И. Бондарь - Барышни и крестьянки Страница 4

– На первый раз сойдет – сказал похититель – теперь, барышня, проходи и ложись на скамеечку. Сразу предупреждаю, тебя привяжут по талии, чтобы не вскакивала.

Натали подошла к скамье, зачем-то потрогала ее рукой и, легла на живот, подставив попку под удары. Натали никогда не секли, но она видела, как папенька сек дворовую девку «за непослушание». Она так же лежала на скамейке, вытянув плотно сжатые ноги и закинув руки за голову. Папенька заставил ее считать удары. «А мне тоже придется считать розги?» – подумала несчастная Натали.

Вдруг она почувствовала руку Александра Павловича на своей попке. Какой стыд. Мало того, что она лежит перед посторонним мужчиной неглиже, этот мужчина трогает Натали в самом неприличном месте! Ее попку гладили! И тут она вспомнила, что папенька, перед тем, как стегать непокорную девку, точно так же долго гладил ее зад. «Может так и положено, может от этого будет не столь больно» – подумала Натали. Помнится, девка даже приподнимала свой зад под рукой папеньки. «Может и мне приподнять попку?» – размышляла Натали в смятении.

Но Александр Павлович уже отошел к бадейке, из которой солдат вынимал розги. Потом поднес их к губам Натали.

– Розги положено поцеловать – сказал он.

Барышня безропотно поцеловала пучок прутьев, которые сейчас вопьются в ее тело. В ожидании удара она вся сжалась и напрягла ягодицы. И вот первый свистящий удар обжог такие белые, такие беззащитные девичьи полушария. Натали закричала и, чуть было, не вскочила со скамейки, но ее удержала веревка, которой тело девушки вокруг талии было привязано к скамейке. Удары ложились один за другим, постепенно перемещаясь с верхнего края попки к ее низу. И каждый раз Натали, барышня и дворянка, громко кричала. Последний, самый сильный удар, пришелся в том месте, где попа переходит в бедра. Было так больно, что Натали едва не описалась.

Было так больно, что Натали едва не описалась.

– Довольно – сказал Александр Павлович – Марья, Дарья, где вы? Можете забирать барышню.

Александр Павлович вышел, а две крестьянки помогли Натали одеться, и повели в барский дом. Там ей была приготовлена комната. Принесли графин брусничной воды и обед. Таких вкусных вещей никогда не было в доме папеньки. Потом барышня огляделась. В комнате находилась роскошная мягкая кровать, стол, два стула, ночной горшок и, даже зеркало. Но дверь была заперта, а оконная рама вообще не открывалась. Понятно, она в заточении. Натали повалилась на кровать – на мягком не так болит поротая попочка – и предалась размышлениям. Потом встала и при помощи зеркала осмотрела следы порки на своем задочке. Картина была ужасная.

Оставалось только ждать дальнейших событий. Вот-вот в поместье войдет отряд жандармов, ее освободят. Александр Павлович попадет под суд и будет приговорен к каторге, но она его простит. И тогда Александр Павлович предложит ей руку и сердце. Или ее спасет молодой человек, сын соседнего хуторянина. В церкви он так на нее глядел! Он проникнет в дом и похитит ее. Они уедут далеко-далеко, где их не достанет этот противный Иртеньев. И там молодой человек сделает ей предложение.

Она всю ночь то надеялась, то молилась Богородице и заснула только под утро. А поздним утром за ней опять явились Марья и Дарья. Подождали, пока Натали оденется, причешется, и повели куда-то.

Оказалось, что в ту же баню, где опять ждал Иртеньев.

– Проходите, барышня, проходите. Располагайтесь, как дома. Расскажите, как ночевали? Сытно ли вас накормили, и не болит ли попочка?

Голос его был ласковым и, даже, неприличный вопрос о задней части Наташиного тела не звучал насмешкой. Неожиданно голос его изменился, стал строгим:

Надеюсь, вчерашний урок пошел вам на пользу, барышня, и сегодня вы разденетесь сами, без помощи Марьи и Дарьи?

– Как, опять? – непроизвольно вырвалось у Натали – Вы снова будете меня сечь розгами?

– Ты намеренна спорить, непослушная барышня? Хочешь, чтобы тебя высекли бородатые мужики при всех крестьянах?

– Нет, нет! Простите меня, я сама разденусь – пролепетала испуганная Натали.

– Тогда, начинай. – Александр Павлович снова достал из-за кресла бутылку и рюмку. Испуганная Натали сняла платье и поискала взглядом, куда его положить.

– Брось туда – Александр Павлович кивнул на пристенную лавку…

Вслед за платьем на лавку отправились чулочки и нижняя рубашка. Теперь Натали опять стояла перед своим мучителем в одних панталончиках. На этот раз снимать их было как – то легче. Но стоило девушки развязать первый бант и освободить заднюю сторону панталончиков, как Александр Павлович сказал:

– Пока довольно. Подойди ко мне, барышня, и повернись.

Сгорая от стыда, Натали повернулась к нему неприличной частью девичьего тела. Ее мучитель снова положил руку на попку, но не столько гладил, сколько щупал и мял ее небольшие по размерам, почти детские полушария. Девушка задыхалась от стыда, но не смела ни отстраниться от этой нескромной руки, ни протестовать. Неожиданно Александр Павлович шлепнул ее и Натали вскрикнула от боли в сеченных ягодицах.

– Кожа хорошая, рубцы уже не красные, а синие. Скоро все заживет. Когда возвратишься в свою комнату, можешь убедиться в этом, посмотрев в зеркало. Продолжай раздеваться. Отступив на шаг, девушка развязала нижние банты, а потом и ленту, которая еще удерживала панталончики у талии. Но когда она вознамерилась лечь на скамью, Александр Павлович поманил ее к себе. Невольно Натали подумала, что сейчас она похожа на нагую античную богиню, которую когда-то видела в книге папеньки. Но это не умеряло смущения и стыда перед похитившим ее мужчиной.

– Подойди ближе – сказал он и положил руку на ее девичью грудочку – несомненно, тебя еще ни один мужчина не трогал за грудь или, как говорят мужики, за титьку. Я, значит, первый. И дальше хочу быть первым!

И он начал мять ее грудочки. У покрасневшей девушки кружилась голова, душил стыд, тем более, что под руками Александра Павловича ее грудочки вдруг стали твердыми, розовые сосочки напряглись и сильно выступили вперед. В них стало очень щекотно и внизу живота потеплело. Стыдливость той эпохи не допускала разговоров об интимной стороне любви и Натали находилась в полном неведении о многих особенностях своего тела. А ее похититель продолжал умело возбуждать девушку. И, когда у нее задрожали ноги и, казалось, что она сейчас умрет, мучитель отпустил грудочки и, притянув ее к себе за талию, сказал:

– А теперь посмотрим, что у нас между ножек? – и положил руку на курчавые волосики внизу живота.