Ученица олигарха (СИ) - Че Сергей Страница 7

Селена и Льен переглянулись.

— Расскажи ей официальную версию, — сказала Селена.

Льен вздохнула.

— Наш хозяин… Кстати никто не знает, как его зовут. Как и в случае с городом… Так вот, наш хозяин умирает. Врачи дают ему примерно год. В таких случаях встает вопрос, кому передать бизнес.

— Наследников у него как грязи, — вставляет Селена. — Он до сих пор трахает все, что шевелится. Так что детей у него десятка два точно наберется.

— Но есть нюанс. В своей работе он руководствуется только советами Оракула. Это его главный бизнес-колдун. И этот колдун нагадал ему, что ни один его спиногрыз на роль наследника империи не подходит. Всё будет разрушено. А подходят абсолютно левые люди, которые должны пройти курс обучения.

— Причем, Оракул дал полные характеристики этих людей, вплоть до часа и района рождения, роста, веса, объема мозга и длины ног, — сказала Селена. — Меня выбрали из трех претенденток только измерив ширину задницы. Мои сто десять сантиметров совпали с предсказанными.

Валенсия почесала бровь.

— Похоже на бред.

— Бред и есть. Но хозяин верит.

— Вообще, это согласуется с основными принципами бизнес-магии, — не согласилась Льен. — Мелочей не бывает. Даже ширина задницы может повлиять на какую-нибудь цену акций.

— Ага, если продавец акций в ненужный момент завис у жопы своей новой секретарши. Короче, мы шестеро — претенденты на большой жирный кусок.

— То есть мы должны будем поделить…

— Ты не поняла. Ничего мы не должны будем поделить, — сказала Льен. — Во-первых нас было гораздо больше. Постоянно кто-то отсеивается, кто-то появляется. Пару месяцев назад тут такая толпа бегала…

— Мы претенденты. Лошади-участницы забега. Вся империя хозяина оценивается примерно в сто миллиардов. И это наследство получит только один из нас. Или тот, кто среди нас еще не появился. Лучший ученик. Остальные получат свои обещанные пять лимонов евро и уйдут на пенсию. Это официальная версия.

— А есть неофициальная? — спросила Валенсия.

— Она такая же, но с одним отличием, — сказала Льен. — Проигравшие ничего не получат. Их всех убьют. Выживет только лучший. Он получит всё.

— Бред короче, — отмахивается Селена. — Страшилка для младшеклассников.

— Бред или не бред, но ведь никто не знает, куда делись те, кто отсеялся. А это пара десятков человек.

— То, что они молчат в сетках и не отвечают на звонки, не значит, что их всех закопали.

— Погодите, девки, — перебила их Валенсия. — Если то, что вы рассказали, правда, значит мы с вами конкурентки…

Селена глянула на нее с плохо скрываемым презрением.

— Ну вот. Еще одна Барби на нашу голову. Вас, блондинок, на одной фабрике штампуют?

— Что за Барби?

— Барбара, американка, — говорит Льен. — Курица гриль с белыми волосами. Считает нас всех помехой и не прочь избавиться заранее.

— Я не в том смысле конкурентки, что…

Издалека настырно гудит первый звонок.

— Ладно, соседка, — говорит Селена. — Потом доскажешь, что ты там имела в виду. А сейчас мадам из МВФ вывалит на наши головы кучу бизнес-заклинаний. Опаздывать нельзя.

***

Вторая лекция была похожа на первую.

Суровая афроамериканка с короткими седыми волосами вбивала им в головы заклинание за заклинанием, и все они вгрызались в память, словно были вырезаны лазерным резцом. Заклинание на поиск поставщиков, заклинание на поиск покупателей, заклинание на защиту производства, заклинание на лояльность персонала. Все они были сложно составными и менялись в зависимости от задач. Но в первую очередь казались абракадаброй. То ли это был какой-то совсем незнакомый язык. То ли просто выдуманные от балды слова.

«Бр Еберу Убану Абкалу Абубу»

Заклинание на повышение квартального оборота.

«Бр Еберу Убану Абкалу Абиту»

На увеличение прибыли.

Заклинания полагалось писать на пергаменте вокруг перевернутой пентаграммы. После чего пергамент сжигался. Все это походило на лайтовый сатанизм. Суровая афроамериканка несла эту бредятину с таким уверенным видом, что Валенсия в конце концов бросила удивляться и просто запоминала. Тем более, что она вспомнила, где видела эту даму. В новостях по телевизору.

После второй лекции был часовой перерыв, и они втроем с Селеной и Льен переместились на общую террасу, где был бассейн, шезлонги и бар.

Бассейн был полностью стеклянным, одной стороной выходил наружу, а дно метров на десять выступало за фасад. Сквозь толщу воды была видна стоэтажная пропасть. Лезть туда было страшновато.

— Я еще вот чего не понимаю, — пожаловалась Валенсия. — Как вся эта собачья чушь в голове удерживается? Ведь каждое слово помню. Все эти «ебобу ебати».

— Мы все помним, — хмыкнула Льен. — Я же показывала тебе лингвочип. Кроме языка, он резонирует со словами лекторов и позволяет запомнить все, что они говорят. Как запись.

— Но тогда получается, что, как ученики мы все на одном уровне. Раз все всё помнят. Как они определят лучшего?

— Очень просто, — сказала Селена. — Главное — не лекции. Главное — практика. Льен, покажи ей свой коронный фокус.

Льен достала из сумочки однодолларовую купюру, показала ее Валенсии, положила на столик и прикрыла ладошкой. С минуту сидела неподвижно, закрыв глаза и шевеля губами. Потом убрала ладонь.

На столике вместо однодолларовой купюры лежала стодолларовая.

— Вуаля! — взмахнула рукой Льен.

— Да ну! Не верю. Это фокус. Их у тебя было две, но однодолларовая к ладони прилипла. Так?

Льен вздохнула.

— Не хочешь — не верь. Сходишь на пару занятий — поверишь.

— Это у нас неделю назад была лекция по монетам и ассигнациям, — сказала Селена. — Как всегда, все всё помнят. Но только у Льен получается номиналы менять. Это ее сразу на второе место в рейтинге закинуло.

— А кто на первом?

— Барби, конечно, кто же еще. У нее в роду с обеих сторон сплошные финансисты. Генетику еще никто не отменял.

— Если генетика здесь важна, — сказала Льен, — то нам ничего не светит.

— Это точно, — добавила Селена. — У меня в семье из бизнесменов только наркоторговцы. У Льен — макашницы и прочая торговля съедобными тараканами. А у тебя?

— Что-то похожее, — ответила Валенсия. Не говорить же им, что у них в семье торгует только она, да и то исключительно собственным телом.

— Про остальных не знаю. У Наоми вроде одни нигерийские крестьяне. А у Греты — понятия не имею.

— У Греты — прислуга в богатых домах, — сообщила Льен.

— То-то она за Барби постоянно таскается. Наследственное лакейство. А вот, кстати, и они. Легки на помине.

На террасу вышли две блондинки в золотистом и серебряном купальниках. На загорелой был золотистый. На бледнокожей — серебряный. Издалека казалось, что они голые. Их модельные фигуры были почти одинаково стройные и длинноногие, только бледная была немного пошире в бедрах.

Обе действительно походили на разноцветных кукол Барби.

Стоящая немного впереди загорелая огляделась и двинулась к ним явно подиумной походкой, по струнке и качая бедрами.

Бледная шла следом, старательно копируя, но у нее плохо получалось. Она то и дело сбивалась, и тогда ее круглое веснушчатое личико мучительно краснело.

— О, новенькая, — возвестила загорелая Барби скрипучим голоском. — Ты уже здесь. А мне такие новости про тебя рассказали. Я полагаю всем будет интересно послушать. Я ведь думала, ты на молокозаводе работала. Ну, где еще можно работать с таким-то выменем. Ну, не работать, конечно. Скорее, в стойле стоять. С молокоотсосами на сиськах. Давать тонны молока. А ты оказывается у нас работница сферы услуг. Труженица красных фонарей. Борделей. Расскажи-ка, всегда хотела узнать, какого это — ноги раздвигать за деньги?

Бледная хихикнула.

Селена и Льен уставились на Валенсию раскрыв рты и вытаращив глаза.

— Да также, как и бесплатно, — спокойно ответила Валенсия. — Берешь и раздвигаешь. Попробуй. Тебе наверняка понравится.