Джуэл Э. Энн - Нераспустившийся цветок (ЛП) Страница 30

Он показывает мне.

Каким-то образом Оливер знает, когда слов недостаточно. Я ощущаю его страсть и плотское желание, сдерживаемое в узде под невероятным контролем, когда исследует мое тело своим, доводя меня до края. Мое тело умоляет его, каждый миллиметр пространства между нами невыносим.

— Оли… пожалуйста! — говорю я, задыхаясь, когда его невероятные губы трутся о мои соски, поднимаются вверх по шее и находят мои, и он утопает во мне.

Я оборачиваю свои ноги вокруг его талии, а руки вокруг шеи, и держусь. Оливер может забрать меня куда угодно.

***

Оливер

Я немного в затруднительном положении. Мой план относительно того, чтобы наши с Вивьен отношения оставались исключительно на физическом уровне, катастрофически проваливается. Физическая сторона даже не в этом измерении. Это как будто она умирает с голоду, а я единственный человек во всем мире, у которого есть все, что ей необходимо для выживания. Наступит ли такое утро, когда она проснется и осознает, что я отравил ее? Выживу ли я, если и она выживет?

Мое тело, длинной почти шесть с половиной футов (прим. пер. — примерно метр и девяносто восемь сантиметров), сворачивается до пяти (прим. пер. — примерно метр и пятьдесят два сантиметра) на двух футах пространства (прим. пер. — примерно шестьдесят один сантиметр), в то время как Вивьен спит по диагонали моей кровати. Она была на мне, пока я не выскользнул встречать рассвет. В любом случае мой отец скоро будет здесь, но я не могу упустить еще нескольких мгновений, которые у меня есть, чтобы понаблюдать за ней. Я досчитал ее веснушки до двадцати восьми.

— Я чувствую, как ты таращишься на меня, — бубнит она.

— Лежи спокойно, я не закончил.

Она открывает один глаз, но только на щелочку.

— Не закончил что?

— Считать твои веснушки.

— О, боже! — она закрывает лицо рукой. — Еще одна нежелательная моя черта.

Я поднимаю ее руку и целую веснушчатый нос, щеки, а затем ее полные вкусные губы. Должен поправить свой стояк, потому что она так чертовски сексуальна, что я даже не могу подумать о ней, чтобы мой член не стоял в полной готовности.

— Вивьен, клянусь, я сделаю целью своей жизни доказать тебе, что твоя яркость затмевает солнце.

Она проводит ладонями по моему лицу.

— Я тебя не заслуживаю.

Я целую её и встаю, медленно отпуская её руку.

— Ты права. Ты заслуживаешь лучшего.

***

— Она мне нравится, — пыхтит отец, когда загребает воду веслами.

— Мне она тоже нравится, — я прилагаю все свои усилия, вытягивая ноги и напрягая руки. — Может, даже слишком сильно.

— А это проблема?

— Она так молода и ничего обо мне не знает, — я говорю слова сквозь сжатые зубы, когда ручейки пота стекают вниз по моему лицу.

— Что ты о ней знаешь?

— Она очень умна, у нее безупречная трудовая этика. Она хочет покорить мир, хотя и не претенциозна, — я делаю еще один тяжелый вдох. — Она добра в своей детской невинности и семьдесят пять процентов ее спины покрыто шрамами от ожогов третьей степени, которые скрыты под татуировкой.

Мой папа останавливается и смотрит на меня.

— Я видел часть татуировки возле шеи и плеча, но волосы закрывали большую часть. Я понятия не имел…

Я качаю головой.

— Она упала в костер. Боже, папа, это пугает ее больше, чем кого-либо другого.

Он кивает.

— Ты знаком с ее родителями?

— Нет, конечно, как ты знаешь, они здесь не живут, и я не знаю, готов ли быть тем человеком в ее жизни, которого она пригласит домой.

— Ты, возможно, прав, или, возможно, тебе нужно быть немного пожестче по отношению к себе. Но она заслуживает знать правду, сынок. Хоть ты и не хочешь распространяться об этом, но это не изменит случившегося, и все секреты откроются однажды.

Я делаю глоток воды и вздыхаю.

— Да, я знаю.

***

Я не думаю, что мы принимаем осознанные решения относительно того, какие образы выжигаются в нашем сознании. Некоторые из моих будут преследовать меня всегда, но лишь один я заберу с собой в могилу и сохраню для следующей жизни.

— Эй, Оли.

Длинные голые ноги, выглядывающие из одной из моих футболок «Гарвард Кримсон»[39], растянулись на моем диване, скрестившись в области лодыжек. Копна черных волос собрана в запутанный пучок на ее голове, на ней надеты очки в толстой черной оправе, когда она читает газету — реальную газету. Именно этот образ непослушной школьницы и будет сохранен.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, хватая стакан воды и не отрывая от нее глаз. Я бы и не смог, даже если бы хотел.

— Читаю газету, особенно раздел посвященный бизнесу. А на что похоже то, что я делаю? — она перегибает газету и смотрит на меня поверх оправы очков.

— Где ты взяла газету? Ты знаешь, что можешь получить всю информацию в интернете сейчас, — я выпиваю воду до дна, вытирая рот тыльной стороной руки.

— Я взяла газету у себя дома. Я делаю подписку. И, да, я в курсе, что эта информация есть онлайн, — она подносит газету к носу и нюхает. — Ох, но этот запах. Ты не можешь услышать его онлайн. Я люблю запах газет и книг. Редко пользуюсь своим Киндл. Кроме того, они напоминают мне о моих бабушке и дедушке. Они раньше жили рядом с нами, и я останавливалась у них дома по дороге в школу. Моя бабушка наливала мне апельсиновый сок, в один из тех маленьких стаканчиков для сока с цветочками на внешней стороне, я попивала его и наблюдала, как они с дедушкой пили свой кофе и читали газету. Она все еще пахнет точно так же.

Прямо сейчас во мне борются два противоречия. Мне следовало бы почувствовать непреодолимое желание поделиться одним из моих детских воспоминаний. Но я парень… когда она выглядит так, как сейчас на моем диване, единственное непреодолимое желание, которое я испытываю — это перегнуть ее через спинку дивана и заставить кричать в экстазе. И я этим не горжусь.

Я подхожу ближе.

— Очки, да?

— Мне они нужны только для чтения, иначе у меня будет болеть голова, — Вивьен кивает.

Я поднимаю подол футболки, которую она надела. Без белья, снова!

— Ты была так одета, когда ходила домой?

Она снова смотрит на меня поверх очков.

— Да, а что?

Боже! Соседи должны обожать ее. Я качаю головой, поднимаю глаза к потолку и вздыхаю.

— Ничего, я иду в душ.

Очень холодный душ!

***

— Я собираюсь домой принять душ и одеться, — кричит Вивьен в ванную, когда я в душе.

— Это было прекрасное утро на воде. Нам нужно поплавать на лодке, — я перекрикиваю шум воды.

— Поплавать на лодке? — говорит она с неуверенность в голосе.