Его сладкая девочка (СИ) - Дашкова Ольга Страница 32

— Ответить честно?

— Думаю, не стоит, ответ может мне не понравится.

Молчу, смотрю в окно, снег кружит пушистыми хлопьями, уже начинает темнеть. Меня откидывает на несколько лет назад, в то время, когда отец почти разорил компанию. И все потому, что его посетило прекрасное чувство— любовь, это почти в шестьдесят лет.

Ее и звали Любовь.

— Видела тебя недавно в ресторане с милой девушкой. Вы хорошо смотрелись вместе. Но ты меня даже не заметил, это неудивительно, твоя избранница очень красивая.

В ресторане?

Мы были только раз с Дашей в публичном месте, но я не заметил бывшую любовь отца. Сжал кулак, обернулся, чтоб посмотреть на Дашу, но ее уже не было в кабинете. Ушла, а я и не заметил.

— Зачем ты звонишь?

— Просто так, соскучилась. Мы все-таки не чужие друг другу люди.

— Мы чужие настолько, что ты даже не представляешь.

— Ошибаешься, Ромочка. Помнится, ты мне говорил раньше совсем другие слова.

— И ты им верила? Считал тебя умнее.

Повисает долгая пауза, понимаю, что задел ее, сильно задел. Что тогда только ни пришлось говорить, чтоб оградить отца от этой женщины. А ведь семь лет назад ей было, как мне сейчас — тридцать пять, но выглядела на десять лет моложе. Ни за что не скажешь, что она была охотницей за богатыми мужиками.

Такая милая, трогательная, голубые глаза, отец совсем потерял тогда голову. Мама, узнав, просто ушла, не разговаривала даже со мной, улетела к тетке, к морю. Лишь приехала потом на похороны своего неверного мужа, не проронив ни слезы.

Больно было всем.

Не хочу вспоминать и думать, что я сам помог отцу шагнуть в могилу, а ведь только хотел показать, что его новая женщина не та, какой кажется.

Глава 32

Орешкина

Улизнула из кабинета, как только Роман отвлекся на телефонный звонок. Поправила трусики, одернула юбку, быстро застегнула пуговицы на блузке. Смотрю на себя в зеркало, вид совершенно чумной.

Щеки горят, глаза блестят, неспокойное сердце готово выпрыгнуть из груди. Я точно влюбилась. Так и застыла на месте от этой мысли, приложив ладони к щекам.

Разве такое возможно?

Папа говорил, что полюбил маму, как только увидел, с первого взгляда. Эти откровения у него бывали очень редко. Папа. Вот главная моя проблема. Господин Дымов, что захотел купить фирму моего любимого мужчины.

И еще та женщина, что была с ним в ресторане, о которой не знает даже всезнающая Машка. Я совсем увязла в своих эмоциях и сексе, в Вершинине и его ласках, не замечая ничего вокруг.

А ведь с Машкой что-то не так, я чувствую хоть она и противная иногда, но все же кровинка моя любимая. Прохоров еще звонил несколько раз ночью — конечно, у него там день, зачем думать о других? Хорошо, что Рома не проснулся и не начал снова пытать о нем.

— Добрый день. Роман Александрович у себя?

Выглядываю из-за шкафа, где висит зеркало. У моего стола стоит девушка: белые кудри, бледное личико, но яркая помада, черная шубка до колен, под ней красное платье, в руках красная сумочка. За три дня, что я здесь, не встречала этой огненной красотки.

— Здравствуйте. У себя, а вы по какому вопросу? — спрашиваю с интонацией противной секретарши.

Не хватало мне еще одной Ирины Николаевны, того и гляди, сейчас эта выдаст какой-нибудь номер. Мол, я тут на правах местной любовницы, уже семь лет, и ребеночек у нас в садик ходит.

Мне реально чуть плохо не стало. А от переизбытка красного цвета перед глазами поплыли пятна.

— По личному, — вскидывает подбородок, смотрит уверенно.

Личные вопросы у тебя могут быть с твоим стилистом, который подбирал этот безвкусный красный цвет.

— Прием по личным вопросам каждый вторник с трех до пяти.

Придумала на ходу. Ибо нечего ходить около моего мужика и трясти кудрями.

Девица растерялась, я подошла ближе, разглаживая блузку на груди, между ног было влажно, надо было пойти в туалет и обтереться. Но сейчас я точно не оставлю эту Кармен в приемной.

— Сегодня четверг, приходите во вторник. Роман Александрович ответит на все ваши вопросы.

— Но я не могу во вторник, мне надо сейчас.

Всем надо, не тебе одной. И когда я успела стать такой стервозной? Пристально рассматриваю девушку: на вид около тридцати, слишком много пудры и снова эти неестественно пухлые губы — конечно, красного цвета.

Ни в жизнь больше не надену красный.

— Даша, ты куда ушла?

Из кабинета выходит Вершинин, смотрит на меня, замечаю, как хмурит брови, чем-то недоволен.

— А к вам пришли, Роман Александрович. Девушка говорит — по личному вопросу.

Вершинин делает вид, что не замечает посетительницу.

Ну, актер из тебя — так себе.

— Катя?

Катя? Просто Катя?

Вот и бабы начали подтягиваться, скоро косяками пойдут на нерест.

— Ты что тут делаешь?

— Я ищу Максима.

— У меня в офисе?

— Дело в том, что я так внезапно уехала, были срочные дела, а сейчас Макс несколько дней не отвечает на звонки, в офисе его не застать.

Так это очередная пассия Ржевского? Ну, они как небо и земля с Ириной Николаевной, совершенно разные. Я, конечно, не встречала других его женщин, но определенного типажа, видимо нет в приоритете.

— Я ничем не могу тебе помочь, если Макс не отвечает и не берет трубки, значит, занят. В моем офисе его точно нет.

О, вот она, мужская солидарность. Прикрыть друга кобеля, это святое.

— Передай, пожалуйста, что я его ищу, если встретишь, нужно очень серьезно поговорить.

Было видно, как девушка расстроена и взволнована, прижимала к груди сумочку и кусала губы, несмотря на помаду. Развернулась, ушла, лишь оставив шлейф духов.

— Беременна.

— Кто беременна? — Вершинин смотрит на меня, а глаза такие удивленные, даже рот приоткрыл. — Ты беременна?

И почему, как только мужики слышат это слово, у них моментально отключается мозг? Вот совсем недавно он был строгим руководителем, а сейчас стоит и смотрит на меня с дурацким выражением лица.

— Эта девушка, не я.

— Катя?

— Не знаю, кто она, нас не представили.

— С чего ты так решила?

— Если женщина хочет серьезно поговорить с мужчиной, она либо его бросает, либо беременная.

— У тебя такой большой опыт в отношениях?

Вершинин подходит совсем близко, вот на его губах уже легкая ухмылка, обнимает меня за талию, заглядывает в глаза.

— Нет, небольшой, просто я женщина. Что будем делать со Ржевским?

— Ничего, пусть сам разбирается, не до него и его любовниц сейчас. Мне надо отъехать, Тимофей отвезет тебя домой, я сказал ему.

— Куда отъехать?

— Нарисовалась деловая встреча.

— А можно я с тобой?

Совсем не хочу быть одна, так привыкла к нему, что даже не представляю, что буду делать.

— Нет, сладкая, это скучное и неинтересное мероприятие, я недолго, обещаю.

— Сейчас кто-нибудь зайдет и увидит, как начальник обнимает свою секретаршу.

— Не будем разбивать стереотипы, пусть все знают, что ты со мной спишь.

Улыбается, целует, а мне даже уже все равно, что кто-то может зайти на самом деле.

Отрывается, уходит в кабинет, потом возвращается уже в пальто, в руке ключи от машины, подмигивает. Сажусь в кресло, все мысли снова возвращаются к папе, его знакомой и делах, которые он задумал.

Набираю номер сестры, но та не отвечает, зато звонит Прохоров.

— Слушаю тебя.

— Это я должен слушать тебя. Что ты там наплела про меня?

— Я? Про тебя? Федор, ты тебе льстишь, я не то что ничего не говорю про тебя, я даже не думаю о тебе. У меня есть мужчина, мужчина во всех смыслах — и не тех, что близки тебе.

— Дымова, ты опять несешь чушь? Не было у меня ничего с тем парнем, не было и не могло быть! — Федор кричит в трубку, но он может орать сколько угодно и хоть на весь штат, мне все равно.

— Федор, прими уже себя таким, какой ты есть, поверь, станет легче.