В плену их желаний Страница 47

– В последнее время Фрэнк какой-то нервный, заметила? – спрашивает Ханну Лисичка, которая сидит в ногах и мнёт её ступни, втирая в них эфирное масло, от которого приятно кружится голова и тянет танцевать.

Она уже год прислуживает Ханне, как самой дорого́й проститутке в «Магнолии» и считает это гораздо более благодарной работой, чем то, что приходилось делать раньше. У Лисички рыжее каре прямых волос, раскосые карие глаза с зелёными вкраплениями и тонкий прямой нос. Её не назовёшь миленькой и красивой, симпатичной – пожалуй. Интересной даже. Это Ханна может заявить, как специалист по внешности.

– Неа, я на него не смотрю, времени нет, а почему?

Ханна курит, готовясь через полчаса встречать нового клиента. Он не очень вдохновляющий тип, скорее, рутинная работа. Она ещё не пробовала, но знает наверняка – по таким сразу всё видно. Будут хотеть некое идеальное послушное тело. Но, слава богу, гангстер этот оплатил всего-то три часа.

– Ну, ходит, оглядывает всех. Вопросы странные задаёт. Меня вот вчера спросил, какого числа я родилась. А я ему – да откуда ж мне знать, твою мать!

Ханна на это смеётся, выдыхая дым через ноздри, что вкупе с хамелеоньими, оранжевыми глазами выглядит как-то по драконьи грозно, и Лисичка прижимает уши. Да, лисьи такие, рыжие. За которые Ханна так любит иной раз её тискать.

– Да, это просто преждевременный маразм! Он такими темпами тут весь бизнес завалит… Жаль, я не могу принять его облик! Позаботился о защите, гад! Я бы тут всё расставила на свои места!

Лисичка цокает и качает головой:

– Ты была бы ужасным руководителем! Ну а он… – она округляет глаза, насколько это возможно, – торчал вчера час у главного входа, будто ждал чего-то или кого-то. И щупал стены!

– Интересно… Жаль, он ни с кем из наших не спит, тогда я бы перекинулась и узнала подробности.

– Ну конечно! – Лисёнок фыркает. – Чего это он будет спать со шлюхами, белоручка!

Снова раздаётся смех. Это работа делает чувство юмора жёстче и… укрепляет психику? Или делает всех полусумасшедшими? В любом случае, та жизнь, что была у Ханны до «Магнолии» не идёт ни в какое сравнение с тем, что есть сейчас, а направить свои способности в другое русло ей не дали.

– Ладно-ладно, Лис, не болтай, мне нужно настроиться… Этот скряга описывал ту, которая ему нужна, мне нужно настроиться и подумать о членах…

– Ага, давай, только не думай слишком громко, пожалуйста!

Редкие её клиенты покупали действительно Хамелеона, на это нужны большие деньги и безупречная репутация, чтобы её можно было порушить в случае раскрытия тайны. Остальные же думали, что Ханна всегда выглядит так, как они хотят. А потому от них нужна конкретика, и Ханна должна быть рядом в момент обсуждения заказа, притворяясь кем-нибудь другим, чтобы потом суметь перевоплотиться. В общем, муторно, но что поделать. Не хватало ещё, чтобы её к рукам решил прибрать ещё какой-нибудь имбецил.

Пока Лисичка её гладит, Ханна принимает облик хрупкой блондинки с большой, упругой грудью, смотрящими вверх сосками, осиной талией и округлыми ягодицами. В общем, почти то же, что и в самый первый раз. Только тут губы чувственнее, родинка у уголка скулы, другой разрез глаз… Раньше, помнится, она так не заморачивалась с лицом, но с годами мастерство выросло, как и фантазия.

Она гладит себя пониже живота, на что Лисичка зажмуривается.

– Ну ладно, ладно… Дай мне волчий хвост, так быстрее будет.

Она снова закуривает и накидывает халат.

– Много нельзя.

– Но он урод…

И Лисичка подаёт ей стакан с голубоватой водой, что усиливает возбуждение.

– Ну, я полетела, – улыбается Ханна.

– С Богом! То есть, к чёрту! То есть…

– Да-да…

Непонятно Гомер – это кличка или имя, и с чего бы в любом случае. Но как бы то ни было, он сидит на том же месте, где недавно был Жан и открывает рот, когда Ханна заходит. Сам он похож на продолжение тёмной комнаты – чёрные как кочерга всклоченные волосы, узковатые глаза, у которых невозможно издали определить цвет, щетина, квадратное лицо с выдающимся вперёд подбородком, несколько раз переломанный нос с горбинкой, съехавший влево, шрамы, рассекающие бровь и щёку. Местами золотые зубы. Костюм, что выглядит на нём нелепо, словно он собрался на встречу выпускников – довершает дело.

– Ты именно то, что нужно, и чего ж тебя так прятали? Я ж подумал, что надуют… – он тянет к ней руку и внезапно убирает её, словно осекаясь.

Ханна же подходит ближе, едва ли не в золотом свечении.

– Ты просто ангел, я пойму, если откажешься провести со мной ночь…

Она приподнимает бровь и обнажает молочное плечо, легкомысленно высунув красный язычок и облизнув уголок губ.

– Мне нравятся сильные и уверенные в себе мужчины.

Гомер опускает взгляд.

– Моя девочка, – улыбается он, и Ханна садится к нему на колено, обняв за шею, – я ведь страшный убийца и способен на многое, но делает ли это меня сильным? А уверенным? Ты просто ангел, – и на этом он касается её груди, и тут она замечает его нетерпение и дрожь, – а я – чудовище.

Она едва заметно кивает и щурится, думая, отчего шлюх и барменов так часто используют в качестве личных психологов.

– Ну, милый, – запускает пальцы в его космы, заставляя его закатить глаза от удовольствия, – я видела и похуже…

В таких клиентах хорошо то, что они воспринимают этот облик за её настоящую внешность, а потому ведут себя чуточку скромнее, чем могли бы. Почти всегда.

Он качает головой, запуская руку с тёмными волосами на фалангах под её халат.

– Это не хорошо, что тебе, такой как ты, приходится сталкиваться с этим… Милая, милая… Как забрать тебя с собой? Может, сбежим?

На такое предложение Ханна смеётся звонко, как девчонка со двора, то ли чтобы расслабить Гомера, то ли, как обычно, забив на образ роковой женщины. Она надавливает на его плечи, чтобы он лёг на кроваво-красный шёлк и нависает сверху.

– Ну-с, что мы будем делать, зайчик? Часики тикают, так что можешь поделиться фантазией или доверить всё мне.