Он забудет о тебе. Вы оба получите то, что заслуживаете.

Бросив на нее еще один презрительный взгляд, он ушел.

В дуновении ветра не было необходимости. Его резких слов было достаточно, чтобы заставить ее упасть на кровать. Видимо, Елена выглядела такой измученной и побежденной, что даже Боран не счел достойной скрестить с ней мечи.

Все ненавидели ее за предательство, которого она не совершала. Елена знала, как это выглядело шестнадцать лет назад. В свою защиту она могла сказать, что у нее тогда не было другого выбора. Елена была подростком, едва сделавшим первые шаги во взрослую жизнь. Возможно, тогда она совершила самую большую ошибку в своей жизни, но это был ее единственный выход.

Викинг никогда не спрашивал. Он ни разу не спросил, почему она вышла замуж за Лоренцо Морелли.

Конечно, Елена не могла сказать ему, не поставив под угрозу жизнь своей дочери, но ее убивало, что Викинг этого даже не спросил. Он просто предположил, что она его предала. Даже сейчас, когда Викинг держал ее в плену, все, что он хотел знать, это почему Елена никогда не рассказывала ему о Вики. Это был еще один действенный способ показать, что ему на нее наплевать. Единственная причина, по которой она все еще дышала, заключалась в том, что была матерью его ребенка и потому, что он хотел ее помучить. Ярость в глазах Викинга нисколько не потускнела за последнюю неделю. Казалось, она только выросла.

Викинг собирался жениться на какой-то принцессе русской мафии и держать Елену в плену. Хуже того, она знала, что не сможет ему противостоять. Так было всегда. Она жаждала его запаха, его прикосновения, его близости.

Елена вспомнила времена, когда они были вместе. И долгие, одинокие годы после этого, когда жила изолированной жизнью. Лоренцо руководил каждым ее движением. Будь она проклята, если позволит Викингу стать следующим мужчиной в ее жизни, думающим, что Елена будет его марионеткой. Он не знал Педро так, как она. Викинг понятия не имел, что для того значит имя Морелли и на какую жестокость Педро пойдет, чтобы защитить его. Викинг не знал обширный клан Морелли так, как она. Даже если он убьет Педро, его место займет другой, также преследующий Вики.

Она обдумывала свой следующий шаг, когда в комнату вошла Катя с подносом в руке. В отличие от Борана, она принесла теплую еду.

Увидев горячий суп, Елена едва не заплакала. Она была так несчастна.

— Почему ты со мной так добра?

— Я не верю, что тот, кто заботился о Вики, может быть злым. У тебя отличная дочь. Я бы хотела, чтобы Викинг позволил ей остаться, — Катя надула губки с собственническим блеском в глазах. — Я думаю попросить об этом на свой день рождения.

Елена не могла не улыбнуться. Каким бы ни было положение Кати в этом доме, она точно не любила расставаться с людьми, которые ей нравились.