Малышка для мажора Страница 90

Егор

Пока идут пары, перемещаемся в ректорат. По пути забираю свой пиджак, накидывая на себя. Лучше так, чем сидеть по пояс голым. Не выпускаю Снежскую из объятий. Она постепенно приходит в себя и оживает.

Вкратце объясняю брату, что к чему. Он спрашивает у Янки, хочет ли она заявить на него в полицию. Та отрицательно качает головой. Тогда он звонит своему знакомому адвокату проконсультироваться.

- Как только приедет этот «папаша года», говорить буду я. Все молчат. Ясно? – на нас с Малышкой. Мы киваем. А что мне, его отцу говорить? Что его сын - "ошибка природы" и таким воспитал его он? Тут итак все понятно. Без слов. Врядли от хорошего человека могло появиться такое дерьмо!

Не проходит и десяти минут, как туда врывается Хмельницкий-старший.

- Ты у меня за все ответишь, сосунок! Я тебя посажу! - кричит на меня, брызгая слюной.

Я спокоен, как танк, но Янка рядом со мной напрягается от его слов. Встаю, засовывая руки в карманы брюк и заслоняя ее собой. Иди на хрен! Сказал бы тебе, да братан просил держать язык за зубами!

- Вы бы присели, Михаил Иваныч, и прекратили угрожать! – с грозным рыком наседает на него Дима. Он крупнее, выше, и рядом с ним депутат выглядит неприметной молью.

- А вы кто такой вообще будете?! – не сдает своих позиций Хмельницкий.

- Я брат этого молодого человека. Но сейчас суть не в этом. Произошел неприятный инцидент, если не сказать жёстче. Ваш сын пытался изнасиловать вот эту девушку, - показывает пальцем на Снежскую.

- У вас нет никаких доказательств! – даже не зная ситуации, гнет свое. Тут как под копирку! Сын с отцом друг друга стоят!

- Доказательства есть! Камеры видеонаблюдения, которые зафиксировали, как он силой затащил ее в подсобку. А до этого ударил головой об стену. Мы сняли побои, и девушка будет подавать заявление!

- Вот эта вот шлюха решила содрать с меня за это бабло? Не прокатит! – гаркает на весь ректорат.

Сжимаю кулаки, готовый наброситься на него! Янка встаёт и накрывает мой кулак своими крошечными ладошками, успокаивая. Умоляюще смотрит на меня, чтобы сдерживался. А как тут сдержаться, если он уже перешел к оскорблениям?!

- Иваныч, вы бы рот заткнули! Это моя племянница! – рычит уже всегда спокойный ректор.

Ну ни фига себе! Перевожу удивленный взгляд на ее дядю. Походу, даже его уже довели!

Депутат слегка теряется. Потом его лицо становится непроницаемым.

Садится.

- Вы же понимаете, я могу сделать так, что у вас будут крупные проблемы в вашем университете, Пал Борисыч!

- Но и мы не пальцем деланные, депутат! – констатирует Дима, садясь напротив. - Свидетелей уйма. Половина университета видела вашего сына с расстёгнутыми штанами, без сознания. Думаю, скоро все это начнет вылезать в новостях. Если даже вы умудритесь не довести дело до суда, то до народа мы сможем довести, это точно!

Они буравят друг друга взглядами, не собираясь уступать. Я думаю, депутат наконец-то понимает, что перед ним тоже не бытовой человек из народа.

- Что вы предлагаете? – наконец выдавливает из себя Хмельницкий-старший.

- Мы замнем это дело. Девушка не будет подавать иск на вашего сына, а вы, в свою очередь, не будете подавать ответного иска за побои. Думаю, его сломанная челюсть – это небольшая плата за то, что он собирался сделать!

Депутат зло сжимает руки. Видно, как ему хочется, наплевав на все условности, закатить скандал. Но он публичный человек, и ему придется с этим считаться. Любая шумиха, тем более такого масштаба, отразится на его карьере. А такого он позволить себе не может. Сдаётся, разжимая кулаки и повернувшись к ректору, отчеканивает:

- Мой сын больше не будет учиться здесь!

- Само собой! Я думаю, это лучший вариант для всех, - спокойно говорит ректор.

- И никаких втыканий палок в колеса, Михаил Иваныч! - предупреждает Дима. - При желании, скорее всего, мы можем создать вам даже больше проблем, чем вы нам! Поэтому расходимся мирно.

- Я согласен, - бросает он, вставая. Размашистым шагом уходит, громко хлопнув дверью.

Все дружно выдыхают.

- Я одного не поняла: кто избил Кристину? – недоумевает Снежская.

Звоню ей, ставя на громкую связь.

- Привет, дорогой! Какими судьбами? Ты в нашем последнем разговоре был не очень-то любезен! Даже не знаю, хочу я с тобой разговаривать или нет, – недовольным тоном.

Пропускаю мимо ушей ее предъяву. Плевать.

- Ты знаешь, что сделал Хмельницкий благодаря тебе?! Изнасиловал Снежскую! - заявляю ей. Янка смотрит на меня с возмущением, но я прикладываю палец к ее губам, чтобы молчала. Она, недолго думая, берет и кусает его. Улыбаюсь. Моя девочка возвращается к жизни. Это хорошо. А то я побаивался этого ее состояния. На всех по-разному действует такая стрессовая ситуация. Вспоминаю про Кристину на связи и продолжаю: - а выманила ее к нему ты! Она уже написала на него заявление. Ты пойдешь как соучастница!

Она молчит какое-то время, тяжело дыша и переваривая услышанное.