Шахразада - Избранницы Рахмана Страница 37

– Ну что ж, прекраснейшая, теперь тебе придется вести нас. Клянусь, мы не пророним ни слова, даже если ты выберешь для спуска самую трудную тропу.

– Ах, глупенький чужестранец, – уже во второй раз девушка назвала так Рахмана. – Я бы с удовольствием избрала самый легкий путь. Но, боюсь, любой из них будет для нас равно опасен. Ведь камнепад сдвинул все в равновесии окружающих скал. И потому каждый наш шаг может стать последним. И тут уж, кто бы ни избрал тропы, рисковать и молчать придется всем в равной мере.

– Да будет так, добрейшая Ли, – Сейид и Рахман почти одинаковым жестом согласно склонили головы.

И начался спуск. Девушка решила, что они будут спускаться там же, где поднимались. Пусть эту тропу погибший Сверре назвал «тропой безумцев», но она была самой короткой из всех путей. И потому, взвешивая каждый шаг и испытывая каждый камень, трое отважных все же пошли по ней. Вот миновала треть пути, вот половина… Камни были устойчивы, и Ли с облегчением позволила недолгий отдых.

– У меня внутри трясется все, – признался чуть слышно Сейид.

– Мой друг, думаю, я тебя не удивлю, если скажу то же самое. Но посмотри на прекрасную Ли. Она, кажется, просто наслаждается прогулкой…

– О нет, мой добрый Рахман… – усмехнулась девушка. – Я вовсе не наслаждаюсь… Более того, никогда еще спуск не давался мне с таким невероятным трудом. Но однажды дядюшка научил меня тому, что надо заставлять свой страх умолкнуть.

– Что это значит?

– Всем бывает страшно. И в этот миг мы слышим один лишь голос страха, который говорит нам «не делай более ни шага», или «не отправляйся в странствие», или «не смотри более на женщин»…

При этих словах Рахман вздрогнул. Девушка же продолжала:

– Человек неумный, безвольный начинает слушаться этого голоса, не следуя более ни советам друзей, ни подсказкам разума. И потому лишь кривые окольные тропы становятся его путями, лишь подлость и предательство – его натурой. Хотя, казалось бы, все просто. Надо лишь обратиться к своему страху и попросить его замолчать совсем ненадолго. Иногда достаточно, чтобы он смолк лишь на миг, иногда – всего на день. Надо пообещать, что потом, когда опасность будет позади, обязательно, ты выслушаешь все его советы, все подсказки и упреки…

– И что – это так просто?

– О нет, Сейид-лекарь, это совсем непросто, но этому можно научиться. И тогда, проделав страшный путь и оказавшись в безопасности, можно вдвоем со страхом посетовать на трудность пути… Или, соединившись с любимой женщиной, позже, вместе со страхом, утвердиться во мнении, что остальные не стоят ни гроша…

И вновь вздрогнул Рахман. Да, Ли права, и он просто бежал от трудностей, признав всех женщин существами ничтожными, не обладающими и сотой долей достоинств, присущих мужчинам.

– Так выходит, мудрейшая, нам сейчас надо просто договориться со своими страхами?

– Конечно, лекарь. Просто договориться.

Сейчас, когда именно от нее зависела жизнь троих, Ли была почти спокойна. Горечь потери единственного близкого человека по-прежнему жгла душу, но она договорилась со своим горем, что оно помолчит до того мига, когда все опасности будут преодолены. К ее удивлению, горе решило промолчать. Или быть может, оно подумало, что ему самому будет не с кем горевать, если Ли тоже погибнет, сделав неверный шаг…

Вскоре посланники магараджи вновь тронулись. Тропа под ними была по-прежнему крута, а камни приходилось, как и раньше, проверять перед тем, как ступить на них. Но теперь, когда страх просто молчал, было куда проще делать каждый новый шаг. Когда были пройдены две трети пути, Ли смогла наконец перевести дух. «О боги, должно быть, вы уже получили свою кровавую жертву… Похоже, вы дадите нам спокойно спуститься и позволите продолжить путь этим отважным людям, которых хворь владыки завела столь далеко от дома».

Неизвестно, что ответили Ли ее боги, но спуск продолжался легко. И вот наконец послышался шум водопада. Да, всего лишь три дня назад этот шум провожал их наверх, и вот теперь он приветствовал тех, кому удалось живыми выбраться из каменной ловушки.

– Да пребудет с нами Аллах всесильный и всемилостивый, – с облегчением проговорил Сейид, когда под ногами оказалась земля, толком не высохшая после недавнего дождя.

Лекарю не верилось, что им удалось спуститься живыми. Не верилось ему и в то, что в руках у него – снадобье, что излечит их мудрого и достойного владыку. И лишь тяжесть сосуда, запечатанного пчелиным воском, убеждала его в том, что великий знахарь Чжан Кань, отдавший жизнь последнему сотворенному зелью, трудился не напрасно.

Макама двадцать третья

– Вот мы и спустились, о прекраснейшая… Теперь ты позволишь нашим страхам поговорить с нами?

Ли рассмеялась.

– О нет, достойный лекарь. Теперь, когда мы твердо стоим на земле, не следует вновь вспоминать о старых страхах…

– Но тогда они когда-нибудь к нам вернутся, дабы услышать наш голос.

Девушка нежно улыбнулась Рахману.

– О нет, к нам придут другие. И мы их обманем так же, как сейчас.

Рахман не мог не поразиться тому, как эта тоненькая, будто травинка, девушка оказалась столь сильна душевно и столь вынослива, что смогла успокоить двоих мужчин, прошедших немало испытаний. «Аллах милосердный, поверь: лучше, умнее, тоньше, нежнее этой удивительной красавицы не найти мне во всем мире под твоей рукой, о повелитель правоверных!»

Да, в этот миг Рахман излечился от своего отвращения к женщинам. И теперь совсем иная цель предстала перед ним – во что бы то ни стало увезти Ли с собой. Сейчас юноше было неясно, как найти слова, дабы уговорить красавицу последовать за ним. Но уже было понятно, что без нее нет ему ни радости, ни счастья, сколько бы он ни искал.

– Аллах милосердный, – пробормотал Сейид. – Я грязен, как сам Иблис Проклятый, который, по слухам, не мылся никогда за все тысячи лет своего бессмертия. Я бы отдал половину своей жизни за то, чтобы смыть с себя хоть часть этой страшной каменной пыли.

– Давай! – Ли шутливо протянула руку. – Перед тобой водопад. Его воды чисты, он смоет не часть, а всю каменную пыль. Смоет он и усталость, ибо воды текут по бесценным травам, дарующим молодость и красоту.

– О волшебница! Молодость и красоту? – переспросил Рахман. – А дарует ли эта вода благосклонность прекрасных женщин?

Прекрасная Ли обернулась к юноше и окинула его долгим оценивающим взглядом.

– Не ищи благосклонности женщин в водах мира, ищи ее в своем сердце, открытом прекрасному.

Рядом с водопадом нашлась и пещерка, где можно было без опасения оставить свою поклажу. И вот миг отрады наступил. Неизвестно, правду ли говорила девушка – действительно воды текли по травам, дарующим молодость и красоту. Но это было не так и важно – чуть теплая вода омыла усталые тела и изнуренные души, даровав момент чистой радости и незамутненного удовольствия.