Сью Уэлфер - Все дальше и дальше

Сью Уэлфер

Все дальше и дальше

Посвящается Трейси, Сьюи Ньюи, Хитер, Саре, Мойре, Сэму, Мэри, Сильвии, Чаку и Кейт, маленьким Сэму и Джо, Джеймсу и Бену — чудесным и особенным людям, которых я с гордостью называю своими друзьями.

«Чтобы построить доверие, нужны годы; чтобы разрушить — всего лишь одно неподтвержденное подозрение».

Глава 1

— Сара! Ты видела такую штуковину с ручкой?

Сара Коулбрук сидела в ванной с закрытой дверью.

— Штуковину? Какую еще штуковину?

— Треугольную. Как знак «стоп». Понимаешь, о чем я? Острая такая, чтобы штукатурку разглаживать.

— Та, которой ты пивные бутылки на барбекю откупоривал? — крикнула она через дверь.

— Она самая. Нигде тебе не попадалась?

— Это срочно? Может, когда я выйду, Крис?

— Нет, строительная пена застывает, пока мы с тобой разговариваем. Мне нужна штуковина с ручкой. Ты знаешь, где она?

Сара простонала:

— Может, совком попробуешь? Возьми игрушечные инструменты Чарли!

Теперь за дверью ванной, помимо голоса ее мужа, раздалось еще и писклявое завывание.

— Ма-а-а-а-а-м.

— Что тебе, Чарли? — спокойно спросила Сара.

— Я хочу писать.

Сара взглянула на рычажок на туалетном бачке: дернуть его было бы равносильно капитуляции.

— Иди в туалет на первом этаже, пока папа поищет штуковину с ручкой.

Крис недовольно заворчал.

— Чарли, стой, где стоишь, — рявкнул он и обратился к Саре: — Он описает мне всю строительную пену.

— Я не могу терпеть, — Чарли напряженно задышал. У него был такой жалобный голос, что у Сары моментально сработало рентгеновское зрение, и она увидела, как он стоит на лестничной площадке, переминаясь с ноги на ногу, хватаясь за шорты.

— Две секунды, Чарли. Потерпи, милый.

Крис придвинулся ближе к двери.

— Загляни в картонную коробку под раковиной, пока ты в ванной.

Но Сара уже вскочила на ноги и нажала на спуск, пресекая дальнейшие просьбы. Сильный поток воды не работал, и пришлось дергать несколько раз, пока непрерывный ручеек не превратился в наводнение.

Когда она открыла дверь, Чарли пронесся мимо нее с такой скоростью, что было непонятно, где нос, где голова, и со всей силы треснул дверью. Крис ждал на лестничной площадке, упершись руками в бедра. Его джинсы и футболка были заляпаны чем-то подозрительно напоминающим голубиный помет.

— Ну что, нашла?

— Я не успела посмотреть.

Он закатил глаза.

— Я же тебе говорил, эта штуковина в коробке под раковиной.

Сара кивнула:

— Да, сейчас, Чарли выйдет… — Она взглянула на часы. — Я быстро приму душ и побегу.

Крис наморщил нос.

— Побежишь?

— Точно. Мне надо уйти. Я же тебе говорила сегодня утром, когда мы искали строительную пену в гараже. Мне надо уйти пораньше, потому что Джек идет в гости к другу, Питеру Беку, в Хэйрхилл. А вечером, часов в девять, его привезет мама Питера. Не переживай, мы обо всем договорились.

Крис непонимающе вытаращился на нее, как будто она говорила на эсперанто.

— И когда ты собираешься вернуться?

— Не знаю, может задержусь немного. — Последовала маленькая пауза: они смотрели друг на друга. Крис делал вид, что так ничего и не понял. Сара покачала головой:

— Не притворяйся, что ничего не знаешь, Крис. Я тебе уже несколько недель твержу об этой вечеринке. Ты сказал, что не хочешь ехать.

Он хмыкнул:

— Куда денется Чарли?

Сара даже не дрогнула:

— Я посмотрю на магнитной доске.

— Я не это имел в виду. Что будет делать Чарли, пока ты шляешься по гостям?

— Останется дома, с тобой.

Крис покачал головой:

— Нет. Я сейчас законопачу дыры и пойду к Барри. Я обещал ему помочь класть бетон… — Он тряхнул запястьем и подслеповато прищурился на часы. — Черт, мне срочно нужна эта штуковина с ручкой. Твой шпатель для краски совсем развалился, но он сойдет, нужно только починить. Да, шпатель сойдет.

— Мой шпатель?

— Не заводись. Я починю его за пару минут.

Сара смотрела, как он побежал вниз по лестнице. «Починю за пару минут»: это если не считать тех пяти лет, что шпатель пролежал в ящике, ожидая, что его отремонтируют.

— Как же Чарли…? — крикнула она вслед его удаляющейся спине.

Крис даже не замедлил шаг.

— Возьми его с собой. Это же не какая-то там суперважная вечеринка.

Не успела она возмутиться, как их средний сын, Джек, вывалился из спальни в боксерских трусах. Ему было тринадцать с половиной лет, и одна половина его тела была еще от мальчишки, в то время как другая, более мускулистая, развитая, сильная, боролась за звание мужчины. Его тело находилось на той жутковатой стадии развития, когда он, казалось, состоял из одних лишь локтей и коленей.

— Ты не видела мою новую футболку и бермуды?

— Ты их в грязное белье не положил?

Он поморщился и посмотрел на нее как на сумасшедшую:

— Что?

Почему вся ее семья думает, что она говорит на каком-то непонятном древнем языке?

— Если ты не смешал их с грязным, значит, они в корзине для белья на кухне. Вчера я целую гору белья перегладила, пока кино смотрела.

Он прижал подбородок к груди, будто хотел получше рассмотреть ее.

— Мои вещи там были?

— Понятия не имею, я смотрела фильм с Мелом Гибсоном, и даже если бы под утюг мне попал детеныш тюленя, все равно бы ничего не заметила. Посмотри сам, да не вытряхивай всю корзину на пол.

Он глянул через плечо и поплелся через лестничную площадку, всем своим видом будто говоря: «И за кого ты меня принимаешь?» У младенцев от момента рождения до первого кормления именно такой вид.

Ее муж Крис появился в пролете под лестницей внизу.

— Ты нашла ту штуковину под раковиной?

— Чарли еще в туалете. — Она постучала в дверь. — Дорогой, ты еще долго?

— В унитазе мертвая уховертка, — промямлил Чарли через дверь.

— Не бойся, выходи скорее.

— Уховертку убила моча?

— Чарли, пожалуйста, поторопись.

— …если они умирают от мочи, люди могли бы опрыскивать мочой сад.

— Чарли!

Дверь открылась очень медленно. Чарли улыбался, все еще пытаясь натянуть шорты на идеально стройные ножки. Он был шоколадного цвета, голова покрыта выгоревшими золотисто-каштановыми кудряшками; мальчик четырех с половиной лет, такой симпатичный, что хочется его съесть. Она не удержалась и обняла его. Он тоже рос, теряя нежную детскую пухлость. Под сияющей гладкой кожей угадывались худощавые очертания мальчишеской фигуры. Она убрала его волосы с лица.

— Ты мой последний маленький малыш, — промурлыкала она, с наслаждением вдыхая его запах. От него пахло щенком.

Он скорчил рожицу.

— Я не малыш. Я взрослый мальчик, — негодующе пробасил он. — Оказывается, моча может очень пригодиться в хозяйстве.

Сара кивнула.

— Подумай об этом на досуге. Только не надо проводить практические эксперименты. Пойди-ка… — Она задумалась: чем бы его занять? — …Пойди-ка посмотри, не нужна ли папе помощь?

— Я это слышал, — огрызнулся Крис с первого этажа. — Ты нашла шту…

Сара мгновенно закрыла дверь ванной, защелкнула задвижку и включила душ. Освобождаясь от легкой летней одежды, она решила, что настало время вспомнить, что написано в их брачном контракте мелким шрифтом. Должна же быть какая-то гарантия мужа относительно возврата денег.

Когда Саре в глаза попало мыло, она обнаружила, что кто-то забрал все полотенца, и ей пришлось вытираться грязной блузкой. Через дверь раздался голос Джека: он так и не нашел свою футболку в корзине с глаженым бельем. Шорты нашлись под кроватью. Он говорил возмущенно, видимо, подразумевая, что она засунула их туда нарочно. Вдобавок ко всему, Чарли использовал последний рулон туалетной бумаги.

— Вечеринка в новом доме Моники, да? — Крис заваривал чай, когда Сара продефилировала по лестнице в новых босоножках. Он говорил, не оборачиваясь, в пустое пространство. Иногда ей казалось, что он говорит без умолку, даже не замечая, что она его не слушает.

— Да, она купила новый дом в Бартоне.

— Тогда проблема отпадает, — сказал он, запихивая в рот кекс. — Можешь взять Чарли с собой. Моника будет не против. Она любит детей. А я, когда закончу с делами, пойду к Барри.

Сара изо всех сил постаралась подавить негодование, ярость, убийственное бешенство и произнесла как можно более невозмутимым тоном:

— Извини, Крис, я не могу. Почему бы тебе не взять его с собой?

Крис возился над столом, рассыпая чайные листья и сдобные крошки, и продолжал говорить, будто она не произнесла ни слова:

— Да, в холодильнике что-то протухло. Запах отвратительный. — Он обернулся с кружкой в руке. — Господи, ты же не собираешься в этом пойти? Что у вас там, сборище проституток-пенсионерок? И что ты сделала с волосами?