Ститч (ЛП) - Вилдер Л. Страница 6

Вид этих синяков вызвал поток воспоминаний из моего детства, и меня мгновенно охватила ярость. Он был таким маленьким, беззащитным, и какой-то ублюдок...

Я сделал глубокий, успокаивающий вдох и попытался усмирить гнев, который рос внутри меня. Мне нужно было затащить его внутрь, попробовать выяснить, что, черт возьми, происходит, чтобы понять, могу ли я чем-то помочь.

– Послушай, малыш. Я умираю с голоду, – сказал я тихо и спокойно. – Давай зайдем внутрь, и я куплю тебе чизбургер.

Он посмотрел на меня, и я увидел, как у него в голове вращаются колесики, и на секунду мне показалось, что он согласен пойти со мной. Я глубоко вздохнул, когда он начал отрицательно качать головой.

– Здесь делают действительно отличные гамбургеры, малыш. Ты уверен, что не хочешь поесть? – попытался еще раз.

– Я люблю куриные наггетсы, – сказал он, глядя на свои ботинки.

– У них есть куриные наггетсы.

– Хорошо, – сказал он, медленно поднимаясь.

Он отряхнулся от пыли и направился к двери.

Не говоря ни слова, парнишка направился в дальний конец закусочной и сел в одну из угловых кабинок. Он оперся локтями о стол, подперев подбородок руками, и смотрел, как я сажусь. Устроившись в кабинке, я с трудом сглотнул, отогнав воспоминания, когда увидел большие синяки на его руках. Кто-то грубо обращался с ним, это произошло совсем недавно. Вопрос был в том, кто именно.

Заказав еду, я спросил его:

– Ты живешь где-то неподалеку?

– Нет, – ответил он, поигрывая бумажкой от своей соломинки.

Он сложил ее в несколько разных форм, прежде чем начал раскладывать все предметы со стола в одну длинную линию. Я с любопытством наблюдал, как он методично вводил и выводил каждый предмет из ряда, пока он не стал абсолютно симметричным. Я не мог не задаться вопросом, что, черт возьми, все это значит.

Он посмотрел на меня, изучая, прежде чем сказал:

– У тебя густая борода и много татуировок.

– Да, знаю.

– В интернете говорят, что татуировки – форма самовыражения, и что каждая татуировка имеет важное значение, – пояснил он.

– Да, наверное, так и есть.

– А еще ты водишь мотоцикл «Харлей Дэвидсон».

– Ты очень наблюдателен, малыш.

– «Харлей Дэвидсон мотоциклы» были основаны в 1903 году, и они впервые были использованы полицейскими в Детройте, штат Мичиган, – сказал он, прежде чем откусить еще один кусок куриного наггетса.

Я не знал, что делать с ребенком. В нем явно было что-то необычное... но мне это нравилось. Он мне нравился. Когда он замолчал, я спросил:

– Ты расскажешь мне, почему ты прячешься на парковке?

– Мама велела мне приходить сюда, в кафе «Старая мельница», если случится что-нибудь плохое. Это наше тайное место, – ответил он.

Я надеялся, что у этого парня действительно есть семья, но все еще не совсем понял, кто его избил.

Хотел точно знать, что с ним только что случилось, и уже собирался спросить, зачем им вообще понадобилось тайное место, когда официантка принесла мороженое, которое он заказал. Как только она поставила его перед ним, он схватил ложку и начал есть. Он явно все еще был голоден, поэтому решил дать ему поесть, не допрашивая для получения дополнительной информации. Мне было трудно сдерживаться.

Узнавать информацию – моя работа. И я хотел помочь ему, но понимал, что должен быть осторожен в своих расспросах, потому что он явно не был похож ни на одного другого ребенка, которого я когда-либо встречал. Я оглядел помещение. В закусочной было тихо, только пожилая пара сидела за одним из передних столиков. Время от времени старушка оборачивалась и украдкой поглядывала на нас, явно интересуясь тем, что происходит между мной и ребенком, сидящим напротив меня. Я не мог винить ее за это. Я чувствовал то же самое.

– Спасибо, – сказал он с набитым ртом, и сделал глоток содовой. – Это вкусно.

– Как тебя зовут?

– Уайатт.

– Меня зовут Ститч, – сказал я ему.

– Твоя мама назвала тебя «шов5»?– спросил он с растерянным выражением лица.

– Нет. Моя мать назвала меня Гриффин, но все мои братья в клубе зовут меня Ститч, – уточнил я.

С минуту он молчал, и я понял, что его что-то беспокоит.

– Моей маме однажды пришлось накладывать швы, – наконец сказал он.

Он посмотрел в окно, и я заметил беспокойство в его глазах, когда он упомянул о ней.

– Ты думаешь, мы должны ей позвонить? Сказать ей, что ты в тайном месте? – спросил я.

– Да.

Я уже полез в задний карман за телефоном, когда мое внимание привлек шум у входной двери. Молодая женщина бросилась к одной из официанток и начала истерически говорить. Ее щеки вспыхнули от тревоги, когда она заговорила, и через несколько секунд она повернулась и посмотрела в нашу сторону. Застыв в своей позе, ее темно-карие глаза медленно встретились с моими. Она выглядела ошеломленно, пристально осматривая меня. Я заметил, что у нее были такие же черты лица, как и у Уайатта, даже такие же веснушки на переносице.

В том, что она мать Уайатта, сомнений не было. Женщина, очевидно, понятия не имела, что со мной делать, и тот факт, что я сидел с ее сыном, явно пугал ее до чертиков. Ее встревоженные глаза встретились с моими, когда она побежала к нашей кабинке. Одетая в просторную футболку и спортивные штаны, она не была похожа на девушек в клубе. В ней была какая-то целомудренность, доброта, к которой я не привык. Она остановилась около стола, бросив на меня нервный взгляд, и опустилась на колени рядом с сыном.

– Привет, дорогой. Ты в порядке? – спросила она почти шепотом.

По тому, как он посмотрел на нее, я сразу понял, что это не она нанесла ему синяки на руки.

– Привет, мама. Это Гриффин. Он принес мне немного куриных наггетсов, но я уже закончил. Мы можем пойти домой?

– Привет, я Рэн, – сказала она мне, прежде чем повернуться обратно к сыну. – Да, приятель. Мы можем идти. Ты проделал хорошую работу, добравшись сюда, как мы и договаривались. Я так горжусь тобой, – ответила она.

– Проехал по Такер-стрит и свернул направо, на главную улицу. Как ты и показывала.

– Ты такой умный мальчик, – сказала она, убирая с его глаз длинную челку. Девушка посмотрела на меня умоляющим взглядом. – Я знаю, что это выглядит плохо... очень плохо, но я делаю все, что могу. – Понятия не имел, почему для нее так важно то, что думаю, но видел, как ей было важно, чтобы я понял, – Я бы объяснила вам, что все это значит, но на объяснение уйдет целая жизнь. А сейчас мне нужно отвезти его домой. Сколько я должна за еду?

– Не беспокойтесь об этом. Я понимаю, – сказал я ей.

– Большое спасибо, – сказала девушка.

Прежде чем я успел сказать что-нибудь еще, она взяла Уайатта за руку и помогла ему выйти из кабинки. Я встал вместе с ним и смотрел, как она направилась к двери. Когда мы подошли к выходу, она повернулась ко мне и протянула руку для рукопожатия. Ее прикосновение было мягким и нежным.

– Я не знаю, как отблагодарить вас за это. Я просто…

– Без проблем. Я понимаю, – в ту же секунду, как она отпустила мою руку, ощутил потерю ее тепла.

Я не мог припомнить случая, чтобы чье-то прикосновение так подействовало на меня, и не знал, как реагировать. Просто знал, что не хочу, чтобы она уходила, пока не узнаю, что происходит. Зная, что это не мое гребаное дело, я застыл на месте, наблюдая, как они направляются к ее машине. Я должен был оставить все как есть – позволить им выйти за дверь и никогда больше об этом не думать. Но я обнаружил, что просто не могу, и это меня удивило.

Глава 3

Рэн

Уайатт молча сел в машину. Он потянулся маленькой рукой к ремню безопасности, и мое сердце чуть не разорвалось на части, когда я заметила синяки на его маленьких руках. Не было сомнений в том, откуда они взялись, и я мгновенно осознала, что мой худший кошмар стал явью. Я молилась, чтобы подобное никогда не произошло, но в глубине души всегда знала, что этого нельзя избежать. Еле сдерживая слезы, я посмотрела на его милое личико.