Откровенные признания - Клейпас Лиза Страница 53

Лотти покачала головой, ее темно-карие глаза переполнила невыразимая нежность.

— И тем самым ты служил Лондону и справедливости. Скажи, почему тебя так оскорбляет даже предположение, что ты и вправду творил добро?

— Я не желаю, чтобы на мой счет заблуждались, — отрезал Ник.

— Но я вижу тебя таким, какой ты есть на самом деле, — возразила Лотти, — и мне бы и в голову не пришло называть тебя святым.

— И на том спасибо.

— С другой стороны… труд сыщика предназначен для того, чтобы приносить пользу людям, — не важно, нравится тебе это или нет. Именно поэтому тебе необходимо найти себе серьезное занятие. — Лотти легко шла вперед, переступая через упавшие ветки.

— Хочешь превратить меня в реформатора? — недовольно осведомился Ник, следуя за ней.

Умышленно игнорируя его вспышку скверного настроения, Лотти двинулась по лесу прямо к озерцу, гладь которого сверкала впереди между деревьями.

— Должно же быть что-то, что по-настоящему волнует тебя. То, ради чего стоит бороться. Например, очищение Темзы… или работные дома, где содержат вместе стариков, детей и сумасшедших, за которыми никто не ухаживает…

— Еще немного — и ты потребуешь, чтобы я произносил речи в парламенте и устраивал благотворительные балы, — скривился Ник.

А Лотти продолжала перечислять вопросы, достойные пристального внимания:

— Низкий уровень грамотности, жестокие развлечения, сиротские приюты, освобожденные узники…

— Ладно, хватит, — перебил Ник и остановился.

— Что ты скажешь о тюремной реформе? По-моему, этот вопрос тебе близок.

Ник замер, убежденный, что он ослышался. Эти воспоминания прошлого он предпочел бы хранить в самых дальних тайниках. Упомянув о них так беспечно, Лотти застала его врасплох. Ник мог бы счесть ее слова предательством. Но, вглядевшись в ее поднятое лицо, он понял, что она не замышляла ничего дурного. «Успокойся, — просил ее нежный взгляд, — будь самим собой и поделись со мной тем, что у тебя на душе».

Он отвел взгляд, вспышка гнева сменилась тревогой. Как ему хотелось поверить Лотти! Открыться ей, излить душу, показать каждую кровоточащую рану! Но разве можно становиться настолько уязвимым?

— Я подумаю об этом, — сипловато пообещал он. Лотти улыбнулась и погладила его по груди.

— Боюсь, если ты не найдешь себе занятие, то сойдешь с ума от безделья. Ты не из тех людей, которые способны всю жизнь провести в праздности. И поскольку ты больше не служишь на Боу-стрит… — Она сделала паузу, встревоженная выражением его лица. — Тебе ведь недостает прежней работы, да?

— Не правда, — покачал головой он.

— Нет, правда, — заявила Лотти и нахмурилась. Взяв за руку, Ник повел ее по тропе вдоль озера.

— Знаешь, я ведь и вправду скучаю по работе, — признался он. — Я слишком долго ловил воров, мне это нравилось. Приятно чувствовать, что можешь обвести вокруг пальца даже хитрецов и ловкачей. Мне известен образ их мыслей. Каждый раз, выслеживая беглого убийцу или грязного насильника, и потом, запирая за ним дверь камеры на Боу-стрит, я испытываю ни с чем не сравнимое удовлетворение. Я… — он помедлил, подбирая слова, — победил в игре.

— В игре? — удивилась Лотти. — Значит, вот как ты к этому относишься?

— Как все сыщики. Иначе своих противников нам не обхитрить. Надо оставаться отчужденным, не принимать происходящее близко к сердцу — или тебе крышка.

— Должно быть, временами хранить равнодушие бывало нелегко.

— Никогда! — заверил Ник. — Я умею справляться с чувствами.

— Понятно…

Похоже, Лотти понимала, что он пытается объяснить ей, но в ее тоне проскальзывали скептические нотки. Как будто она сомневалась в способности Ника справляться с чувствами. Встревоженный и раздосадованный, он умолк, и они продолжили путь вокруг озера. В глубине души Ник признался самому себе, что ему не терпится покинуть этот идиллический уголок Вустершира и вернуться в Лондон.

Глава 14

— Кажется, сегодня ты идешь на Боу-стрит? — спросила Лотти, обхватив ладонями чашку с чаем и глядя, как Ник жадно поглощает яичницу, фрукты и сладкие булочки.

Ник расплылся в ухмылке:

— А почему ты спрашиваешь?

Три дня назад они вернулись из Вустершира, и с тех пор Ник успел встретиться с банкирами, нанял агента по недвижимости, побывал у портного и провел целый день в кофейне Тома в обществе друзей. Казалось, он и сегодняшний день намерен посвятить мелким делам, но почему-то интуиция подсказывала Лотти, что ее мужа ждет важный разговор.

— Потому, что такое выражение у тебя на лице появляется, только когда тебе предстоит встреча с сэром Грантом или еще с кем-нибудь с Боу-стрит.

Подозрительность жены вызвала у Ника улыбку. Порой Лотти напоминала ему бдительного и зоркого терьера-крысолова — такое сравнение он счел бы комплиментом, а Лотти — оскорблением.

— Нет, на Боу-стрит я не пойду, — сообщил он. В строгом смысле он сказал правду. — Я просто хотел навестить одного друга. Эдди Сейера. Помнишь, я рассказывал тебе о нем?

— Да, помню — он один из сыщиков. — Лотти прищурилась, глядя на мужа поверх края хрупкой чашечки. — И что же вы задумали? Надеюсь, ничего опасного?

В ее голосе зазвенело волнение, она окинула мужа взглядом, от которого у Ника учащенно забилось сердце. Ник старался понять, что все это значит. Неужели она волнуется за него, заботится о его безопасности? Никогда прежде она не смотрела на него вот так, и теперь Ник не знал, что ответить.

Чтобы выиграть время, он пересадил Лотти к себе на колени.

— Нет, ровным счетом ничего, — наконец заявил он, дотрагиваясь губами до ее щеки. Воспламененный вкусом ее кожи, он проложил дорожку до уха, задел тонкую мочку кончиком языка. — Я не настолько смел, чтобы возвращаться к тебе домой покалеченным.

Лотти поерзала у него на коленях, по чреслам Ника мгновенно распространился жар.

— Где вы договорились встретиться? — продолжала допытываться она.

Пропустив вопрос мимо ушей, Ник провел ладонью по лифу ее утреннего платьица из мягкой белой ткани с узором мелких цветочков и листьев. Полукруглый вырез подчеркивал стройность шеи, а она, в свою очередь, была непреодолимым искушением. Прижавшись к ней губами, Ник упивался сладковатым вкусом бархатистой кожи и одновременно пробирался под шуршащие юбки.

— Не увиливай от ответа, — выпалила Лотти, но умолкла, когда Ник коснулся ее гладкого бедра.

Он совершил открытие, от которого волны возбуждения омыли его тело, а мужское достоинство проворно уперлось в ягодицы Лотти.

— Ты не надела панталоны, — пробормотал он, жадно глядя на ее обнаженные ноги.

— Сегодня слишком жарко, — задыхаясь, объяснила Лотти, попыталась соскользнуть с его колен, но от ее движений выпуклость под брюками Ника только увеличилась. — Но это еще не значит, что я отказалась от них из-за тебя, и… Ник, прекрати! Слуги могут войти в любую минуту!

— Значит, не будем терять времени.

— Ты же не любишь спешить… О, Ник…

Он добрался до кустика волос между ее бедрами, сладкой вертикальной щелочки, где уже скопилась влага. Ее тело с готовностью отозвалось на прикосновения.

— Этим мы займемся на следующей неделе, на балу у Маркенфилдов, — сообщил он, проводя большим пальцем по скользкой складочке. — Я уведу тебя в какой-нибудь укромный уголок, подниму юбки и буду ласкать, пока ты не испытаешь оргазм.

— Нет… — слабо запротестовала Лотти, закрывая глаза и чувствуя, как длинный палец проникает в нее.

— Да. — Ник извлек наружу мокрый палец и принялся безжалостно теребить затвердевшую бусинку, пока Лотти не начала ритмично содрогаться у него на коленях. — А заглушать все звуки я буду поцелуями, — продолжал шептать он. — А когда ты забьешься в экстазе, мои пальцы будут там… вот так… — И он ввел два пальца в горячую подрагивающую пещеру и заглушил ртом протяжный стон.

Насладившись последними блаженными содроганиями разрумянившейся Лотти, Ник оторвался от ее губ и хитро улыбнулся: