Ложные надежды (СИ) - "Нельма" Страница 9

Мне кажется, что уголки его губ вот-вот поползут вверх, но ничего не происходит. Очень странный тип.

— Знаете, если вас это действительно не затруднит… Мы были бы благодарны, если вы нас всё же подвезёте, — тактично вставляет Вика, скрывая стыд и волнение за громоздкими фразами.

Она ведь не могла потратить в баре все деньги?

Перехватываю её виноватый взгляд и утверждаюсь в худших своих предположениях. А у меня с собой снова только несколько жалких соток. Это уже не ирония, а какая-то злобная шутка от судьбы.

— Поехали, — без дальнейших обсуждений кивает незнакомец и спешит к машине.

Вика заталкивает что-то бормочущую про настоящих джентельменов Кристину на заднее сидение и еле втискивается рядом, параллельно диктует свой адрес. Спаситель представляется Глебом, ещё раз настойчиво советует нам в будущем избегать компании неизвестных и настойчивых мужчин, а ещё не увлекаться спиртными напитками, — на этом моменте позади раздаётся пьяное хрюканье, подразумевавшееся как смех, — и разговор стихает.

Я напряжённо смотрю на дорогу, чтобы уличить тот момент, когда мы свернём с необходимого курса и на полной скорости рванём в сторону какого-нибудь леса, где удобно прятать трупы. Но Глеб едет чётко по навигатору, не превышает скорость и притормаживает, а не разгоняется на жёлтый, чем немного подкупает моё доверие.

Возможно, сегодня лес обойдётся без наших расчленённых тел.

— Что вы им сказали? — неожиданно решаюсь прервать тишину, уступая собственному стремлению вставить все недостающие детали в пазл произошедшего у бара.

— Ко мне можно на ты. Не так уж я и стар, — хмыкает Глеб и бросает в мою сторону заинтересованные взгляды. По-видимому считает, что делает это совсем незаметно.

— Хорошо. Что ты сказал им, чтобы заставить просто уйти?

— Ничего особенного, — он пожимает плечами, — представился, потом соврал, что за вами меня отправил шеф. Я работаю заместителем начальника службы охраны бизнес-центра, что за углом от бара, и этой информации им хватило, чтобы правильно расставить приоритеты. Ребятки-то вроде не из бедных, наверное решили, что найдут себе кого-нибудь посговорчивей.

— Найдут, — соглашаюсь я и всё же позволяю себе расслабиться, облокачиваюсь локтем на дверцу, ненадолго прикрываю глаза, ощущая, как напряжение в теле сменяется приятным спокойствием. Тихие щелчки поворотников убаюкивают и после пережитого стресса не замечаю, что подкрадывается сон. Нетерпеливым любовником он прижимает меня к сидению, страстно обхватывает своими горячими руками и погружает в приятную негу.

Во сне я целуюсь. Жадно впиваюсь в сухие и шершавые губы и вожу по ним языком, пытаясь попробовать на вкус. Прикусываю, делаю больно, но не могу остановиться; от вонзающегося в плечи страха прижимаюсь к чужому рту ещё сильней. Делаю то, чего никогда не позволяю себе в реальности.

Просыпаюсь, рывком поднимаясь из вязких глубин постоянно повторяющегося кошмара. Растерянно оглядываю салон незнакомой машины, прислушиваюсь к тому, как ожившая под конец поездки Кристина выпрашивает у Глеба номер телефона.

Горло спирает от смутно знакомого чувства. Кажется, так бывает перед слезами, и это очень странно. Я ни разу не плакала с той восхитительной ночной прогулки по МКАД. Даже когда прорвало кисту и в больнице не удосужились дождаться полного действия наркоза, начав оперировать по-живому: корчилась и тряслась от боли, но не плакала. А теперь-то что?

Мы приезжаем. Глеб мнётся, но всё же диктует свой номер, добавляет «обращайтесь, если понадобится…», но слово «помощь» остаётся где-то в глубине салона, бесцеремонно отрезанное хлопком двери, который вышел у меня прямо до неприличия сильным. Наверное, со стороны это выглядит так, будто я чем-то обижена, но на деле мне просто нужно скорее надышаться воздухом, потому что лёгкие будто склеились изнутри.

Напоминаю себе, что бабушка не вынесет, если вслед за единственной дочерью и любимой внучкой придётся хоронить ещё и меня. Напоминаю себе, что у меня большие амбиции и план по осуществлению поставленных целей на ближайшие несколько лет вперёд. Напоминаю себе, что Ксюша не дожила до своих двадцати трёх, а я это сделать просто обязана.

Когда Вика открывает перед нами дверь в свой подъезд, плакать уже не хочется.

***

С Глебом мы встречаемся три месяца спустя. Даже не встречаемся, а картинно сталкиваемся на проходной моего родного института, первую минуту подозрительно приглядываясь друг к другу, не в силах поверить собственным глазам.

— Глеб? — первой от нашей немой сцены отмирает именно Вика, выдавая такую волну радости, будто к нам на огонёк заглянул лично Крис Хэмсворт, частенько являющийся к ней в эротических снах. Хотя, судя по частоте упоминаний имени нашего спасителя, он в эти сны тоже периодически заглядывал.

— А я уже подумал, что обознался, — Глеб расплывается в улыбке, подчёркивающей мелкие мимические морщинки во внешних уголках карих глаз. Впрочем, даже с ними и под искусственным жёлтым освещением он выглядит так, что залюбуешься.

И все проходящие мимо девушки любуются. Так настойчиво, что даже мне становится некомфортно.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю настороженно, мгновенно сбивая общую атмосферу счастливого воссоединения, в котором совсем не горю желанием принимать участие. И потенциальное преследование от мужика, пусть даже такого эффектного, совсем не вызывает восторга.

— С сестрой пришёл. Она второй курс закончила, учебники в библиотеку сдать надо, — он чуть приподнимает огромный пакет, набитый книгами. Взгляд быстро выхватывает библиотечные печати с эмблемой нашего института, как обычно проставленные прямо на корешках, и я облегчённо выдыхаю. — А вы тоже здесь учитесь?

— Можно сказать, что учились. Как раз с защиты диплома, — Никеева кокетливо заправляет за ухо прядь алых волос и наносит Глебу двойной удар, обезоруживая улыбкой и стреляя глазами.

— Защитились?

— С блеском! — горделиво восклицает Вика, и будто случайно задевает меня локтем, призывая к благоразумию. Замечание о том, что все, кого курировал лично заместитель декана, отлично защитились, тут же оставляю при себе и просто согласно киваю, не пытаясь изобразить улыбку.

Улыбаться мне вообще тяжело. Улыбаться, плакать, кричать. Любые проявления эмоций опустошают и изматывают меня, и каждый внезапный эмоциональный прорыв оставляет состояние растерянности. Будто из слегка приоткрытого крана начинает тугой струей хлестать вода, остановить которую удаётся только с огромным трудом.

Мне нравится держать всё внутри. Контролировать свои чувства, пытаться ухватить полный контроль за собственной жизнью, не пропуская в неё лишние события или ненужных людей. Даже Вику я пропускать не собиралась, но она оказалась куда настырней меня самой и пролезла без спроса.

— Может быть отметим это событие и то, как тесен оказался мир? — неожиданно предлагает Глеб и я слышу, как в голове у подруги проносится победный клич. — Есть поблизости какое-нибудь хорошее кафе?

Ирония заключается в том, что наше самое любимое кафе как раз всего лишь в квартале от корпуса. Мы недолго ждём, пока Глеб поможет своей сестре, вскользь успеваем заметить модельного роста девушку с копной длинных тёмных волос и, как выяснится за разговором час спустя, красивым именем Диана.

К идее завести дружбу с мужчиной лет на десять старше нас я отношусь со скепсисом, который не стесняюсь озвучить Вике, стоит лишь остаться с ней наедине. Но всё равно иду с ними в кафе и ничуть не жалею об этом. Морщусь только в тот момент, когда на прощание Глеб обменивается с нами контактами, так как оставленный им ранее номер пропал в давно украденном у Кристины телефоне.

Впрочем, уверена: это единичный случай и больше встреч не будет.

Примерно то же самое повторяю, когда через пару недель мы расходимся по домам после очередной встречи в кафе. И ещё раз — когда на свой страх и риск идём в бар с несколькими друзьями его детства и внезапно гуляем до трёх ночи, закругляясь только когда Вика на пару с неким Серёжей начинают горланить микс из песен ДДТ на Кремлёвской набережной.