Уроки подчинения, или Это приличная Академия! Часть 2 Страница 41

— Мы можем провести несколько тестов, – предложила я, когда в гостиной нас снова было четверо. – Блокировать разные группы рецепторов и наблюдать, как меняется его тяга к Клубу.

— Хочешь, предоставлю результаты исследований, которые проводили в академии? – предложил Ной. Он как раз закончил со связыванием Мика, у которого начали проявляться первые признаки беспокойства: зрачки расширились, проступил пот, а сам он начал нервно елозить на месте. – Рот тоже затыкать?

— Думаешь, я перегрызу верёвку? – мрачно усмехнулся Мик. Налёт безумия с него сошёл благодяра успокаивающему воздействию Эла, и мне даже стало жаль беднягу. Раньше он хоть шевелился, а теперь только смотрит на нас исподлобья и сопит.

— Некоторое время назад ты убеждал, что сквозь стену пройдёшь, если мы не будем держать тебя за ноги и за руки, – заметил Эйлар. – И что-то я не уверен, что это было блефом.

— Отпустите и проверьте? – усмехнулся Митчелл, а потом перевёл взгляд с Эла куда-то за его спину.

— Простите, задержался.

С лестницы выходил Алек. За спиной он нёс потрёпанный короб, какие используют для музыкальных инструментов, а в руке – характерно побрязгивающий мешок.

— Вернулся, – удивлённо констатировал Ной.

— А вы меня уже списали, – усмехнулся Алек. – Подумаешь, Клуб. Если разок пропущу – не поломаюсь. Как насчёт фруктовой настойки и пары песен под гиарру?

Он поставил мешок с бутылками на низенький журнальный столик, а потом бережно опустил короб на пол. С некоторой торжественностью Алек поднял крышку короба и выудил из него пузатый струнный инструмент, совершенно полый внутри.

— Любопытный факт, – заметил Ной, присев на корточки рядом. – В мире Леви этот инструмент назывался тиакрой, но когда его продемонстрировали Золотой драконице, она сказала, что в том мире, откуда она явилась, есть нечто похожее, только с другим названием. В результате тиакра была доработана, у неё удлинился гриф, а корпус получил изгиб. Совместив названия обоих инструментов, вставших в основе, получили гиарру.

— Играть умеешь? – спросил Алек, протягивая инструмент Ною, но тот покачал головой:

— Пока не доводилось.

— Драконы не особенно склонны к искусству, – заметила я. – Эмоциональная чуткость – прерогатива людей.

Хотя я не смотрела в сторону Эла, но на деле это замечание было шпилькой в его адрес – и сам дракон не мог не учуять этот момент. Поймав его взгляд, я тут же повернулась к Алеку:

— Не думала, что ты вернёшься.

— Пора начинать верить людям, Стелла.

Он назвал меня по имени – и от этого стало не по себе.

— Прости. Я и в самом деле… – резко вдохнув, я отошла в сторону – к бару, где на длинных узких полках с металлическими ограничителями стояли бокалы. Взяла сначала пять, потом вспомнила про Мика и, сочувственно бросив на него взгляд, достала вдобавок трубочку.

Вернувшись к камину, я расставила на столе бокалы и, взяв из рук Алека уже вскрытую бутылку ароматной настойки, разлила её в пять бокалов.

— Нам всем надо расслабиться и отдохнуть, – сказала я, убрав бутылку на барную стойку. – Ночь впереди длинная, так что давайте забудем ненадолго наши разногласия и просто выпьем.

— А Митчеллу примотаем бокал к лицу? – саркастично уточнил Эл, который был более чем не в духе. Я молча подняла трубочку, демонстративно покрутив ею перед носом дракона.

— Буду лично держать бокал так, чтобы Мик мог выпить вместе с нами. Ему тоже не помешает.

— Вообще-то, алкоголь может ослабить действие успокоительной структуры, – пробормотал Эл. Со вздохом он подошёл к барной стойке, взял бутылку и почти залпом выпил всё, что в ней оставалось. Не так уж много, на самом деле – не больше пары бокалов. Потом поднял бутылку перед собой и кивнул Алеку: – Спасибо за пойло, друг. Может, ты не такой уж и…

— Эл! – я покраснела после того, как он закончил фразу. Дракон пожал плечами и ловко бросил бутылку в мусорное ведро. Раздался громкий звук разбившейся керамики. Алек поморщился:

— Бабушка просила посуду вернуть…

— Хочешь, своими руками вылеплю такую же, – нехорошо усмехнулся Эл.

Я покачала головой. То, что он был не в духе – дело ясное. День был длинным и тяжёлым, особенно для него, а теперь ещё до глубокой ночи сидеть тут и ждать, когда закончится встреча. Часы показывали, что начался второй вечерний час. Значит, двери откроются совсем скоро.

Спустя некоторое время мы сидели перед камином, молча глядя на танцующие языки пламени. Алек негромко перебирал струны своего инструмента – достаточно тихо, чтобы при этом отчётливо слышался треск обуглившихся дров. Даже Мик, прежде очень разговорчивый, молча потягивал через трубочку настойку, когда я подносила её к его рту.

— Как думаете, каким будет следующее испытание? – спросила я, не отрывая взгляда от камина. Казалось, стоит мне закрыть глаза – тут же усну, но веки при этом не опускались даже для того, чтобы моргнуть.

— Дожить бы до него ещё, – Эл взял кочергу и, склонившись вперёд, немного пошурудил угли.

— Кстати об испытании, – Алек перестал играть и хлопнул по пузу своего инструмента. – Я спросил у всех наших: никто не столкнулся с препятствиями во время посева. Линда говорит, им вообще почти не пришлось переваливать через хребет, дотягивались до потока из щели и подзаряжались все вместе, во время привалов.

Мы с близнецами переглянулись.

— Не нравится мне это, – пробормотала я и поднесла бокал с трубочкой ко рту Мика. Тот сделал большой глоток и, выдохнув, предположил:

— А может, вам нарочно раздали задания разной сложности?

— Зачем? – не понял Эл.

— Зачем – не знаю, но из вашего разговора понял, что с испытанием все команды справились примерно одинаково хорошо. Несмотря на разные условия. Может, в этом и был замысел?

— Не знаю насчёт замысла, – Ной отхлебнул из своего бокала и постучал пальцами по ручке кресла. – Но профессора должны были разведать обстановку прежде чем делить пространство на сектора. И нам мало того что попался очень неудобный, так ещё и этот барьер.