Лариса Шкатула - Пленница французского маркиза (Книга 1) Страница 10

А ведь, судя по несколько мужиковатой внешности Разумовского, он вряд ли может похвастаться таким же древним родом, как Николай Астахов. Брат Сони куда породистее, изящнее своего товарища, его облик оттачивалась чередой аристократических браков. Впрочем, время от времени разбавляясь кровью простонародной, Соне ли об этом не знать! Но чем ещё Астаховым хвастать, кроме древности рода?

Она поймала себя на том, что злится на Разумовского, и даже расстроилась. Это была злость человека бедного, завидующего чужому богатству. Да, нищета может завести человека в область самых низменных чувств! Она могла бы вслед за другими обнищавшими дворянами повторять, что слишком много расплодилось в последнее время нуворишей12, из-за которых истинным дворянам так тяжело приходится...

По причине таких, несвойственных ей мыслей, Соня вышла к столу не в лучшем расположении духа. Взгляд княгини придирчиво осмотрел её и, кажется, маменька осталась довольна. Дочь выглядела прекрасно. Она даже надела на шею гранатовое ожерелье, которое княгиня берегла как последнюю драгоценность рода Астаховых. Вот только сумрачна девка отчего-то. Неужто ей все не дает покоя размолвка с Воронцовым?

Но в целом княгиня радовалась тому, как оказался накрыт её стол, как были одеты женщины, и, если не обращать внимания на мелочи, семья Астаховых должна была произвести самое благоприятное впечатление на графа Разумовского.

К такому гостю у Марии Владиславны не было никаких претензий. Мальчик из хорошей семьи, некоторые члены которой получают высокие награды и отличия из рук самой императрицы. Кто знает, может, и Николушке будет польза от дружбы с графом и подполковником. Это вам не какой-нибудь жалкий механик вроде Кулагина. Пусть он и лично знаком с императрицей...

Настроение у Сони исправилось довольно быстро. Пока брат рассказывал матери о своей службе, граф Разумовский развлекал княжну разговорами, которые вовсе не показались ей бессодержательными. Наверное, раздражение помешало Соне сразу увидеть в подполковнике определенный шарм. Древний их род, не древний, а образование своим детям Разумовские дают самое лучшее. Княжне не удалось затронуть ни одной темы, в которой Леонид Кириллович не был бы несведущ.

Он не только легко подхватывал эти темы, но в некоторых случаях сообщал ей исторические факты и рассказывал о событиях, прежде Софье незнакомых.

Но и сам Леонид удивлялся её познаниям.

- Поверьте, - говорил он, - я впервые беседую с девицей на равных и, надо сказать, всерьез боюсь попасть впросак.

- Наверное, оттого, что я по-настоящему люблю и потому знаю историю, призналась Соня. - Вот только домочадцам мое увлечение не очень нравится.

Братец услышал её откровения и тут же подключился к их разговору.

- Была бы ты мужчиной, на такое увлечение никто не стал бы тебе пенять, но ежели история мешает девице стать такой, как все...

- Софье Николаевне вовсе не нужно быть такой, как все, - вступился за неё Разумовский, - поверьте, это невыносимо скучно.

- Вести беседы, может, и скучно, - не согласился Николай, - только Господь создает женщин не для бесед и приятного времяпрепровождения, а для создания семьи и произведения на свет детей...

- Николя! - покраснев, выкрикнула Соня; домочадцы не только промеж себя считают её залежалым товаром, но и не стесняются говорить об этом с посторонними мужчинами!

Неожиданно ей на помощь пришла мать. Она была, конечно, полностью согласна с сыном, но сочувствовала и дочери. Зачем же девицу позорить? Чать, Леонид Кириллович не жених, и таковым рассматриваться не может по некоторым причинам. Чего ж тогда перед ним шапку ломать или свои беды обсуждать? Словом, она решила увести разговор в сторону, как перепелка уводит охотника от гнезда.

- Скажите, Леонид Кириллович, - громко спросила она, с нажимом, чтобы и сынок понял: предлагаемый ею разговор для всех, сидящих за столом, - вы верите в феномен бессмертия?

Разумовский с видимым удовольствием откликнулся на вопрос княгини.

- Я бы охотнее в него не верил, но жизнь время от времени дает нам такие свидетельства в его пользу! Приходиться выбирать, считать ли их чудесами либо признать существование этого феномена. Возьмите хотя бы графа Сен-Жермена. Его в своих салонах встречали ещё бабушки наших бабушек. И всегда он выглядел одинаково молодо. Наверное, чтобы избавиться от докучливого интереса людей - кто не мечтает владеть секретом бессмертия или хотя бы чуточку приблизиться к его разгадке - время от времени он менял свои имена. Был то маркизом Монтфера, то графом де Беллами. Его видели в аристократических обществах Англии и Португалии, Голландии и Италии. Наконец прошел слух, что он умер в прошлом году в совершенном одиночестве, в своем замке в Голштинии13. Кое-кто из самых недоверчивых решили этот слух проверить, и что же? Во всей округе не нашлось могильной плиты с именем Сен-Жермена или ещё каким-то из его имен...

- Как интересно вы рассказываете! - восхитилась княгиня.

- Пустяки! - несколько смутился рассказчик. - Просто я следил за передвижениями этого человека последние несколько лет. Чаще всего, конечно, со слов других, но однажды мне самому пришлось его видеть.

- И каким он вам показался? - прикинулась заинтересованной Соня. Ежели маменьке нравится говорить на эту тему, она не возражала, хотя сама считала Снг-Жермена мошенником. Или человеком, который любит весьма странные шутки.

- На мой вкус он чересчур бледен, будто вампир или оживший мертвец. Впрочем, женщины называют такую бледность интересной.

- Женщины любят представляться трусихами, но по-настоящему напугать их трудно! - хохотнул Николай Астахов. - Уверен, что мало кого из них напугало бы предостережение, что граф - посланник потустороннего мира.

- И вы тоже считаете, что на самом деле граф не умер? - опять спросила графиня, прекращая разглагольствования сына. Что это с ним сегодня? Сплошные казарменные шутки.

- Кто знает, - пожал плечами Разумовский. - Один мой хороший знакомый клялся и божился, что в этом году видел графа Сен-Жермена на встрече франкмасонов14 в Париже.

Соня вспомнила сегодняшнюю встречу с графиней Толстой и на неё словно повеяло неким мифическим холодком. Неужели дед Еремей вплотную подошел к загадке, над которой много веков бьются лучшие умы человечества? И она, княжна Астахова, тоже окажется причастной к этой загадке? И почему тогда пресловутый Сен-Жермен не мог владеть этим секретом?

- Вам, Софья Николаевна, этот вопрос неинтересен? - спросил её Разумовский. - Считаете, он не имеет к предмету вашего увлечения никакого отношения?

- Отнюдь, - рассеянно проговорила она. - Меня он интересует ничуть не меньше, чем вас. Я даже могла бы принять участие в его решении, если бы...

Она прикусила язык, встретив умоляющий взгляд матери. Умоляющий, и одновременно озабоченный: не повредилась ли доченька в уме? Мол, какое такое решение? Лучше бы сидела и просто слушала. Не дай бог, ещё о своем генеалогическом древе заговорит. По Петербургу весть разнесется, что княжна Астахова, кроме всего прочего, ещё и занимается делом, которое к лицу разве почтенному архивариусу, а не молодой красивой девице.

Хорошо, что гость воспринял её оговорку лишь как шутку. Уточнил:

- Если бы вы увлекались не историей, а алхимией?

Соня вздрогнула: граф не мог знать о её находке, но походя ткнул пальцем в самую точку её тайны. Все же, она с подозрением посмотрела на него - вид у подполковника был самый безмятежный, и Княжна успокоилась.

- Софья Николаевна, к счастью, хоть алхимией не увлекается. Одно дело, если её будут считать просто книжным червем, и совсем другое - колдуньей, пошутил коварный братец и сам же засмеялся. - По-моему, ты неплохо выглядела бы верхом на метле...

- Николай! - повысила голос княгиня, чего за нею замечали крайне редко. - Пора бы вспомнить, что ты не в полку, а дома, где с тобой за столом сидят две женщины. Хочу напомнить, самые близкие тебе женщины!

- Простите, маменька! - князь в раскаянии поднял кверху ладонь. Ей-богу, больше не буду! В конце концов, Соня может добиться таких же успехов, как её кумир княгиня Дашкова, и тогда никто не станет шутить над её научными пристрастиями.

- Екатерина Романовна - женщина опытная, вопросами просвещения весьма увлеченная. Вряд ли для меня она освободит место президента обоих академий наук - Петербургской и Российской. А без того стоит ли мне с нею тягаться?

Разумовский ласково улыбнулся Соне, словно она сказала нечто очень умное, а не просто ответила на шпильку брата. Она уже перестала сердиться на Николая, поняв, что он вовсе не хочет представить её в невыгодном свете перед своим товарищем. Они, видимо, сошлись с графом довольно близко, так что брат забывает о том, что Леонид семье Астаховых посторонний.

- Кстати, - оживился тот, - мой дядя рассказывал, что лет двадцать тому назад княгиня Дашкова позволяла себе выходки, которые вовсе нельзя было назвать серьезными. Вы не слышали, что она устроила, когда, путешествуя по Европе, проезжала через Данциг?