Катри Клинг - Предсказание Страница 5

- Больше не повторяю. Следующий, кто двинется с места, умрёт, - произнёс мужчина тихо. Тут только Эдвард заметил у него в руке какую-то странную штуку - типа дирижёрской палочки. Артист, блин. Ну, точно.

- Алохомора, - сказал мужчина, направив палочку на заднюю дверь.

Раздался скрип, и створка мгновенно распахнулась. Прямо перед стойкой упала официантка. Эдвард понял, что это просто обморок с перепугу. Зато остальные решили, что сбываются предсказания гостя. И с воплями бросились было к дверям. Но застыли на месте и бесшумно попадали на пол. Это уже был не просто обморок. Эдвард с ужасом посмотрел на мужчину. Он на руках внёс в зал тело парня. Даже при тусклом свете зрелище впечатляло. Ребёнком Эдвард жил на ферме, и ему частенько приходилось видеть телят без шкуры. То, что теперь стало Гарри, выглядело примерно так же.

Мужчина положил мальчика прямо на барную стойку. И что-то произнёс. Какие-то странные слова на незнакомом языке. Эдвард, боясь шевельнуться - он единственный в баре остался на ногах - в ужасе смотрел на непонятные манипуляции незнакомца. На то, как с искалеченного тела исчезает чёрная корка застывшей крови.

С разбитых губ юноши сорвался хриплый стон.

- Он жив? - воскликнул Эдвард, забыв обо всём на свете, и шагнул к стойке.

И ничего не случилось. Он не повис вверх ногами и не упал замертво.

- Пока жив, - отозвался мужчина, не поднимая головы и методично ощупывая лежащего на стойке парня, словно хирург в смотровом кабинете.

- Но вы же... - Эдвард с мольбой посмотрел на незнакомца. - Вы ведь не дадите ему умереть, правда?

Мужчина поднял на него глаза, и Эдвард в первый раз заметил в них какие-то чувства. Словно всплеск на самом дне глубокого колодца.

- Не дам, - произнёс он тихо.

- Мистер... - Эдвард обвёл глазами бар. - А что же...

- Они все в обмороке. Скоро очнутся, - мужчина, не глядя, ткнул палочкой себе за спину.

Ловуд и Эрни с треском бухнулись на пол. Они тоже были без сознания. Эдвард перевёл взгляд на мужчину. Тот считал у Гарри на шее пульс, смотрел зрачки, и тут только Эдвард заметил, что всё тело юноши покрыто какой-то странной прозрачной плёнкой, похожей на гель.

Мужчина молча подхватил Гарри на руки и пошёл к выходу. Эдвард бегом бросился вперёд, чтобы отпереть ему дверь.

«Жив, Господи, жив. Чёрт знает, что здесь только что произошло, но он ЖИВ! Вот Жан вхолостую прокатится!»

Мужчина высвободил руку из-под плеча Гарри, направил в лицо Эдварду палочку и что-то сказал. Эдвард не понял, что случилось. Он не успел ничего почувствовать. В следующую секунду перед ним уже никого не было. Да, собственно, Эдвард не понял даже, зачем он стоит на пороге бара, и почему все посетители, охрана и официантки ползают по полу на четвереньках, пытаясь встать. Хоть Эдвард и стоял на ногах, он при всём желании не объяснил бы, что тут произошло. Он только в одном был уверен твёрдо: теперь всё в порядке.

Глава 2.

«Ты должен уметь контролировать себя, Драко. Это очень важно. Если не хочешь показывать, что на самом деле творится у тебя на душе, необходимо научиться управлять своими эмоциями и мышцами лица. Это непростое искусство, но очень полезное. Не слушай тех, кто называет это притворством. Это так называемое притворство не один раз спасало всем нам жизнь. И запомни еще одно: нужным людям стоит говорить только то, что они хотят от тебя услышать»...

Закат сегодня был особенно кровавый. Все в кабинете отца окрасилось красным. Даже его длинные серебристые волосы на портрете. Драко не сразу смог отвести взгляд от этих переливающихся в свете заката прядей. От размазанных по лбу и щекам красных бликов. Строки из старинной баллады сами пришли ему на память:

Белокурый демон с ясными глазами,

Ты любви не ведал, ты не знал печали,

Твой удел не хитрый - кабаки и лютня,

Все пиры хмельные да с похмелья утро.

Ты себя прославил дерзкими речами,

Дом твой вечно полон вздорными гостями,

Таинство молитвы для тебя пустое,

«Жизнь для удовольствий» - правило простое.

О печальном думать не найдется повод.

Ты богат и знатен, ты красив и молод.

День и ночь бушует черной страсти пламень,

Но в груди не сердце, а могильный камень.

Драко достал из кармана вырванный из книги листок с этим стихотворением и перечитал его, хотя помнил наизусть. С тех пор, как исчез Люциус, Драко никогда не расставался с этим клочком бумаги. Эта бумажка дарила ему ощущение, что отец где-то рядом. Когда-то давно кто-то, безнадежно влюбленный в Люциуса, прислал ему это старинное стихотворение. Еще полгода назад Драко не поверил бы, что все это было адресовано Люциусу. И все-таки это было про него. Теперь Малфой-младший знал это точно.

«Если бы я захотел послать стихотворение тому, в кого я сам безнадежно влюблен (нет, не в кого влюблен, а кем опасно БОЛЕН!), то выбрал бы это:

Я помню все, я помню каждый день,

Как я тебя любил и ненавидел.

И как удобен был сарказм и смех,

Чтоб слез моих никто-никто не видел...»

Драко невесело улыбнулся. Ну вот, не угодно ли? Но довольно отвлекаться!

Он взмахнул палочкой в сторону тяжелых французских штор, изящными складками собранных под потолком. Дорогая ткань с шумом упала до самого пола, и в кабинете стало темно. Драко зажег свечи и снова посмотрел на отцовский портрет. Теперь видеть отца он мог только на картинах в замке. Но и это уже неплохо при сложившихся обстоятельствах.

«Осанка - это очень важно. Осанка, походка и посадка головы. Уже по одному этому сразу можно определить происхождение. Обращай внимание на то, как ты ходишь. Тебе уже не десять лет, Драко, следи за тем, как двигаешься. Не носись по коридорам, как дикарь. Не врывайся в комнату, как будто тебя впихнули пинковым заклинанием. Ты должен понять разницу между «быстро» и «бегом», и всегда помнить о достоинстве. Когда здороваешься или прощаешься, достаточно просто склонить голову. Не наклоняться всем корпусом, как деревенский олух, а изящно кивнуть. Если перед тобой кто-то более высокого происхождения или равный тебе, но старший по возрасту, голову склоняешь чуть ниже и прикладываешь правую ладонь к груди. Иди и потренируйся перед зеркалом. Я не желаю за тебя краснеть в приличном обществе»...

Счета, письма от агентов и управляющих делами. Как отец не сходил от этого с ума? Теперь вся корреспонденция приходила на имя матери, но Нарцисса не прикасалась к ней, полностью поручив все поверенному. Их юрист, мистер Кромвель, вел дела семьи Малфоев еще до рождения Люциуса, но Драко не мог всецело доверять этому человеку после того, как пропал отец. Драко прекрасно знал, что все боялись Люциуса ничуть не меньше Волдеморта, и из страха перед ним могли делать много такого, чего никогда не сделали бы просто так.