Мысли и склянки (СИ) - Зотов Страница 6

— Если мне нужно заполнить такую гору документов, — едко протянул Драко, наслаждаясь тем, как Поттер наконец вздернулся и посмотрел на него: прямо глаза в глаза, — тогда я лучше удавлюсь, чем пойду в твой вымышленный отдел, Поттер.

Гарри сверкнул глазами, и Драко почувствовал, как во рту пересыхает. Он уже так давно не видел эту ненависть и злобу, колыхающуюся где-то внутри темных зрачков, что совсем от этого отвык.

— Пожалуйста, Малфой, — нарочито вежливо протянул Поттер в ответ. — Будь добр, поменьше слов, побольше дела, — и снова отвернулся к другим членам новой команды. Драко почти неслышно фыркнул, совсем уже ничего не понимая, однако повиновался команде Гарри и замолчал.

Вся команда прошла в кабинет за сценой, где нашлось порядка десяти столов. Они молчаливо уселись за них, и Гарри, как настоящий главнокомандующий, принялся объяснять, как правильно заполнять документы, обращая свое внимание на каждого. Каждого, кроме, черт возьми, Драко. Малфоя он удостаивал взглядом лишь тогда, когда Драко особенно громко вздыхал, излишне нервирующе стучал своей ручкой по столу или выдавал язвительные комментарии, которые, к его огромному сожалению, Поттер также игнорировал.

Заполнять документы оказалось несложно, но долго и нудно. В основном, нужно было внести одни и те же данные на разных листках и поставить свою подпись. Драко внимательно изучал каждый бланк и совершенно не торопился, в отличие от других. Он даже не заметил, как все заполнили свои документы и ушли собирать личные вещи, чтобы переехать в новые кабинеты. В комнате остался только он. И Поттер.

— Мерлин, Малфой, что ты там так долго изучаешь, — наконец протянул Гарри, уже явно отчаявшись.

— Не заговаривай мне зубы, Поттер, — Драко цокнул языком, не отрываясь от документа. — Я должен знать, что я подписываю. Я не просто так юридически подкован. Малфои должны понимать, где ставят свою подпись и к чему это приведет.

— Да? — тупо спросил Гарри.

Драко поднял голову, упираясь в Поттера взглядом. Гарри выглядел уставшим, и Малфой даже пожалел на секунду, что малфоевская черта все проверять взыграла над ним прямо сейчас, а не тогда, когда он подписал чертову заявку. Он бы мог отпустить Поттера прямо сейчас, тот бы пошел домой и поспал — ему это явно нужно. Но потом Драко вспомнил, как Гарри его игнорировал все это время и заключил, что так ему и надо.

— Да.

Драко закончил еще через двадцать минут, все это время откровенно наслаждаясь тем, как Поттер, сидящий напротив и подперев голову рукой, буравит его недовольным взглядом: конечно же, ему не нравится тут сидеть, пока упрямый Малфой заполняет один лист по три часа.

— Я закончил.

— Неужели, — Поттер тут же поднялся и подошел к Драко, через стол забирая у него документы. Он быстро проверил, везде ли стоит подпись, и кивнул. — Ты свободен сегодня. Завтра в восемь начинается рабочий день. Наш отдел на третьем этаже, я тебя встречу и покажу твой кабинет.

— У меня будет личный кабинет? — Малфой попытался скрыть искренний восторг в голосе, но безуспешно.

— Да, — Поттер подавил легкую улыбку, но Драко успел её заметить, пусть она и едва коснулась губ Гарри. — У тебя будет твой личный кабинет.

— И почему? — упрямо произнес Драко, когда Поттер направился к двери и был уже готов выйти из комнаты.

— Что почему? — Гарри повернулся, слегка наклонив голову набок, будто правда не понимая, о чем идет речь.

— Почему ты выбрал меня? — Драко надеялся, что его голос не звучал слишком скомкано.

Гарри хмыкнул.

— Это же очевидно, Малфой. Ты же сам сказал, ты — лучший из лучших, — и вышел из комнаты, предоставляя возможность Драко спокойно покраснеть от головы до пят.

Все четыре года действительно могли пойти насмарку.

Часть 3

Сегодня был первый рабочий день Драко Малфоя в отделе Гарри Поттера. Если бы Драко кто-то сказал об этом, когда ему было, например, шестнадцать лет, Малфой бы непременно кинул бы в него непростительное, подозревая, что над ним жестоко издеваются.

Но сейчас ему было двадцать три года, и он действительно собирался на работу в новый «Отдел особых преступлений», руководителем которого являлся Поттер. Драко был настолько ошеломлен происходящим, что сегодня ночью даже не видел кошмаров и спокойно проспал до семи утра — что случилось, кажется, впервые за четыре года после окончания войны.

Драко прекрасно понимал, что будет дальше и что давал ему Поттер, принимая в свою команду. Скоро, если не уже, новость разлетится по всей Британии, попадет в заголовки, и Малфой знал — о, он не сомневался, — какой-нибудь журналистишка обязательно уделит Драко дополнительное внимание, перечислив перед этим всех членов новоявленного отдела. Возможно, журналисты начнут рыться в мотивах Поттера — и, может быть, даже решат, что Гарри сделал это из жалости. Но Драко был уверен, что причина его попадания в новый отдел другая: Поттер просто решил над ним поиздеваться.

Когда слухи замолкнут, а статьи о мотивах Героя станут надоедать, люди привыкнут к тому, что Малфой ошивается где-то неподалеку от Поттера — для них станет привычным видеть фамилию Драко со страниц газет в нейтральном ключе. А потом Драко обязательно отличится на службе. Может, даже раскроет важное дело, и тогда волшебникам ничего не останется, кроме как снова уважать семью Малфоев и перестать их сторониться. (Да, весь мир знал, почему Нарциссу и Драко оправдали — но предрассудки все ещё были сильнее).

Что может быть прекраснее этого плана? Звучит, как настоящая сказка, и Малфою отчаянно хотелось в нее поверить. Драко откусил подгоревший хлеб, мысленно отмечая, что ему необходимо заменить сковородку — вероятно, это не он такой плохой повар, а просто дно сковородки безнадежно испорчено. Возвращаясь к своему прекрасному плану, Драко осознал, что упустил одну незначительную деталь: все это время ему придется работать с Поттером.

«Ты — лучший из лучших», — что бы это ни значило и с какой бы издевкой не произнес это Поттер, Драко потерялся в этой фразе и не мог найти из нее выхода. Раз за разом он прокручивал реплику Героя в своей голове, отыскивая хоть какие-то намеки на нежность, но, к его большому сожалению, не находил. Усмешка, — немного наглая и до безумия очаровательная, — украшавшая лицо Поттера в тот момент, не выходила из памяти и отзывалась глухой болью.

Драко понимал, что чем дольше он об этом думает, тем хуже будет ему самому, тем больше обесценится все то время, что он избегал Поттера. И то, что вчера они вполне мило обменялись любезностями, потому что