Автор неизвестен - Летние каникулы Страница 5

— Быстрее, быстрее, — шептала я. На мой призыв Джим ответил яростным движением бедер. Я чувствовала что не в силах сдержать настоящую истому и шептала:

— Джим, милый, я теряю силы.

И как раз в этот момент его тело судорожно забилось и он вогнал инструмент с силой, потом замер…

Стараниями Джима я в течении бурной ночи обессилила шесть раз. Так необычно хорошо окончились мои занятия, прекрасные занятия в эту ночь. Утром я не могла выйти к завтраку, чувствуя слабость во всем теле. Мне казалось, что в моей щели торчит что-то толстое и огромное, мешая мне передвигать ноги, но к обеду все прошло, я окрепла и помеха между ног исчезла.

В течении пяти дней, неутомимо лаская меня, Джим проводил со мной каждую ночь. Кроме неоднократного повторения из пройденных уроков, я приобрела новые знания. Мы решали задачи лежа, меняясь местами — то, то Джим были на верху, в последнем случае, сажая меня на инструмент, Джим предоставлял мне возможность действовать самой, оставаясь неподвижным. Это давало возможность продлить блаженное состояние, а так как бессилие наступало при таком положении быстро, то я, оставаясь на инструменте, продлевала блаженство, а потом валилась рядом с Джимом, предоставляя ему ухаживание за моим углублением и за своим обмякшим инструментом. Он брал чистое полотенце и смочив его водой вытирал опухшие губки, а потом, раздвинув их пальцами, вытирал рубиновый глазок и мокрое углубление.

Как то поутру, когда я, утомленная ночными занятиями крепко спала, свернувшись калачиком, спиной к Джиму, он сумел вонзить мне инструмент так далеко, что я проснулась, почувствовав легкую боль, но это не помешало мне два раза впасть в полуобморочное состояние, пока Джим трудился над одним. На пятую ночь он попросил меня стать на колени на край кровати и положить голову на постель, пообещав мне новый вид ласки. Я, согнув колени и немного раздвинув их, стала на край кровати, упершись локтями в постель, положила голову как он мне сказал. Джим встал на пол сзади и крепко взял меня за бедра. Ничего не подозревая, я ждала нового урока, чуть прогнулась и подалась назад, чтобы облегчить ему направить инструмент в открывшуюся щель. Джим буквально с силой надел меня на инструмент и сделал несколько обычных в этой позе движений, вдруг вынул его из меня, и вонзил в отверстие, которое в моей позе находилось чуть выше влажного углубления и одновременно вместо инструмента вонзил два пальца. От неожиданности я чуть дернулась, но Джим не шевелясь крепко прижал меня к себе. Пальцы в углублении зашевелились и я почувствовала — моя тонкая пленка отделяет их от инструмента. Вскоре инструмент медленно задвигался. От двойной ласки ощущение было непередаваемое, потрясающее. Бессилие, наступившее у Джима, было несколько бурным, что не удержавшись, он рухнул на пол. Я же успела в это время обессилить дважды, пока Джим трудился над одним уроком. Последнее бессилие было настолько сильным, что я машинально протянула руку между своих ног и пожав Джима за отвисшие клубочки в экстазе сильно сдавила их рукой Джим от боли перестал шевелится и в этот момент я обессилила. Поднявшись с пола, Джим намочим полотенце, хорошо протер оба мои отверстия, так как я не в силах была даже пошевелится, потом крепко уснула. Мне этот урок очень понравился и я попросила Джима повторить его в следующий раз. Утром, придя к завтраку я узнала, что Джим на рассвете уехал по делам и вернется только к ночи. Бесцельно проведя день, я рано поднялась к себе и легла спать. Меня разбудил приход Джима. Как обычно он пришел в халате и быстро сняв его проскользнул в постель прямо в мои объятия. Обняв меня одной рукой и прижав к себе, другой потянулся к ягодицам и вместо голого тела он нащупал трусики. Удивленный столь необычным явлением, он спросил:

— Что это значит?

Я улыбнулась, объяснила почему я в трусиках.

— Жаль, Анни, что я не знал об этом раньше, я с нетерпением ехал домой в надежде решить с тобой несколько уроков. Посмотри как он хочет тебя ласкать, — и откинув простыню он показал мне вздыбившийся с огромной головкой инструмент.

— Мне и самой хочется тебя приласкать! Что мне делать? — спросила я и протянула руку, начала нежно гладить головку и весь инструмент.

— Меня радует твое желание, и ты его можешь удовлетворить, посмотри на свое состояние.

— Что я должна делать?

— Поцелуй его, — прошептал Джим, выпустив меня из объятий, он лег на спину, широко раскинув ноги, я скользнула вниз и углубилась между ними так, что мои губы оказались как раз над инструментом. Взяв его в руки, я поцеловала в огромную блестящую головку. Незнакомый, но приятный вкус, чуть солоноватый, ощутила я от этого поцелуя. Джим взял мою голову в руки и прошептал:

— Открой, Анни, рот и приласкай его языком. Едва я успела выполнить его просьбу, как он пригнул мою голову, инструмент, упершись мне в горло, заполнил весь рот — нечем было дышать, я интенсивно отклонилась, не выпуская его изо рта.

— Продолжай ласкать его языком, — прошептал Джим. В моем рту поместилась огромная головка и часть инструмента. Держа его в руке, я начала медленно водить языком по головке и под ней. Сквозь прерывистое дыхание и стоны Джим не переставал шептать:

— О,какое блаженство, о какое неописуемое блаженство, сильнее сожми губы, быстрее ласкай языком.

Он чуть опускался и приподнимался, отчего инструмент скользил во рту. Его дыхание и движения доставляли мне удовольствие и вскоре меня охватило огромное желание — прижавшись к Джиму я терлась сосками о его ноги, добралась рукой до комочков под инструментом и нежно ласкала их. От блаженства Джим перестал шептать и только стонал. Наконец инструмент напрягся до предела и из него брызнула горячая жидкость, которая заполнила мой рот, я сделала второй глоток и в этот момент почувствовала бессилие. В экстазе я сильно сжала зубами ниже головки и по моему телу разлилась приятная истома. Через несколько дней мое влажное розовое тело поправилось и готово было принять в свои горячие объятия с огромной грибковидной головкой инструмент Джима. Истосковавшись по ласкам инструмента я так была готова к новым бурным урокам и с нетерпением ждала в своей постели Джима Когда вечером зашел Джим, сбрасывая на ходу халат, я сгорала от нетерпения и желания. Он лег в постель и как коршун набросился на мое изголодавшиеся розовое тело. Раздвинув мои пухлые губки, он двумя пальцами начал ласкать мой рубиновый глазок, нежно смотревший на его инструмент с огромной блестящей головкой, похожей на гриб. Мы повторили с ним урок с ранее пройденного, во время которого я успела дважды обессилить Джим поднялся, намочил полотенце, протер мой рубиновый глазок, потом хорошо протер, раздвинув губки, углубление, протер свой обмякший, но еще торчащий инструмент и комочки одеколоном и потом смешав одеколон с водой протер мои пухлые губки вокруг и лег рядом со мной. Отдохнув, он затем попросил меня забраться на него так, что мои пухлые губки и розовый глазок оказались у его лица. Повернувшись в обратную сторону и раздвинув ноги так, что-бы его голова оказалась между ними а пухлые губки напротив рта, я приготовилась к всепоглащающему блаженству и Джим не заставил меня долго ждать, нежно коснулся моего розового глазка языком. Потом слегка толкнул меня в спину, отчего я упала между его широко раздвинутыми ногами и мои губы оказались над его инструментом. Мигом поняв намерения Джима я не ожидая его наставлений, схватила инструмент руками и открыв рот забрала сколько могла. Джим взял за мои набухшие соски и языком проник, раздвинув мои пухлые губки в горячее углубление. Началось невероятное, я никогда не могла представить, что этот урок принесет столько блаженства. Полнота ощущений от прикосновений к глазку языка и губ Джима настолько сильна, что я даже не заметила как обессилила во время этого урока. Он почувствовал это и продолжал свои ласки. Желая повторения я не выпускала его инструмент изо рта и он постепенно начал утолщаться, а вскоре вновь стал способен к работе. Крепко сжав и не переставая работать языком, я начала быстрыми движениями рук двигать кожицу на инструменте вверх и вниз, а в ответ язык Джима и его губы удвоили ласку рубинового глазка и язык глубоко проник в углубление, доставляя мне наслаждение. От нетерпения я быстрыми движениями помогала ему. Мое нежное розовое тело касалось не толь ко губ и языка Джима, а всего лица, от обильной влаги оно вскоре стало мокрым. С каждым мгновением приближалось желаемое чувство бессилия, а затем Джим в полном изнеможении кончил свой неистовый урок. В эту ночь у нас уже не было желания продолжать уроки, так как мы устали, особенно я. Я не могла даже пошевелить ногой, все было как ватное.