Кристин Сэлингер - Семейные тайны Страница 11

— Просто покой и стабильность тебя никогда не устраивали. Ты всегда хотел большего.

Филипп похолодел. На берегу в лунном свете, просачивающемся сквозь деревья, стоял его отец. Его отец, которого он похоронил полгода назад.

— Я же выпил всего одну кружку пива, — пробормотал Филипп.

— Ты не пьян, сынок. — Рей шагнул к нему. В его серебристой гриве и сияющих синих глазах, полнящихся юмором, мерцали лунные блики. — Сделай глубокий вдох, пока не упал в обморок.

— Ух, — протяжно выдохнул Филипп, однако звон в ушах не прекращался. — Сяду-ка я, пожалуй. — Он медленно, словно дряхлый старик, опустился на траву. — Я не верю в привидения, — сказал он, обращаясь к воде. — А также в перевоплощения, загробную жизнь, встречи с умершими и прочие паранормальные явления.

— Ты из всех троих всегда был наибольшим прагматиком. Всегда считал, что реальны только те объекты и явления, которые можно увидеть, потрогать, понюхать.

Рей сел рядом с ним и, удовлетворенно вздохнув, вытянул вперед ноги в потертых J джинсах. Он скрестил лодыжки, и Филипп увидел на нем старые рыбацкие башмаки, которые самолично почти полгода назад упаковал в коробку вместе с другими вещами для Армии Спасения.

— Ну, — весело продолжал Рей, — ты ведь видишь меня, верно?

— Нет. У меня галлюцинация, вызванная, вероятно, переутомлением и вынужденным половым воздержанием.

— Я не стану спорить с тобой. Больно уж ночь хороша.

— А я, пожалуй, поспорю, — сказал Филипп. — Мне до сих пор не дает покоя твоя нелепая смерть. Как ты погиб? Вопросов уйма. Так что попробую порассуждать.

— Я догадывался, что из троих ты самый крепкий орешек. Всегда на все имел ответ. Да, я знаю, тебя мучают неразрешенные загадки. В тебе клокочет гнев. Ты настроен любой ценой докопаться до правды. Тебе пришлось изменить свою жизнь и взвалить на плечи обязанности, которые никак не должны были стать твоими. Но ты не отмежевался от них, и я этому очень рад.

— У меня нет времени бегать по врачам. В моем расписании не осталось места для сеансов психотерапии.

Рей расхохотался.

— Парень, я же сказал: ты не пьян. И уж тем более не сумасшедший. Ты просто большой упрямец. Ведь у тебя гибкий ум, Филипп. Почему ты не хочешь допустить, что это возможно?

Филипп обнял себя и повернул голову. Да, это лицо отца — широкое, морщинистое, полное жизни и юмора. В лучистых голубых глазах пляшут лукавые смешинки, ночной ветерок теребит седые волосы.

— Потому что это невозможно.

— Когда мы с матерью взяли вас к себе, некоторые говорили, что наша затея обречена на провал, что создать нормальную, полноценную семью мы не сможем. Они заблуждались. Если бы мы прислушались к ним и действовали по законам логики, ни один из вас не стал бы нашим сыном. Но судьба не признает закономерностей. Как есть, так и есть. Вам было предначертано стать нашими сыновьями.

— Ну хорошо. — Филипп протянул к отцу руку и словно ошпаренный отдернул ее. — Как я могу поверить? Как я могу коснуться тебя, если ты призрак?

— Потому что тебе это нужно. — Рей небрежно потрепал его по плечу. — Я еще побуду в этом мире некоторое время.

Филипп почувствовал, как к горлу подступил комок, а в животе завязался узел.

— Почему?

— Не все дела довел до конца. Придется тебе с братьями отдуваться за меня. Ты уж извини, Филипп.

Нет, не может быть, убеждал себя Филипп. Он просто грезит наяву. Вероятно, это первая стадия психического расстройства.

Теплый влажный ветерок обдувал лицо. В траве все так же стрекотали цикады, в лесу по-прежнему ухала сова.

Если это видение, следует выжать из него все, что можно, решил Филипп.

— Говорят, ты покончил жизнь самоубийством, — медленно произнес он. — Страховая компания оспаривает требование о выплате денежного возмещения.

— Надеюсь, ты понимаешь, что это полнейшая чушь. — В голосе Рея теперь сквозили раздражение и досада. — Я не стал бы искать легкого выхода. Мне нужно было заботиться о мальчике.

— Сет твой сын?

— Могу сказать одно: он принадлежит мне.

С болью в висках и в сердце Филипп опять воззрился на воду.

— Мама была еще жива, когда он родился.

— Знаю. Я никогда не изменял твоей матери.

— Тогда каким образом…

— Ты должен принять его ради себя. Я знаю, он тебе небезразличен и ты делаешь для него все, что в твоих силах. Остался последний шаг. Принять его. Он нуждается в тебе. Ему нужны вы все.

— С ним ничего не случится, — мрачно сказал Филипп. — Мы этого не допустим.

— Если позволить, он изменит всю твою жизнь.

Филипп коротко рассмеялся.

— Уже изменил, уверяю тебя.

— В лучшую сторону. Ты скоро это поймешь. Не исключай интересные возможности. И пусть этот маленький эпизод не тревожит тебя. — Рей дружески похлопал его по коленке. — Поговори с братьями.

— Ну да, так и скажу им: сидел ночью на берегу и беседовал… — Филипп взглянул на отца, но вместо него увидел деревья, залитые лунным светом. — С пустотой, — закончил он и, устало откинувшись на траву, устремил взгляд на луну. — О Боже, пора брать отпуск.

ГЛАВА 4

Не следует выказывать слишком явное нетерпение, напомнила себе Сибилл. Или являться туда слишком рано. Все должно выглядеть так, будто она забрела к ним случайно. И вид у нее тоже должен быть непринужденный.

Машину она решила не брать. Ее визит вызовет меньше подозрений, если она зайдет в мастерскую с набережной, будто бы после прогулки по магазинам.

Чтобы успокоить взвинченные нервы, Сибилл зашагала по набережной. Прелестное субботнее утро бабьего лета привлекло на улицы много туристов. Они бесцельно расхаживали взад-вперед, заглядывали в маленькие лавки, останавливались поглазеть на парусники и катера, курсирующие в заливе. Никто никуда не торопился, не стремился увидеть нечто особенное.

Разительный контраст с большим городом, думала Сибилл. Там по субботам даже туристы бегают, спеша увидеть как можно больше достопримечательностей. Пожалуй, это сравнение стоит проанализировать в книге.

Маленькие магазинчики, судя по всему, не приносили своим хозяевам большой прибыли, однако продавцы не лезли вон из кожи и не прибегали к уловкам, нагло навязывая клиентам товар, как это принято среди торговцев крупных туристических центров, где постоянно толпится народ и каждый держится за свой кошелек.

Сибилл купила несколько открыток для друзей и приятелей и книгу об истории городка, которая ей, в сущности, была не нужна. Просто она всегда приобретала путеводители в тех местах, где бывала. Как знать, может быть, это издание пригодится ей в исследовательской работе. Потом она долго вертела в руках оловянную фею с капелькой горного хрусталя, свисавшего с ее изящного пальчика, но покупать сувенир не стала, напомнив себе, что в Нью-Йорке полно подобных безделушек.

Ее внимание привлекла продуктовая лавка «У Кроуфорд», которая, судя по царившему там оживлению, пользовалась популярностью у жителей Сент-Криса. Она зашла и купила себе рожок с мороженым, таким образом заняв руки на весь оставшийся путь до мастерской Куиннов.

Дорога заняла не много времени. Должно быть, вся набережная от края до края не больше мили, прикинула Сибилл.

Жилой район лежал к западу от залива. Узкие улочки, аккуратные домики с ухоженными газонами. Через низкие заборы, разделяющие владения, наверное, удобно делиться сплетнями. Деревья большие, разлапистые. Густые кроны еще по-летнему зелены.

Ей встречались дети. Одни играли во дворах, другие разъезжали на велосипедах по наклонным тротуарам. Какой-то подросток с любовью чистил старенький «шевроле», громко повторяя слова песни, звучавшей в его наушниках.

На изрытой выбоинами стоянке возле мастерской стоял джип Филиппа. Компанию ему составлял облезлый пикап. Двери и несколько окон здания были настежь распахнуты. Из них неслось жужжание пилы под аккомпанемент гитары Джона Фогерти.

Итак, Сибилл, теперь или никогда.

Она глубоко вздохнула, проглотила остатки мороженого и шагнула в мастерскую. При виде огромного пыльного помещения, освещенного ярко, как театральная сцена, Сибилл пришла в еще большее смятение. Куинны трудились в поте лица. Этан с Кэмом вставляли в каркас, который, похоже, представлял корпус строящегося судна, очередной изогнутый деревянный брус. Филипп разрезал бревно огромной электропилой.

Сета видно не было.

С минуту она просто стояла, наблюдая за работой мужчин и размышляя, не уйти ли ей. Если племянника здесь нет, лучше отложить визит до другого раза, когда она будет точно знать, что встретит его.

Не исключено, что Сет отправился куда-нибудь с друзьями на целый день? Или сидит дома. Интересно, называет ли он свое новое жилье домом?

Неожиданно визг пилы прекратился. Теперь звучал только голос Джона Фогерти, распевающего о каком-то кареглазом красавце. Филипп отступил в сторону, поднял защитные очки, обернулся. И увидел ее.