В плену твоего безумия (СИ) - Тимина Светлана Extazyflame Страница 43

— Ты права, Милана.

Как я соскучилась по его голосу! Даже глаза закрыла, остро ощутив нехватку черной ткани. Мне, наверное, еще предстояло привыкнуть к тому, что я теперь могу смотреть в его глаза.

Серо-голубые. Холодные, как норвежские фьорды, и умиротворяющие, как журчание их вод.

Почему я никогда не подумала о том, что это мог быт именно Кирилл? Насколько я была травмирована Азаматом Валиевым, что просто боялась допустить вероятность того, что моей волей будет управлять такой сильный волевой мужчина? Иначе как объяснить все это? Или я догадалась уже давно, но запретила себе надеяться и ждать?

— На парковке мой Escalade. Именной номер Bergcorp. Если ты слишком отчаянная, жди меня там. Водитель получил указания на твой счет.

— Я ведь еще не согласилась.

— Я всегда рассчитываю все возможные варианты, Милана. Это всего лишь один из них.

— Считаю нужным предупредить, — в моей крови полыхало пламя чувственного предвкушения, когда я медленно поворачивалась, чтобы наконец смело заглянуть в глаза Хозяина. Того, кто всего лишь называл себя так. И того, с кем мы были равны во всем изначально.

— Я тебя внимательно слушаю.

В его глазах плясали искры голубого электричества. Они пронзали мое сердце, умножая решительность в тысячи раз.

— Я не дам тебе увезти себя куда-то в этот раз. Как бы круто не было с тобой — ты не разлучишь меня с дочерью. Это на случай, если решишь, что я должна тебе отплатить за избавление от Азамата. Я не должна. Ты сам решил это сделать. Поверь, без моего согласия ты ко мне даже не притронешься.

Говорила — а сердце изнутри ребра ломало, так хотелось наконец припасть к четко очерченной, слегка надменной линии его губ и забыть обо всем на свете.

— Так что если твоя цель снова меня увезти — это не будет так просто, как тогда. Я научилась защищаться.

Чувственная улыбка скользнула по линии его губ, светлые глаза озарились внутренним огнём поглощающего желания.

— У тебя всегда есть право сказать мне «нет». Помнишь? Это то, что никто и никогда у тебя не отнимет…

Как выглядит безумие?

Никто не даст правильного ответа на этот вопрос, ведь у каждого оно своё. У кого-то окрашено негативным окрасом страха и неизвестности. У кого-то азартом новых открытий и адреналина, цветами самых острых эмоций.

У меня же оно было чем-то, не известным науке прежде.

Смятое платье падает к ногам. Стон глушат его губы, крадущие мое рваное дыхание и стук сердца. Преград больше нет, нет запрета на касание и визуальное восприятие. Вообще нет никаких преград.

Сейчас нас ведет страсть. Такая дикая и необузданная, что все, что имело значение прежде, стерто, разбито, перемолото ее жерновами.

Это было как в тумане. Гул голосов, смазанная мелодия, недоуменный взгляд Ларчиковой, которая так и не поняла, куда так резво сорвалась ее подруга — как Золушка с бала. Сейчас, наверное, она соединила дважды два, но мне больше нет до этого дела. Мой мир принадлежит ему. Только ему. Моему фантому, который наконец обрел имя.

Кирилл. Я пробую его на вкус. Ныряю в холодный омут его глаз, не чувствуя холода и дискомфорта. Мое тело пылает, как и сознание. Ярко. Необузданно. И мы не боимся сгореть.

— Завяжи мне глаза, — шепчу я в перерывах между его одержимыми поцелуями. Кожа пылает, кажется, мужские губы и руки оставляют на ней пылающие отметины. Он умеет касаться так, что кажется, клеймит меткой своего обладания. И одновременно защищая от всего мира.

— Я схожу с ума от того, что в них вижу, — его шепот едва не заставляет меня кончить от одних только объятий и поцелуев. Выгибаюсь, лифчик падает поверх платья. Тотчас же его руки накрывают полушария груди, губы смыкаются поверх соска, втягивая его в рот.

— Пожалуйста… — прошу, задыхаясь от желания и сама не понимая, о чем. Чтобы вернул меня хоть на миг в тот вечер в своем изолированном шале или продолжал целовать мою грудь, пока я не потеряю голову от экстаза.

Кирилл усмехается. А меня безумно вставляет от того факта, что я мысленно произношу его имя. Нет титулов. Нет субординации — хотя я сама не против примерять на себя давно полюбившуюся роль. А затем он усмехается, гладит мой живот, и в его руках появляется лента из черного шелка.

Я задыхаюсь от нахлынувших эмоций. Понимаю — против этого соблазна, самого мощного и одержимого, мне не устоять. И когда свет меркнет, у меня подкашиваются колени. Из горла вырывается одержимый стон.

— Тише, моя сладкая девочка, — шепчет Берг, целуя мой живот.

Его губы опускаются ниже. Пальцы скатывают кружево трусиков к коленям. Я с трудом удерживаюсь в вертикальном положении, когда его язык накрывает мою разгоряченную плоть.

— Не представляешь, что я хочу с тобой сделать, — его шепот в мою истекающую соками киску запускает новый виток спиралей порочного вожделения. — Жаль, я нее оборудовал здесь комнату удовольствий…

И его губы втягивают мой клитор. А мне мало. Я хочу до боли, до потери контроля, до шрамов на коже. Хочу отпустить себя полностью и позволить это сделать ему. Мне в этот момент почти так же жаль, что мы не в изолированном домике в горах.

Темнота возвращает меня туда. В то место, где родилась новая я. И от захлестнувших эмоций меня выносит за пределы реального мира. Слезы поглощает черный шелк, тело пылает в умелых руках того, с кем бы мне хотелось остаться и забыть обо всем. Я не знала, что плакать — тоже сладко. Что можно зачеркнуть в своем сознании те непреодолимые препятствия, что заставили нас потерять друг друга.

Мне не хочется спрашивать, почему все так произошло. Куда он исчез в тот самый вечер, когда я готова была вручить свою душу и тело. Какое у меня место подле него сейчас и что делать с Шанталь — да и надо ли. Слова пусты. Есть только сейчас. Есть слияние двух изголодавшихся друг по другу тел.

Язык Берга все настойчивее. Осмелев, опускаю руки, запуская пальцы в его волосы. Перед глазами все пульсирует от ярких красок нашей персональной вселенной. Я боюсь, что не удержусь на ногах. Но он сжимает мои бедра своими сильными ладонями, не позволяя упасть. Его язык и губы выписывают символы бесконечности на моей трепещущей плоти, и становится трудно дышать. Я почти задыхаюсь, бессвязно шепчу, чувствуя, как слезы катятся по щекам, — их не смогла удержать черная повязка. Несколько капель срываются вниз, и мой искуситель останавливается.

— Милана, — его тембр — рык изголодавшегося зверя. Он выпрямляется, проводит по моей скуле теплыми пальцами, снимая слезы. В моем имени уже немой вопрос, но за меня отвечает тело — я подаюсь навстречу, не желая терять его близости. Какой ответ еще нужен?

Его губы снимают соленые капли моей капитуляции, и я теряю голову. Просто лечу. Уже не понимаю — подхватывает ли Кир меня на руки, или это результат моего измененного состояния. Одна его близость — наркотик. Настолько мощный, что уже знакомые спирали затягивают меня в портал эйфории.

Наверное, мне нужна самая малость — хватка его рук на своих запястьях. Одержимый поцелуй, причиняющий легкую боль. То, чего так долго не хватало. Накрывает сразу, распыляя на атомы, подхватывая водами неведомой реки…

Звуки тают. В этой вселенной они лишние. Стук сердца и ритм сорвавшегося дыхания здесь воплощены в ярких красках, во вспышках тепла по телу. Я даже не осознаю, что во внешнем мире что-то происходит. Что Берг продолжает одержимо целовать, накрывает своим горячим обнаженным телом, заковывая в клетку своей воли и порочного желания.

Когда я возвращаюсь, в глаза бьет яркий свет. Свет, которого, на самом деле, недостаточно — рассеянный, приглушенный, но я сразу жмурюсь, инстинктивно закрывая глаза ладонью. Не сразу понимаю, что повязки больше нет.

— Тише, — его губы касаются моего виска. — Хозяин рядом.

Мне холодно. Закрываю глаза, обхватываю его обнаженные плечи, прячу лицо на груди. Я не знаю, что это было — то, что со мной произошло. Как долго я летала на запредельной высоте, растворяясь в чем-то таким знакомом и до одури желанном.