Шрамы Мафии (ЛП) - Грэй Хардин Страница 35

  - Люк, - воскликнула она.

  - Все в порядке, кукла, кричи, если хочешь.

  Она прокричала моё имя. Я не мог этого вынести. Мой член теперь напрягался.

  Со мной такое всегда случалось.

  Меня всегда поражала эта женщина, и её было слишком много для меня, чтобы думать, что я могу контролировать себя возле нее. Необходимость прикасаться к ней повсюду поглотила меня, и хотя я практически держал ее руками, мне казалось, что я не могу насытиться прикосновениями к ней.

  Ничего не было достаточно, и я не мог подойти достаточно близко.

  Ее прекрасное тело корчилось подо мной, с полузакрытыми глазами и приоткрытыми губами в экстазе. Когда она провела руками по груди и полностью открыла глаза с выражением «трахни меня», я потерялся.

  Я сорвал с нее трусики. Я хотел сохранить их и определенно не хотел порвать их, зная, что у нее не будет здесь другой пары. Потом ее образ гуляющей без трусиков заполнил мой разум, и я чуть не умер. Мое сердце сжалось, и мой член болезненно прижался к моим штанам.

  Я должен взять ее сейчас, немедленно.

  Мне удалось стряхнуть с себя одежду, затем я снова залез на нее и с легкостью проскользнул внутрь ее горячего влажного ядра. Она выгнула спину, загоняя меня глубже, похоронив до упора.

  Мы оба закричали.

  Я начал покачиваться, затем вколачиваться, трахая ее так, как ей нравилось.

  Блять, если я не сбавлю обороты, я не протяну, и ни за что не позволю этому затянуться на пятиминутку. Я весь день ждал, чтобы сделать это с ней, и всю ночь. Я знал, что у нас будет остаток ночи, чтобы поглотить друг друга, но мне хотелось каждый раз считать. Я хотел, чтобы каждый раз длился вечно.

  Никогда не быть без нее и всегда быть с ней.

  Я сделал глубокий вдох и замедлился, чтобы выйти из нее и перевернуть на четвереньки.

  Она захихикала, когда я начал целовать ее спину и ее красивую упругую задницу.

  - Ты идеальная женщина, Амелия Росси.

  Когда я это сказал, она посмотрела на меня с ноткой признательности в глазах.

  Амелия Росси.

  Приятно было назвать ее настоящим именем. Это было правильно. Точно так же, как когда я настоял на том, чтобы называть ее Амелией, когда она сказала мне называть ее Тейлор. Это проклятое выдуманное имя, которое ей никогда не подходило.

  Она была Амелия Росси. Прекрасная богиня, покорившая мое сердце. Поймала меня и приручила такого человека, как я, который был грозной силой, с кем нужно было считаться.

  Она выявила во мне сторону, о существовании которой я даже не подозревал.

  Я вошел в нее сзади, взяв ее за бедра и начал вколачиваться. Она тоже двигалась, входя в каждый из моих толчков с безумной потребностью.

  Это была позиция, в которой мы всегда теряли себя.

  И, черт возьми, мы так и сделали. Мы потеряли себя в этом.

  Все, что я знал, это то, что что-то электрическое и огненное пробежало по моему телу, схватив меня и завладев моим разумом.

  Я знал, что мы кончили в какой-то момент, но потом было такое ощущение, что мы снова за гранью этого.

  Остаток ночи продолжался так.

  Дикие, безумные занятия любовью, представлявшие собой возмутительную смесь секса и занятий любовью. Это было лучшее, как я мог описать.

  Это утомило нас обоих.

  Она заснула у меня на руках. Я пытался бодрствовать, чтобы собраться с мыслями, но был истощен.

  Я не чувствовал, когда заснул. Я просто погрузился во что-то похожее на сон, но это не так.

  Я чувствовал беспокойство, которое заставило меня задуматься о том, что я видел.

  Я спал, или это было воспоминание?

  Я вошел в эту комнату.

  Эта похожая на тюрьму комната в старом заброшенном доме для душевнобольных.

  Институт Святого Иуды…

  Почему я был здесь?

  Смех Виктора эхом разносился повсюду, как и после смерти Генри. Он убил Генри, моего друга.

  Не только Генри, но и его семью.

  Сюзанна, моя маленькая крестница. Что я за крестный отец, позволивший моей девочке умереть?

  Я опоздал.

  Виктор снова засмеялся, и я побежал в соседнюю комнату, чтобы найти его за обеденным столом.

  Раньше этого не было.

  Амелия сидела напротив него, но она не двигалась, и ее кожа была похожа на пластик.

  Я подбежал к ней, но замер, когда увидел ее вблизи.

  Лицо моей возлюбленной было твердым, пластмассовым, но с остальной части ее кожу содрали. Открытые мышцы и кровь. Вены и артерии.

  Виктор что-то ел.

  На его тарелке была смесь ее кожи и того, что было похоже на ее пальцы.

  Я закричал, вытащил пистолет и выстрелил в него.

  Я вскочил проснувшись. Холодный пот бежал по моему лицу и спине. Блядь.

  - Люк, в чем дело? - спросила Амелия.

  Амелия.

  Я схватил ее и осмотрел, в порядке ли она.

  Казалось, она в порядке, но я не был уверен. Сон, точнее кошмар, все еще был в моей голове. Я схватил пистолет с тумбочки. Будучи полон решимости найти Виктора и застрелить его по-настоящему, Амелия бросилась ко мне и остановила меня.

  - Люк. - Она схватила меня за руку. - Господи, что, черт возьми, случилось? Тебе приснился сон.

  Я посмотрел на нее. Она была голой, как и я. Я не мог успокоить свое дыхание. Я не мог контролировать себя рядом с ней, потому что любил ее, как никого другого в жизни.

  - Я не могу измениться, - выпалил я.

  - Что? - Что-то померкло в ее глазах.

  - Я пытался провести нормальный день, чтобы собраться с мыслями и успокоиться, но не могу. Виктор здесь. Здесь, в Чикаго. Я не могу позволить ему забрать тебя у меня. Я не могу допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Амелия, когда я увижу его, я убью его. И на этот раз я отрежу ему голову, чтобы убедиться, что он мертв.

  Когда я это сказал, ее лицо побледнело. - Люк, не теряй себя ради меня. - Она покачала головой, и по ее щеке потекла слеза.

  - Я тебя люблю, - Слова просто вышли. В последний раз я произнес эти слова много лет назад, и они были обращены к моей матери, которая бросила меня. С тех пор я никому не говорил о любви и не планировал этого, пока не встретил Амелию. - Я тебя люблю.

  Я должен был сказать ей еще раз.

  Она прижала свои изящные руки к моей груди и посмотрела на меня.

  - Я тоже тебя люблю, Люк. Я люблю. - В ее словах был намек на улыбку, хотя по ее щекам текли слезы. - Не уподобляйся ему.

  - Кому, богиня?

  - Моему отцу, - выдохнула она.

  - Амелия… если кто-нибудь прикоснется к тебе, они мертвы. Они и все, кто с ними. Они умрут. У них не будет возможности сделать последний вздох.

  Я от стыда опустил голову, не в силах смотреть на нее.

  Шум эмоций бушевал во мне, столкнувшись, как гневные волны во время шторма, с зазубренными скалами.

  - Я неплохой человек из-за того, что хочу защитить женщину, которую люблю. - Я поднял голову, и слеза потекла по моей щеке. Все, что мне нужно было сделать, это вспомнить, что Виктор сделал с Генри и его семьей, и я понял, что не могу позволить этому психу жить.

  - Нет… ты не такой. Это совсем не делает тебя плохим.

  - Амелия, я кое-что тебе раньше не говорил. Потому что я не мог об этом говорить.

  - Что это?

  - В ту ночь, когда я думал, что убил Виктора, это произошло потому, что он убил моего лучшего друга и его семью. Его семью. Его молодую семью. Его жену, мою маленькую крестницу, которой только исполнилось пять, и его сына, которому было восемь. - Разговор об этом сейчас заставил меня нервничать, потому что я не мог поверить, что это произошло.

  - О Боже. - Она прижала руку к груди. - Как это случилось, Люк?

  Я закрыл глаза, когда воспоминания вызвали агонию.

Как это случилось?

  В моей голове это была моя вина.

  И всегда будет ...

Глава 18

  Люк

  5 лет назад…

  - Может, нам сначала заставить этого ублюдка умолять? - Я сказал Клавдию, который стоял над Билли, стукачом, прижав ногу к груди парня, который лежал на земле, корчась, как червяк, которым он и был.