Шахразада - Любовь Хасана из Басры Страница 8

– Но почему ты так уверена в том, что я тоже хочу этого?

– Потому что ты мне нравишься. И потому, что ты действительно – прислушайся к себе, и ты убедишься – хочешь этого.

Да, он ей понравился. Ее пленила красота его тела, бронзовые мускулистые очертания которого были так не похожи на ее собственные плавные изгибы. Хасан был рослым, гибким, узкобедрым, но широкоплечим. Все его тело дышало силой и выносливостью.

Хасан же с удивлением понял, что он не просто желает эту неизвестную женщину, он сгорает от желания. Что голову ему кружит лишь одна мысль о том, что он может коснуться ее, погладить покатые плечи, насладиться запахом кожи…

Айна с удовольствием скользила взглядом вниз по влажному торсу Хасана. О да, юноша желает ее и желает пылко, страстно. Пусть этого еще не сознает его разум, но уже прекрасно чувствует тело. Ее же тело отозвалось на зримые признаки его желания томительной болью внизу живота и тянущей жаждой лона.

Прекрасно понимая, что она делает и что случится потом, Айна избавилась и от вычурного шелкового кафтана, и от муслиновых шаровар. Вид нагого тела красавицы зажег дьявольский огонь в глазах зачарованного юноши. О, сейчас он был самим собой, мужчиной, и магия Айны более уже была не нужна. Да и была ли она?

Она с наслаждением следила, как Хасан приближается. С победной решимостью в глазах он остановился над ней, позволяя видеть, каким твердым, огромным и возбужденным он стал. Внезапно, к смущению Айны, ничуть не ожидавшей такого, юноша склонился над ней и потряс длинными непокорными волосами, осыпая ее разгоряченное тело градом ледяных капель. От неожиданного дождя девушка едва не задохнулась.

– О коварный! – вскрикнула она. Он рассмеялся, ложась рядом.

– А теперь мне придется слизать капли с твоего изумительного тела, о прекраснейшая.

Он нацелился на левую грудь чаровницы и обвел языком набухший сосок. Пронзительное наслаждение заставило ее так круто выгнуть спину, что Хасану пришлось прижать Айну к земле, чтобы удержать на месте. Прикосновение его прохладной кожи потрясло девушку. О, Хасан словно раздвоился. Он чувствовал жажду, но одновременно словно смотрел со стороны. Он пытался понять, кто эта удивительная обольстительница, но, с другой стороны, ему было все равно, и он мечтал лишь о миге соединения с ней.

– О юноша, ты совсем замерз!

– Я чувствую это. Согрей меня, красавица, – произнес он внезапно охрипшим голосом. Нежность смягчила резкие черты его лица. Не давая Айне опомниться, он лег между ее бедрами, позволяя ей ощутить, сколь сильно он желает ее. Их пальцы переплелись, Хасан поднял руки девушки за голову и приник к ее губам в медленном, жгучем поцелуе.

Когда она ответила ему – с удивительной пылкостью, – юноша высвободил пальцы и начал ласкать ее. Айне нравилось прикосновение его ладоней и нежных губ.

О да, она знала, какими сильными могут быть чувства, желание, жажда. Но прикосновения этого юноши были откровением даже для искушенной красавицы, какой не могла не быть эта чаровница из сна. Собственное тело уже не принадлежало ей: этот мальчик отнял его и теперь ласкал не торопясь.

Он оторвался от ее губ, спустившись вниз, по согретой солнцем коже шеи к обнаженной трепещущей груди. Айна задохнулась и невольно подалась навстречу, когда его язык обвел розовый бутон соска. Она чувствовала, как он болезненно набух, выдавая ее желание. Дрожа и изнывая, Айна прижалась грудью к горячему рту Хасана.

– О да, красавица, – одобрительно бормотал он, касаясь губами ее кожи. – А теперь я познáю твое тело.

Продолжая наслаждаться тугим бутоном, он скользнул ладонью ниже и погрузил пальцы в завитки черных волос, венчающих слияние ее бедер.

Сладостные прикосновения Хасана исторгли из губ Айны протяжный стон. Казалось, этот юный ученик знал все, что только можно знать о женском теле, умел доставить невыразимое наслаждение, отыскивая самую чувствительную впадинку и изгиб, умело сводя ее с ума. Сердце девушки лихорадочно билось, она сжала его обнаженные влажные плечи, невольно вонзив ногти в бугры его мышц, пока его губы повторяли замедленный, возбуждающий ритм ладоней.

– Вот так… узнай и ты меня, Айна…

Ее кровь воспламенилась, она прижалась к Хасану, стремясь обрести освобождение от восхитительной пытки, выплеснуть жар, сгустившийся меж бедрами.

– Хасан… – Его имя сорвалось с ее губ как мольба.

Когда он, наконец, накрыл ее своим телом, она едва слышно вскрикнула – с благодарностью и разочарованием одновременно. Она ощущала прикосновение его губ к разгоряченному лицу, чувствовала, как пальцы отводят иссиня-черные пряди волос со лба. Но сейчас она не хотела такой нежности, не хотела сдержанности.

Едва он прижался к входу в ее лоно, как она торопливо выгнулась навстречу, побуждая его двигаться вперед, пока он не проник в нее, заполнив собой ее нежную шелковистую плоть.

Айна испустила удовлетворенный вздох блаженства, чувствуя тяжесть его тела, принимая его в себя. Она слышала, как начинает пульсировать ее лоно, наслаждаясь каждым мигом столь желанного соединения.

– Обними меня крепче, колдовская греза…

Услышав его хриплый приказ, она обвила ногами его узкие бедра, упиваясь упругостью его мускулов, прислушиваясь к медленному, изощренному ритму его движений.

Пламя мгновенно взметнулось в ней, и она еще сильнее прижалась к Хасану, стремясь ускорить наступление бесподобного и невыносимого блаженства, возносящего ее к звездам.

– Тише, тише… – услышала она хриплый шепот Хасана, уткнувшегося в ее влажную шею; однако сам он тяжело дышал, невыразимо возбужденный ее движениями. Айна изгибалась под ним, издавая тихие стоны. Внезапно она содрогнулась, приподнявшись в экстазе, и, взорванная пламенем изнутри, выкрикнула имя Хасана, бессознательно впившись ногтями в его спину и ловя каждое мгновение пульсирующих сладких волн огненной страсти.

В этом удивительном сне он, Хасан, был един даже не в двух, а в трех лицах. Ибо не только чувствовал и восторг мужчины, и торжествующее наслаждение женщины, но и мог любоваться гармонией тел, как истинный художник.

Хасан-мужчина тоже был близок к пику восторга. Сквозь дымку страсти Айна услышала его долгие стоны, хриплое, торопливое бормотание: «О, волшебница…» Чувствовала, как его тело сжимается в ее объятиях, содрогается рядом с ней и в ней. Она упивалась неистовством его взрыва, внимая каждому толчку, с неукротимой силой выплескивающему в глубины ее лона благодатное семя.

Прижавшись губами к влажному шелку его груди, Айна слабо улыбнулась, радуясь, что она сумела вызвать такой прилив страсти у этого удивительного юноши, который сейчас обмяк и рухнул на нее, уткнувшись лицом в разгоряченную кожу ее шеи.