Роузи Кукла - «Торпедные аппараты к бою»! Исповедь офицерши Страница 5

Потом началась готовка, возня на кухне. Меня уже дважды гоняли в поселок, за покупками и я, к двенадцати часам, просто возненавидела Юлькин день рождения. Тем более меня просто задергала Маринка. Особенно, когда на кухне появлялась Юлька. Маринка терялась, что-то роняла и просто не знала как себя вести. Но Юлька ничего этого не замечала, она чувствовала себя превосходно и все время об этом радостно твердила. Еще бы! Мы ведь знали, чему она была обязана за такое свое состояние. Я впервые стала понимать, что значит для женщины секс. Наглядный и радостный пример все время мелькал перед глазами. Наконец все было закончено и стол накрыт в саду, под ветками черешни. Теми самыми, под которыми мы с Маринкой прятались прошедшей ночью и видели задранные вверх ноги этой счастливой именинницы. Сначала мы сидели вчетвером, а потом тетка ушла, ссылаясь на усталость от дежурства, прошедшей ночи и мы остались втроем. Маринка опять стала заикаться и, то краснеть, то бледнеть, вижу, как она напряжена. Юлька, ничего не зная, вместо того, чтобы отстать от Маринки, наоборот, подсела и обняла ее за плечи, стала целовать лоб и расспрашивать. Та, вообще стала просто отключаться на наших глазах. А так, как мы все-таки выпили вина больше, чем нам разрешалось, то Юлька упросила, а затем, просто затащила, упиравшуюся Маринку к себе во времянку. Я зашла следом, и мне было смешно видеть, как Маринка размякла от всего происходящего и просто расплылась, как свеча под руками Юльки, позволяя себя раздеть до трусов, а потом рухнула в ее постель. При этом она так разнервничалась, что сначала не поднимала даже глаз, а потом и вовсе все делала с закрытыми глазами. Вернее, позволяла Юльке с собой это все проделывать. Ну и дура же! Думала я. Ты еще попомнишь и не раз вспомнишь обо мне. Твердила я, глядя на Маринку, словно опьяневшую от любви. Я за себя отомщу Юльке. За тебя и за себя!

Через час я уже тащила на себе именинницу туда же, к Маринке, которая, словно по сговору, стала пьяной, от двух стаканов вина. Теперь уже я наслаждалась возможностью поиздеваться над ней за нас обеих. Так как Маринка действительно спала, как убитая, то я решила проделать с Юлькой тот же фокус с раздеванием, что она раньше проделала с Маринкой. И даже больше того. Я решила ее раздеть догола. Жара на улице стояла просто не выносимая, да и во времянке тоже было душно. Так, что когда я стянула с Юльки, довольно тесное платье, то она еще и попыталась меня поблагодарить за это. По тому, как она, так же, как свеча расползалась, я поняла, что она сильно захмелела. Я завалила ее на постель, рядом с Маринкой и остановилась в раздумье. Как же я буду ее раздевать дальше. Юлька оказалась в красивом белье, но оно видимо, было куплено раньше и я видела, что оно ей тесно. Кожа на груди переваливалась через кромки бюстика, явно маленького для ее груди, а строчки, по краям изящных трусиков впились в ее тело и явно его зажимали. Она лежала предо мной на спине, одну ногу я успела уложить на постель, а вторая все еще опиралась об пол. Вот тогда-то я и растерялась и засомневалась в своем плане. А, вдруг, думала я, она проснется и застукает меня? Нет. Судя по тому, как она открыла рот и храпит, то она не проснется. К тому же, я все время ощущала от нее сильный запах спиртного. После нескольких секунд колебаний я осмелела и решила сначала ее просто потрогать, пощупать и проверить ее реакцию на прикосновения. Осторожно притронулась к руке. Никакой реакции. Осмелела и тронула ногу. Тот же результат. Сжала ее руку, а затем ногу и даже так стянула кожу, что еще бы чуть, чуть и ущипнула. Юлька никак не отреагировала. Все! Она полностью в моих руках! Отчего-то я разволновалась. Я понимала, что так поступать некрасиво и так делать нельзя. Но что-то подсказывала мне, что только так я смогу почувствовать над ней превосходство. А оно мне было необходимо, так как меня отвергли в ее пользу. И кто? Моя самая любимая на свете женщина. Это я так тогда рассуждала. И я решилась. Эх! Будь, что будет! Сейчас ты поймешь у меня, как отбивать любимых!

От напряжения у меня даже задрожали пальцы, когда я приблизила руку к чашечке ее бюстика. Дотронулась. Почувствовала мягкую ткань и за ней ее упругую грудь. Придерживая чашечку бюстика, прикладываю вторую руку к ней, на открытый участок груди. Касаюсь и в изумлении отмечаю, что кожа на ее груди не только горячая, но и очень нежная, просто бархатистая. Трогаю и осторожно веду по груди пальцы. Ощущения необыкновенные! Прижимаю ладонью упругую грудь и ощущаю, какая она мягкая, одновременно очень упругая и теплая, просто живая! Тело легко поддается. Я сильнее прижала грудь и потянула ее из-под чашечки бюстика. Она сначала поддалась, а потом зацепилась соском и растянулась. Я прижала ее сильней и, осторожно, подталкивая пальцами второй руки, вытолкнула ее всю наружу. Она сразу же вывалилась из чашечки, упруго колыхнулась, сверкая своей бело-молочной кожей перед глазами, соблазняя меня темно-розовым ореолом соска и маленьким, туповатым, вдавленным кончиком. Я смотрела на ее грудь зачарованными глазами. Такой красоты я не ожидала увидеть, тем более возможности ее трогать. И я потрогала! Я упивалась этими ощущениями. Сразу же с этим, я опять стала ощущать те же горячие приливы снизу, у себя между ног. Я еще не понимала тогда своего тела и не знала, что же такое, это женское возбуждение.

Сам процесс меня все сильнее увлекал. Особенно те ощущения, которые я стала испытывать от своей проделки. Я осмелела настолько, что привалила к себе ее тело и дрожащими от возбуждения пальцами все никак не могла справиться за ее спиной, с застежкой бюстика. Наконец, обливаясь потом и почти выбиваясь из сил, я почувствовала, как застежка, двумя половинками выскальзывает из моих пальцев. Все! Ее груди свободны! Вся процедура с ее раздеванием меня так захватила и возбудила, что я, не скидываю ослабевших бретелек, сразу же лезу пальцами и ловлю эти груди. Они горячие, приятные, мягкие и нежные комочки, удивительно тяжелые и такие нежные! Пальцы наслаждаются, моя душа поет, снизу все усиливается тепло, я блаженствую! Припадаю к ее груди и не в силах больше сдерживаться, решаюсь целовать. Ищу и касаюсь губами соска. Боже! Что же это за прелесть! Что это за ощущения? А как она пахнет?! Сначала губами, а потом подключаю язык и играюсь с этим пирожным. По телу все время катятся волны тепла, медленно поднимается вожделение.

Я не могу оторваться и переключаюсь на другую грудь. Я упиваюсь, я нацеловываюсь, сосу ее всюду и забываюсь. Меня возвращает шевеление ее тела и тихий, внезапный, внутренний стон. Страх отрывает меня от нее. Я вся в волнении замираю, склонившись над ее грудью. Минута медленно течет, я жду. Горячие капельки пота стекают по моему лицу. Но она, опять также безучастна. Немного успокоившись, я лезу к ней опять. Все повторяется снова. Я опять забываюсь, и снова меня пугает ее шевеление и стон. В нем я слышу такие нотки, которые обнадеживают меня, и я опять продолжаю. Я уже несколько раз подряд чередую эти касания с ее стонами и шевелением. Эта игра с ее грудью, возбужденным соскам и эти стоны меня так захватывают, что я тянусь к ней, не в силах сдержаться, в поисках ее нежного тела и этих безумных, по сути своей, ощущений и звуков. В очередной раз, при ее шевелениях я не могу оторваться и продолжаю ласкать ее грудь и сосок и тут я слышу ее тихое, нежное.