Мой личный доктор - Мельникова Надежда Анатольевна Страница 33

— Нет, Ульяна, не так. Мы действительно накладывали гипс. И с той медсестрой у меня ничего не было. А насчёт тебя с Шуриком ещё надо разобраться. И вообще я устал.

Скатившись с меня, падает рядом. Кладет нас обоих на бок. Меня к себе спиной, утыкаясь в ямочку на моей шее. Тянет ближе, как спрут, обнимая длинными руками, обхватывая сильными ногами.

— Спокойной ночи, Ульяна.

— Я хотела убрать со стола.

— Потом уберём. Баю-бай. Тебе нужно набраться сил.

— Шесть часов вечера, доктор Ткаченко.

— Всё равно спи, потому что, когда я высплюсь, у тебя спать уже не получится.

— Но…

— Тише, Ульяша, просто спи, и всё.

От его жарких слов у меня аж мурашки по коже. И хочется заурчать ласковой кошечкой.

— Что значит завис? — не хочу спать и упрямо спрашиваю спустя несколько мгновений тишины и ровного дыхания.

— Не мог насмотреться на тебя. И складывалось такое странное впечатление, будто уже знал до этого тысячу лет. Вот такие ощущения у меня были при первой нашей встрече. Она меня ошеломила. А уж твои юмор и сарказм...

— А что с ними?

— Они великолепны. Всё, спи.

Он притягивает меня к себе ещё плотнее, приказывая закрыть глаза. И что мне остаётся? Разве я смею ослушаться доктора? Его профессиональные рекомендации невозможно игнорировать.

Счастливая и пьяная от чувств, я засыпаю.

Глава 35

Но выспаться мне не удаётся. Открываю глаза, пытаясь определить, который сейчас час. В спальне темно. В окно заглядывает луна, звезд почти нет, фонари привычно не работают. По ощущениям час или два ночи. А ещё я абсолютно голая, хотя спать ложилась в пижаме, состоящей из майки и шортиков. В полудрёме, до конца не понимая, то ли мне это снится, то ли происходит наяву, я получаю щедрые поцелуи и обильные ласки.

Тяжёлые мужские руки, кажется, везде. Лёжа на боку чувствую, как Ткаченко, откинув в сторону волосы, страстно мусолит мою шею, гладит руками плечи, бока, проскальзывает к груди. Отбрасывает одеяло, стараясь погрузить меня негу удовольствия как можно глубже.

Тело тут же наполняется жарким желанием, я начинаю дышать чаще, выдавая себя с головой. Теперь он точно знает, что я проснулась и совсем не против.

Моя спина прижата к его груди. Поняв, что я уже не сплю, Ткаченко разворачивает моё лицо к себе и припадает к губам.

Поцелуй выходит мокрым и жарким. Мы начинаем синхронно постанывать. И, в то время как мой рот занят его губами, Ткаченко гладит мою грудь, возбуждает ещё сильнее. Соски превращаются в твёрдые камушки. В низу живота сладко тянет. Заёрзав, я не успеваю понять, что происходит. Пропускаю волнительный момент, когда Константин, нахально задрав мою правую ногу, скользит внутрь.

Доктор берёт меня, толкаясь до самого основания. Властно сжимая, не даёт даже повернуться. Несколько плавных движений, от которых я теряю способность мыслить. И только охаю и ахаю, задыхаясь.

А потом, оставив мой рот в покое и крепко зафиксировав одной рукой шею, он начинает жестко и ритмично вбиваться в уже не принадлежащее мне тело.

Постыдно открыв рот, лишь успеваю хватать всполохи удовольствия. Они обжигают кожу. Эти вспышки кайфа убивают меня. Они гонят вперёд. Они управляют моим сознанием.

Никогда не занималась сексом с мужчиной таким образом, будто от меня совсем ничего не зависит. Но именно так это делает Ткаченко. Он швыряет меня в океан страсти, заставляя тонуть и захлёбываться. Он не даёт мне даже подумать о чём-то то другом, кроме наслаждения.

Константин Леонидович переворачивает меня как ему удобно, скручивая в такой позе, что мне остаётся только стонать и сгребать в кучу простыни. Принимать, принимать, принимать… Изголовье кровати совсем не благопристойно бьётся о стенку моей спальни, наверняка пугая пошлыми намёками соседей. А я кричу в полный голос, потому что доктор Ткаченко умеет что-то такое, чего не умел ни один из моих мужчин. Он буквально забрасывает меня на седьмое небо, и, задрожав всем телом, я превращаюсь в тряпичную куклу, глупо улыбающуюся и кивающую головой по воле хозяина.

Но мой обладатель не даёт мне даже дёрнуться, увеличивает скорость до бешеного темпа и, жёстко зафиксировав бёдра, доводит себя до мощного финала. Я всё ещё дрожу. Но не узнаю своё тело, всё так странно и необычно. Мне как будто не хватило, хотя точно было. Это подозрительное ощущение ползает под кожей, и я не понимаю, откуда оно появилось. Оно скребётся когтями и требует ещё…

Липкие, вспотевшие и обалдевшие после оргазма, мы находим рты друг друга.

— Офигеть, как с тобой легко и вкусно! — хрипит доктор мне в губы, жадно целует и зачем-то опускает руку вниз, протискиваясь между нами. Облизывает языком лицо и виски. Пошло собирая пот, царапая мои щёки своей грубой щетиной.

— Ты можешь ещё.

— Что? В смысле?! — не понимаю, о чём он.

Я уже проскочила пик удовольствия. Но потом, когда помогала ему, сжимая как можно крепче, словно пересела на поезд в обратную сторону. И, как только доктор касается меня пальцами, иступление переходит в сладость. Всё накатывает по новой. Удивительно, что Костя это почувствовал.

— Ну же, солнце, давай!

Он целует меня, облизывает, сосёт, неистово ласкает и крутит, теребит и врывается, и это должно быть уже чересчур. Но всё только нарастает. Оказывается, во мне столько нерастраченной страсти, что я действительно очень быстро скручиваюсь в новом приступе экстаза. Прихожу в состояние одури.

Смотрю на него, продолжая вкушать блаженство. Мне нравятся его мускулистые руки, его мокрое, рельефное тело, его горящие похотью глаза, его ненасытность и какой-то недюжинный, чёрт его дери, во всех вопросах профессионализм. Как будто он знает, на какие кнопки жать, чтобы глупая завуч музыкальной школы снова взорвалась как праздничные фейерверки. И всё по новой: и дуга в пояснице, и искусанные губы, и громкие стоны к ужасу соседей.

— Ух ты, — разглядывает, не скрывая жадного восторга, — какой отзывчивый мне достался заместитель директора. Ты так легко откликаешься на мои ласки. Пойду найду попить, нам нобходимо восстановить водный баланс. А ты лежи, отдыхай. — Встаёт, вижу очертания его высокой крепкой фигуры. — Немного отдышись, и мы продолжим.

Глава 36

— Телефон. — Выбираюсь из-под одеяла.

— Мой или твой?

— Твой.

Он продолжает меня трогать, а я не могу больше обниматься, ласкаться, целоваться, у меня уже всё онемело. Но от ситуации в целом ужасно смешно.

— Разумовский, судя по мелодии звонка, такой у меня стоит на него.

Потянувшись, абсолютно голый Константин Леонидович ставит ноги на пол.

— Ну и что этому старому пню не спится? У него же есть его сачки, прикормка, мыло, червячки. Не даёт отдохнуть. Поспать. Если он уже не помнит, как его жену зовут, то у меня пока ещё другие интересы.

Слушаю доктора и параллельно ищу свой телефон, нашариваю на полу и, разблокировав экран, смеюсь ещё громче.

— Костя! — зову его, угорая.

— Да, Ульяш, что случилось?

Кручу мобильный и не верю. При этом его собственный телефон продолжает орать на всю квартиру.

— Уже сутки прошли, как ты ко мне пришёл.

— Да ну?!

— Посмотри на дату.

— Вот это мы дали, госпожа заместитель директора! — Встаёт и, почесав верхнюю часть голой ягодицы, начинает бродить по квартире. — Вот почему так жрать охота. Вот это да! Я даже не заметил. Мы то просыпались, то засыпали, то... сама понимаешь. — Поворачивается ко мне. — Хватит ржать, Ульяна Сергеевна, это всё ты со своими заманчивыми выпуклостями и впуклостями. Капец. Такого со мной ещё не было. Как я мог столько часов подряд удовлетворять тебя?

Пожимаю плечами, а он перетряхивает одежду, поднимая с пола штаны и рубашку.

— Да где мой телефон, ё-моё? Разумовский там уже небось уработался. Бедный мужик.

— Кто-то работает, а кто-то дырку протёр на моих простынях, — набрасываю халатик и шаловливо смотрю на него искоса.