Дж. Уорд - Темный любовник Страница 50

— Я с радостью выбрала бы платье. С огромнейшей радостью.

— Отлично. Мы пойдем в Галлерию[94]. Там также есть магазин «Брукс Бразерс»[95]. Хозяин тоже заказал для себя одежду. Я полагаю, он желает выглядеть для вас наилучшим образом.

Когда Бет положила трубку, эта идиотская улыбка словно прилипла к ее лицу.

Оставив сообщение на автоответчике Бет, Роф перекатился на кровати и потянулся к часам Брайля. Три пополудни. Он проспал около шести часов. Это было вполне нормально. Именно столько требовалось его телу после питания.

Господи, как же он хотел, чтобы она была рядом.

На рассвете звонил Тор с отчетом. Они с Бет не спали всю ночь, смотрели все фильмы про Годзиллу. И, судя по голосу Тора, он был практически влюблен в нее.

Что Роф мог понять, но все же с трудом сдерживал гнев.

Но, черт возьми, он правильно сделал, отправив Тора к Бет. Рейдж, определенно, начал бы в открытую к ней подкатывать, и тогда Рофу пришлось бы брату что-нибудь сломать. Руку, или, быть может, ногу. А может, и то, и другое вместе. У Вишеса, конечно, не было невероятной внешности Голливуда, зато он просто излучал сексуальный магнетизм. Фёри? Его клятва целибата была сильна, но зачем же толкать брата на путь соблазна?

Зейдист?

Этот вариант даже не рассматривался. Шрам на лице Зейдиста напугал бы Бет до полусмерти. Черт, даже Роф со своим зрением мог разглядеть его. К тому же смертельный ужас на лице женщины — это любимое развлечение Зи. Большинство мужчин заводятся при виде белья от «Виктории Сикрет»[96], а Зи по-кайфу страх.

Нет, Тор, вот кто будет на страже, если еще возникнет такая необходимость.

Потянувшись, Роф всем своим голым телом ощутил шелк простыней, и это заставило его еще больше жаждать Бет. Теперь, насытившись, он чувствовал себя сильнее, чем когда-либо. Его кости были прочными как алмазы, а мускулы стальными тросами. Он снова был собой. И его телу требовалась серьезная разрядка.

Но он безумно сожалел о том, что произошло с Мариссой.

Он вспомнил, что случилось ночью. Вспомнил то чувство, что завладело им, когда он поднял голову от шеи Мариссы и посмотрел на нее. Он осознал, что едва не убил ее. И не потому, что выпил слишком много.

Когда она отстранилась от него, все ее тело сотрясалось от горя. Она с трудом встала с кровати.

— Марисса…

— Мой повелитель, я отпускаю вас. Вы свободны от своего обещания.

Он выругался, чувствуя себя полным ничтожеством за то, что сделал с ней.

— Я не понимаю вашего негодования, — слабо произнесла она. — Именно этого вы всегда хотели, и сейчас я дарую вам желаемое.

— Я никогда не хотел…

— Меня, — прошептала она. — Я знаю.

— Марисса…

— Пожалуйста, не произносите этих слов. Я не смогу вынести правды из ваших уст, хотя и так прекрасно ее знаю. Вы всегда чувствовали лишь стыд, будучи связанным со мной.

— О чем ты, черт возьми, говоришь?

— Я была вам противна.

— Что?

— Вы думаете, я не замечала? Вы же дождаться не могли того дня, когда освободитесь от меня. Когда я питалась, вы были как скала, словно вам приходилось заставлять себя выносить мое присутствие, — она стала всхлипывать. — Я всегда старалась быть чистой, когда приходила к вам. Я проводила долгие часы в ванной, отмывая себя, но так и не смогла найти ту грязь, что видели вы.

— Марисса, остановись. Сейчас же остановись. Это не из-за тебя.

— Да, я знаю. Я видела ту женщину в вашем сознании, — содрогнулась она.

— Мне очень жаль, — ответил он. — И ты никогда не была мне противна. Ты прекрасна…

— Не произносите этого. Не теперь, — голос Мариссы окреп. — Если уж на то пошло, вам следует сожалеть лишь о том, что мне понадобилось столько времени, чтобы понять то, что и так всегда было ясно.

— Я все равно буду защищать тебя, — пообещал он.

— Нет, не будете. Я больше не ваша забота. И никогда ею не была.

И она ушла, оставив после себя легкий аромат океана, который быстро развеялся.

Роф потер глаза. Он был решительно настроен как-то загладить свою вину перед Мариссой. Не был уверен, как именно он это сделает, учитывая тот ад, через который она прошла по его вине. Но точно не собирался позволить ей пребывать в заблуждении, что она абсолютно ничего для него не значила. Или что он считал ее в каком-то смысле нечистой.

Роф никогда не любил ее, это правда. Но он не хотел причинять ей боль, и именно по этой причине так часто отсылал ее. Если бы она разорвала их отношения по своей инициативе, и дала всем понять, что не хочет его, тогда она смогла бы продолжать высоко держать голову в этом жестоком кругу аристократии, которому принадлежала.

Среди их класса шеллан, которую отверг мужчина, считалась испорченным товаром.

Но теперь, когда она ушла от него сама, позор минует ее. Ему даже казалось, что как только новость распространится, она ни для кого не станет сюрпризом.

Забавно, но Роф никогда даже не рассматривал возможность, что они с Мариссой расстанутся. Возможно, потому, что спустя столько столетий, ожидал, что они всегда будут вместе. Но он уж точно не мог предположить, что это произойдет из-за его своего рода привязанности к другой женщине.

Но именно так все и вышло. С Бет. То, что он заклеймил ее прошлой ночью, не оставило никаких сомнений в том, что он теперь связан с ней эмоционально.

Он выругался вслух, будучи достаточно осведомленным о поведении и психологии мужчины-вампира, чтобы понять, как он влип. Черт, да они теперь оба влипли.

Связанный мужчина-вампир был весьма опасен.

Особенно, если ему придется покинуть свою женщину и передать ее на попечение другого мужчины.

Стараясь выкинуть из головы возможные осложнения, Роф поднял трубку и набрал номер Фритца, думая, что неплохо было бы перекусить. Но ответа не последовало, и он предположил, что Фритц, должно быть, вышел в магазин за продуктами.

Отлично. Роф попросил братьев зайти вечером, а они любили поесть. Как раз время заняться разведкой, нужно возобновить их расследование.

Желание отомстить за смерть Дариуса жгло его изнутри.

И чем ближе он был к Бет, тем сильнее полыхал огонь.

Глава 23

Батч вышел из офиса капитана. Кобура без пистолета казалась непривычно легкой, а бумажник без значка — каким-то плоским. Его не покидало ощущение, что он раздет.

— Что случилось? — спросил Хосе.

— Я беру отпуск.

— Что, черт побери, это означает?

Батч направился вдоль по коридору.