Оттепель на закате - Галина Валентиновна Чередий Страница 3

Глава 2

– Элли! – подергал оцепеневшую меня за рукав Фрадис. – Приди в себя, деточка! Мне сказать тебе кой-чо надь!

Я зажмурила глаза, беря под контроль свои эмоции, и, с усилием растянув губы в подобии улыбки, повернулась к нему.

– Что, Фрадис?

– Ты это… хоть знаешь, что по той весне этот брал уже себе вторую жену? – старик дернул головой, указывая на спину неспешно удалявшегося Саймона.

– Нет, не знаю. – Даже если это и так, то мне глубоко плевать, что нашлась такая дура.

– Брал, Элли, брал! – продолжил старик, не обращая внимания на мои последние слова. – Убогую Гедоль из скита по соседству с моим. Отец души не чаял в девушке, даром что одна нога короче другой. Давал за ней щедрое приданое, в пять раз больше чем за своих здоровых дочерей. Он же ее от своей первой жены, покойницы, прижил, по которой, сказывали, горевал безмерно, – покачал лохматой головой скорняк. – Так вот: свадьбу ей справили богатую, поверх обещанного, растрогавшись, родитель еще много какого добра отвалил молодым. Пива набравшись, плакал на радостях, мол, дочку хорошо пристроил, за мужика справного да сильного, даром что сама калека. Да вот до следующей весны она-то и не дожила, Элли! Померла якобы в тяжких родах. Здоровьем, мол, оказалась совсем слаба. Вот только никто беременной-то Гедоль и не видел. – Последнее он произнес, сильно понизив голос.

– Фрадис, я не собираюсь соглашаться ни на чьи предложения, – прямо посмотрела я на возрастного мужчину, и именно он неожиданно смутился и замялся.

– Элли, я все понимаю, жить одной и тащить на себе весь скит – совсем не сахар, и женщине оно не под силу… – опустил он взгляд на свои идеальной выделки шкуры, – но не выбирай кого попало, даже если сильно уж будет трудно. Неспроста Саймон взял Илено первой женой. Не слыхала, что о ее родном ските молва дурная идет? Мол, отравители они. Вот только доказательств нет. И обставляют они все вечно по-умному, так что и жаловаться некому.

– Я не выжила из ума от одиночества! – натянуто улыбнулась я мужчине. – Честно! Если уж когда-то ты прослышишь, что Саймон заполучил скит Уир, то смело говори всем и каждому, что я мертва или случилось подобное против моей воли.

Вскоре народ, желающий купить-продать-поменять, заполнил первый зал торгового схрона до отказа, и нам стало не до разговоров. Результаты моего многодневного труда в отцовской тайной мастерской очень бойко расходились, обращаясь увесистыми мешочками крупы, соли, сушеных овощей, пряных трав и вязанками вяленой рыбы, которой в таком количестве не сыскать в наших краях. На совершенно особом счету расположился мешок яблок, не от горько-кислой дички, а от чудом уцелевших деревьев, дающих плоды размером больше моего кулака. Потрясающе! Весной обязательно потрачу часть своего товара на саженцы именно таких яблонь и груш. Осталось лишь только отвоевать у леса место для них так, чтобы не навлечь на себя гнев Карателей. Возможно, стоило бы у моих сегодняшних покупателей спросить, как им это удается, но схрон Танхорда не то место, где позволялись наводящие навязчивые вопросы.

Мне очень хотелось убраться отсюда еще до ночи, но не вышло. Отказавшись от отдельной кельи, где уединение за тонкой грязной занавеской было лишь иллюзией, я расположилась прямо поверх всех своих выменянных ценностей и попыталась задремать, глядя сквозь ресницы на пылающий очаг в центре зала. Те, кому не спалось, или просто желающие самостоятельно поесть и попить горячего, то и дело мелькали там причудливыми тенями, еще быстрее убаюкивая меня. Но как бы хорошо ни было под походным меховым одеялом, мой мочевой пузырь исправно поднял меня посреди ночи.

– Я начеку, Элли, – подал голос Франдис, едва я только открыла рот, чтобы попросить присмотреть за моим скарбом.

– Спасибо, – с улыбкой пробормотала я и, натянув мягкие сапожки, именно его производства, побежала к ближайшему отхожему месту.

В отличии от первого зала с очагом, тут было жутко холодно, да и запах не мотивировал к медлительности, и вскоре я выскочила обратно, торопливо заправляясь прямо на ходу. И тут же врезалась лицом в широкую мужскую грудь. Мгновенно узнав запах, шарахнулась в сторону, потеряв равновесие, счесала ладонь об острые края кирпичей дверного проема и рванула в сторону первого зала. Но Саймон ловко сцапал меня за волосы и, больно дернув назад, развернул лицом к стене. Навалившись всем телом, вжал в шершавую сырую неоштукатуренную кладку, выдавливая из моих легких весь воздух. Я стала выкручиваться из-под напавшего, одновременно стараясь пнуть по голеням, но силы были слишком уж неравны. Саймон натянул мои волосы, запрокидывая голову до хруста шейных позвонков, и надавил бедрами, впечатывая нижнюю часть моего тела в твердую поверхность, давая четкое понятие о своих намерениях и полной готовности их осуществить.

– Отпусти! – Крик хоть и вышел негромким из-за прерывистого дыхания, но в пустом тоннеле был слышен более чем отчетливо. – Сволочь, только посмей – и я тебя сама Карателям сдам!

– Да неужели, Элли? – нисколько не испугавшись, Саймон протолкнул руку в мои штаны, которые я не успела нормально завязать. Широкий серебряный браслет на его запястье ободрал кожу моего живота, когда мужчина нагло, по-хозяйски накрыл мое естество и сжал.

– Думаешь, им есть дело до такого? А может, это я тебя им сдам, если ты не станешь моей послушной сладкой девочкой снова? – издевательски сказал он прямо мне в ухо и больно прикусил кожу за ним, одновременно находя пальцами чувствительную точку внизу.

Я снова задергалась, отчаянно поднимаясь на цыпочки, чтобы хоть как-то ускользнуть от этого омерзительного подобия ласки, трясясь и задыхаясь от унижения и бессилия. Саймон же истолковал мое сопротивление как нужную ему реакцию моего тела и усилил нажим.

– Вот так, Элли, – прошептал он, похотливо притираясь к моим ягодицам и рвано дыша в шею. – Я же помню, какой отзывчивой ты можешь быть, какой горячей. Знаю, как завести тебя и заставить мощно кончить. Так зачем же ты сопротивляешься мне? Прими меня в качестве мужа и будешь иметь все это, когда захочешь.

– Помогите! – закричала я, выворачивая голову в сторону общего зала, и увидела стоящую на фоне прохода фигуру с отчетливо выпирающим животом. – Илено! Пожалуйста!

Но вместо того, чтобы вмешаться, Илено просто повернулась к нам спиной, наблюдая за людьми в первом зале. Чертова сучка стояла на страже, пока ее муж собирался изнасиловать меня, наверняка намереваясь так сломить. И они верно все рассчитали. В такой час мало кто вставал, а из этого коридора вечно доносились странные звуки из-за гуляющих сквозняков, да и, как поговаривали, жутких существ, что обитали на нижних уровнях местных катакомб и давали о себе знать через вентиляцию. Поэтому вероятность того, что мне кто-то поможет, очень мала. И понимание этого неожиданно высушило мои слезы, помогло вернуть абсолютную ясность сознания. Помочь мне придется себе самой. Как, впрочем, я и делала последние два с лишним года.

– Думаешь, если трахнешь меня, это как-то разубедит меня в том, что ты мерзавец и ни черта не нужен мне в качестве мужа со своей брюхатой сукой в придачу? – презрительно спросила, нашаривая верхнюю пуговицу на вороте замшевой туники.

Выравнивая дыхание, скользнула рукой за пазуху, нащупывая плетеный кожаный шнур на шее, тогда как Саймон уже принялся сталкивать мои штаны вниз одной рукой. Не тратя время и силу на сопротивление, потянула шнурок и вытащила наружу крошечные ножны из тисненной кожи с обсидиановым кинжалом, размером не больше мизинца, но таким же безжалостно острым, как и его большие собратья. Этот для меня сделал папа, еще когда была ребенком, и я носила его, сколько себя помню, воспринимая как украшение или талисман. Хотя сейчас, наверное, это, скорее, оберег, который, надеюсь, выручит меня.

– Конечно, поможет, Элли! Я тебя сейчас так поимею, что ты стоять завтра не сможешь и только и думать будешь, как приползти ко мне и еще попросить! – самодовольно заворчал Саймон и, поняв, что я не сражаюсь с ним больше, стал по-настоящему ласкать меня.

Делать он это, надо сказать, всегда умел. Широкие ладони гладили и прижимались с идеальным давлением, ловкие опытные пальцы легко находили нужные чувствительные точки, губы и язык мягко