Эрин Ноэль - То, что скрыто (ЛП) Страница 37

Я снимаю с себя единственный предмет одежды. Конечно, я совсем не так представлял себе первый раз, когда она увидит меня обнаженным, но так надо. Бережно держа Блейк на руках, я подхожу к ванне, выключаю вентиль и осторожно ступаю в чашу, почти полную воды. Я потихоньку опускаюсь вместе в ней, и нас со всех сторон окружает теплая вода. Блейк крепко прижимается спиной к моей груди. Откинувшись на холодный фаянс, я облегченно вздыхаю. Хотя я все еще схожу с ума от беспокойства, мне становится легче оттого что я знаю, что с ней сейчас все в порядке.

Несколько минут никто из нас не произносит ни слова, я просто тру ее руки и живот, нежно целуя в макушку, пока она понемногу приходит в себя.

— Вот поэтому у нас ничего не получится, — заявляет она, прерывая молчание.

— Это почему? — спрашиваю я.

Блейк сухо смеется.

— Потому, что я ненормальная. Не прошло и суток, как мы вместе, а у меня уже случился этот эпизод.

— А что с тобой происходит во время этих эпизодов? — спрашиваю я, молясь про себя о том, чтобы она мне ответила.

— Я вспоминаю разные вещи. Очень плохие вещи.

С шипением выдыхая, я напоминаю себе, что мне надо оставаться спокойным, хотя мысль о том, что кто-то причинял ей боль, выводит меня из себя. Я полагаю, что Блейк не собирается развивать тему, и тогда захожу с другой стороны.

— Почему они возвращаются? Эти воспоминания? Они всплывают постоянно или появляются внезапно сами по себе?

— Обычно, если я не сплю, их провоцирует что-то, что происходит вокруг, а во сне они появляются непредсказуемо. За последние три ночи у меня не было ночных кошмаров, и по утрам я чувствовала себя вполне нормально, перед тем как…

— А что послужило пусковым механизмом на этот раз? — давлю я на нее. — Ты что-то увидела или услышала?

Кивая, она обнимает себя руками в попытке отгородиться от меня. Я нежно беру ее руки и отрываю их от туловища.

— Не прячься от меня, сладкая девочка. Я только стараюсь помочь. Я хочу знать, что это было, чтобы в дальнейшем это не повторилось и не спровоцировало еще один эпизод.

Я опускаю голову ей на шею и оставляю поцелуи на ее шелковистой коже.

— Скажи мне, что произошло сегодня утром.

Губами, прижатыми к ее коже, я чувствую, как она тяжело вздыхает.

— Я, ух… Я пошла вниз налить себе воды, и, как раз, когда спустилась, услышала кое-что… вернее кое-кого. Она пела на португальском. А потом запахло беконом. Это и было…

Она трясет головой и замолкает.

— Я уверен, что ты слышала мою домработницу Сару, когда она пела на кухне и готовила нам завтрак. Она говорит на испанском, а не на португальском, хотя думаю, звучит похоже, — объясняю я. — Вчера поздно вечером я послал ей сообщение и попросил приготовить нам завтрак, перед тем как мы отправимся на работу. Мне следовало предупредить тебя, что она будет здесь. Извини.

— О, все в порядке, — шепчет она.

Несколько минут мы сидим в молчании. Пока я больше не задаю вопросов, но кладу в ячейку памяти информацию о португальском языке и делаю в уме заметку попросить Сару, чтобы она не говорила по-испански в присутствии Блейк. В конце концов, вода начинает остывать, и мне нужно вытащить ее, прежде чем она закоченеет.

— Я позвоню мистеру Томпсону и скажу ему, что забираю тебя сегодня из офиса, чтобы ты помогла мне поработать над… Да над чем угодно! — сообщаю я, открыв отверстие для слива.

Блейк подскакивает на ноги и, качая головой, пулей вылетает из ванны.

— Нет, я не могу так поступить. Мне нужно на работу. Я не хочу прогуливать.

Следуя за ней, я, стараясь оставаться при этом спокойным, хватаю для нас обоих по полотенцу, чтобы вытереться.

— Ты будешь работать, но только со мной. Если я позволю тебе сегодня исчезнуть из поля зрения, я буду волноваться за тебя, а на работе мне нужна ясная голова.

Она плотно обматывает полотенце вокруг тела и упрямо глядит на меня:

— Извини, Мэдден, но я не могу. Я не поеду в твой офис только для того, чтобы сидеть в твоем кабинете и смотреть, как ты работаешь, будто я ребенок, которого нельзя оставить дома одного. Я уже два года справляюсь с этими воспоминаниями. Со мной все будет в порядке.

Два года? Да что же, черт побери, с нею произошло? Ей же всего двадцать два. Я понимаю, что не могу больше расспрашивать ее о прошлом, особенно не прямо сейчас, но не помню, чтобы какая-нибудь другая мысль вызывала во мне такую же ярость, как мысль о том, что случилось с Блейк, что бы это ни было.

Совсем безрадостно уступая ее просьбе, я киваю.

— Хорошо, но ты должна мне пообещать, что вечером вернешься сюда. Я приготовлю нам ужин, и мы посмотрим кино или что-нибудь еще, или займемся, чем ты захочешь. Только с таким условием я могу отпустить тебя.

Блейк безучастно смотрит на меня, поэтому я решаю напомнить ей, почему ей стоит вернуться. Сокращая расстояние между нами, все еще одетыми только в банные полотенца, я беру ее за подмышки, приподнимаю и заставляю обвить меня ногами за талию. Я несу ее вперед до тех пор, пока ее попка опять не оказывается на столешнице, и, крепко прижавшись, устраиваюсь между ее ног. Ухватив за затылок, я опускаю свои губы на ее в настойчивом, но нежном поцелуе. Я не пытаюсь раскрыть ей рот, чтобы не задеть израненный язык. Откуда-то из глубины ее горла исходит стон, и я тут же становлюсь твердым. Я не могу ничего с этим поделать. Это самая дьявольски сексуальная девушка из всех, что я видел, и она даже не представляет, насколько она хороша. Я мягко тяну ее за волосы, Блейк поднимает подбородок, давая доступ моему рту к своей шее, и я провожу языком по ее подбородку от одного уха до другого.

— Возвращайся вечером, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты была здесь со мной, — шепчу я, оставляя тепло своего дыхания на ее коже. — Не заставляй меня умолять.

Ее тело расслабляется, и она опускает руки мне на плечи.

— Я приеду после работы. Не уверена, что смогу много съесть, но идея с фильмом мне нравится.

Обрадованный ее ответом, я помогаю ей одеться, чтобы она могла поехать домой и сменить одежду перед работой. Как только она уезжает, я бегом несусь в душ, понимая, что тоже опаздываю. 

Едва я приезжаю на работу, начинается бесконечная череда звонков и электронных писем, которая ослабевает только к середине рабочего дня. При этом беспокойство за Блейк не выходит у меня из головы, и мне никак не удается прогнать из сознания картину того, как этим утром она, скрючившись, лежала внизу на лестнице. Что-то подсказывает мне, что с ней я замахнулся на кусок, который не смогу проглотить, что я недостаточно силен, чтобы помочь ей преодолеть то, что вселяет в нее такой страх. Но по какой-то причине я не могу уйти. Я знаю ее всего пару недель и уже чувствую, что задыхаюсь, когда ее нет рядом. Я разрываюсь между папиной болезнью, эгоистичным и ленивым младшим братом и расширением компании, в данной ситуации мне меньше всего нужно связываться с кем-то, кто отличается такой непредсказуемостью и с кем в любой момент может случиться припадок. Это последнее, что мне нужно, но единственное, чего я хочу.