В оковах мрака (ЛП) - Коул Кресли Страница 7

Наоми застыла. Он не мог говорить о ней, он не мог её видеть.

— Кто, Конрад? — потребовал ответа Николай.

— Женщина… красивая, — проскрежетал Конрад и потерял сознание.

Глава 3

Наступил рассвет, а потом и утро сменилось днём, но Наоми всё никак не могла прийти в себя. Теперь было совершенно очевидно, что Эланкур заполонили самые, что ни на есть, настоящие вампиры.

Последние её сомнения на этот счёт окончательно развеялись в тот момент, когда девушка увидела, как братья, сновавшие туда сюда по дому и задавшиеся целью отремонтировать выбранные ими помещения, то исчезали на ровном месте, то снова появлялись из ниоткуда.

Однако самым удивительным событием прошлой ночи было другое — неожиданные последние слова Конрада: «Женщина… красивая». Мог ли он говорить о ней?

Чтобы выяснить это, Наоми ничего не оставалось, как с нетерпением дожидаться, когда он снова придёт в себя.

Конрад так и лежал со скованными за спиной руками там, где братья оставили его прошлой ночью. Предварительно сняв со своего пленника грязные сапоги и цепи, сковывавшие лодыжки, они уложили его на новый, специально для этого принесённый матрац. Изорванная одежда на Конраде высохла и из-за въевшейся в ткань грязи сделалась жёсткой и негнущейся. Ужасные рваные раны на его груди полностью зажили прямо на глазах Наоми за какие-то считанные часы.

Наоми парила в воздухе, словно сидя в невидимом кресле примерно на расстоянии фута [10] над кроватью, и задавалась вопросом, как долго ещё Конрад пробудет без сознания. Она полагала, что вампиры должны были днём впадать в состояние, похожее на кому, однако, его братья весь день напролёт то появлялись на первом этаже дома, то исчезали и без устали телепортировали всякие вещи в поместье.

Ожидание делалось всё более и более невыносимым. Потому что этот вампир, возможно… всё же видел её. Наоми прекрасно понимала, насколько эфемерной была эта возможность. Потому что, во-первых, никто никогда прежде её не видел, и, во-вторых, её предположение, будто этому мужчине вопреки всему это всё же удалось, основывалось исключительно на том, что он якобы счёл её красивой. Однако надежда уже зародилась в душе девушки и теперь не давала ей покоя. Если вдруг розовые щёчки и внешность, пышущая здоровьем — это не то, что привлекало Конрада в женщинах, то тогда, может быть, он действительно?..

Наоми не решалась в это поверить, ведь ей не достаточно было простого факта признания её существования. Если бы девушке вздумалось привлечь к себе внимание или развлечения ради спровоцировать кого-нибудь на проведение в Эланкуре сеанса изгнания нечистой силы, ей ничего не стоило взять простынь и, написав на ней «Bonjour от le spectre!» [11] , помахать импровизированным плакатом перед носом незваных гостей. Но нет, она хотела, чтобы её на самом деле увидели. Наоми тосковала по настоящему общению.

При мысли о том, что впервые за много лет ей, возможно, удастся побеседовать с кем-нибудь, грандиозный план девушки по выселению новых жильцов поместья тут же испарился в воздухе, а злость из-за причинённых Эланкуру повреждений ненадолго улеглась. Теперь она желала лишь одного, чтобы они остались — и в первую очередь Конрад.

Наоми сгорала от любопытства. Почему из всех случайных владельцев поместья, сменявших друг друга на протяжении восьмидесяти лет, именно этот харкающий кровью вампир оказался способным её видеть? И почему его братья, казалось, не замечали её? Когда они заковывали Конрада в кандалы, чтобы отлучиться от него на день, Наоми отчаянно махала руками прямо перед их лицами и кричала так громко, как только могла. Она даже бросалась на них и проходила сквозь их тела, однако, они никак не реагировали.

Неужели Конрад мог её видеть только потому, что у него единственного из братьев были красные глаза?

Наоми выпрямилась и принялась нетерпеливо перелетать от одной стены с осыпающейся голубой штукатуркой к другой. Братья очень удачно выбрали для Конрада именно Голубую комнату. Из всех гостевых комнат дома эта лучше всего подходила для мужчины. Тяжёлые гардины на окнах были тёмно-синего цвета, а вся немногочисленная мебель — каркас кровати, прикроватная тумбочка и кресло-бержер [12] перед камином — крепко сработанными и выдержанными в тёмных тонах.

По правде говоря, Наоми полагала, что вампиры должны были спать в гробах, однако, братья уложили Конрада на заправленную свежим бельём кровать. Она также думала, что даже непрямые солнечные лучи должны были их обжигать, тем не менее, бледный солнечный свет разливался по всей комнате, освещая каждую пылинку. А когда сквозняк, гулявший по дому, шевелил занавеси, лучи света подбирались к самым ногам лежащего на кровати мужчины.

В какой-то момент Конрад перевернулся, и Наоми в очередной раз подивилась, каким же огромным он был. Казалось, что его широкие плечи едва умещались на кровати, а ноги так и вовсе свешивались с неё. В нём было, по меньшей мере, шесть с половиной футов [13] роста.

Девушка подлетела и, зависнув в воздухе прямо над Конрадом, принялась внимательно изучать его, слегка склонив голову на бок. Он выглядел лет на тридцать, хотя в этом Наоми не была уверена, потому что всё его лицо по-прежнему покрывала грязь и кровь. Она нервно сглотнула, сконцентрировалась и использовала свои телекинетические способности, чтобы немного приподнять верхнюю губу Конрада. Удалось это не сразу, и прежде, чем у неё вышло задуманное, Наоми пару раз попала ему по носу.

В конце концов, ей удалось увидеть его зубы, казавшиеся особенно белыми на фоне его выпачканного лица, и… клыки, не оставлявшие больше никаких сомнений на тот счёт, кем он на самом деле являлся. Всё выглядело в точности, как в тех романах, которые Наоми когда-то читала, и в фильмах про вампиров, которые так любила смотреть последняя молодая пара, жившая в Эланкуре.

«Интересно, как эти мужчины стали вампирами? Их обратили? Или они такими появились на свет?» — гадала Наоми.

Размышления девушки прервал грохот, донёсшийся с первого этажа. И хотя ей нестерпимо хотелось узнать, что они там вытворяли с её домом, Наоми боялась, что если отлучится, Конрад может очнуться во время её отсутствия.

Братья уже заколотили досками многие из окон, которые не были занавешены плотными шторами, не пропускавшими свет, и доставили в дом раскладные стулья, матрацы, постельное бельё и даже современный холодильник. В главной ванной комнате починили трубы, а незадолго до этого вдруг ожило электричество, и так внезапно, что лампочка над кроватью в Голубой комнате с громким хлопком разлетелась на мелкие осколки.

Наоми подняла в воздух битое стекло, усыпавшее Конрада, и разбросала его по сторонам — это оказалось хорошей идеей, потому что спустя некоторое время он начал ворочаться на скомканных простынях.

Его изорванная рубашка немного задралась, и девушка заметила тонкий шрам, начинавшийся чуть выше пояса штанов Конрада. Наоми стало любопытно, где он заканчивается? Она взмахнула рукой и заставила рубашку приподняться ещё немного, однако шрам уходил дальше под ткань. Прикусив нижнюю губу, Наоми с усердием взялась за пуговицы, пока ей не удалось расстегнуть их все, одну за другой, и распахнуть рубашку на груди мужчины.

Шрам доходил почти до сердца. Выглядело так, будто Конраду в живот вонзили острый, как бритва, клинок, а затем резанули им вверх по телу.

Когда Наоми, наконец, смогла оторвать взгляд от ужасной отметины, она рассмотрела грудь мужчины, широкую и мускулистую. Из-за того, что его руки были скованы за спиной, рельефные мышцы на груди казались даже в расслабленном состоянии напряжёнными. Тело Конрада выглядело твёрдым, как камень, подтянутым и жилистым.