Бетти Бити - Кентская красавица Страница 11

Я кивнула.

Он обнял меня правой рукой, оставив руль.

— Чувства бывают намного длиннее и долговечнее.

— Нет необходимости в комплиментах. — Я улыбалась.

— Кто сказал, что все чувствуют одинаково? Это что-то совсем другое.

— Что же?

— Близость.

Я переваривала сказанное, задумавшись.

— Ты переезжаешь деревянный мост, — сказала я. — Это сюда была отведена Пенн, чтобы заново заполнить водой ров два года назад. Прекрасно, не правда ли?

— Изумительно. — Робин перевел дух. — Здесь никого нет, за исключением нас, блуждающих вокруг. Ты и я.

— Блаженство, — сказала я.

— Видишь, что я имел в виду, говоря о близости.

Мы ехали следующую тысячу ярдов в полной тишине. Я не заметила этого. Вернее, отчасти заметила. Я заметила прекрасный вечер, без общественности. Я ощущала запах озерной воды. Последние солнечные лучи блуждали по поверхности озера.

— И только теперь ты узнаешь, что я имел в виду относительно кое-кого менее приятного. Сэра Беркли и его посчитанных фазанов. Отсюда примерно такой же обзор, как из павильона, где Мария, благослови ее Бог, приготавливает свои чаи.

— Да, совершенно верно, мы находимся на уровне Итальянских садов.

— Тогда правее, смотри через озеро на линию деревьев.

— Тут летели вертолеты.

— Естественно, присмотрись внимательно. Ты ничего не замечаешь?

Я помотала головой.

— Попытайся еще раз, примерно в центре. Сейчас солнце освещает это.

— М-м, — произнесла я неопределенно. — Это выглядит, будто металлическую линейку поставили к макушкам деревьев. Ой… — Я прервалась и бросила тревожный взгляд на его лицо. — Это не?..

— Совершенно правильно. Вышка.

— Это она вся?

— Нет. Это только половина платформы-основания, если быть точным. Они привезут суперконструкцию завтра, и она будет выглядеть как почтовая башня, но только не так прекрасно. Ваши посетители, желающие насладиться сельской и исторической Англией своих праотцов, будут приятно удивлены.

Он обнял меня за плечи и так держал руку несколько минут, пока мы сидели, спокойно и задумчиво. Было очень тихо. С деревьев плавно слетела сова. Водяная гладь озера отражала ставшее фиолетовым небо. Потом оно сделалось серым, как сталь. Он дотронулся до моего подбородка:

— Не надо быть такой серьезной.

— А я вовсе не серьезна, правда.

Внезапно он очень крепко поцеловал меня в губы.

— А я — да.

Я собиралась его спросить о чем-то, но не могла дышать. Я не была уверена в том, что готова сейчас услышать ответ. Кроме того, внезапно появился быстро едущий с включенными фарами по ухабистой дороге «лендровер». Выхватив нас из темноты светом своих фар, он затормозил. Мы наблюдали с близкого расстояния. Я имела серьезные основания думать, что за рулем был Джейсон, но не была уверена в этом.

В мрачной тишине Робин развернул машину и поехал обратно через земли поместья к деревенскому холлу.

Мы приехали не так рано, как я планировала. Свет уже горел во всю мощь. Множество машин и мотоциклов были припаркованы в стороне. Были здесь и два «лендровера», оба с грязными колесами, на одном из них обычно ездит Джейсон, а вот второй я не узнавала.

— Она уже здесь! — крикнул Джейсон Стофард из кулис позади деревенского холла. — Сюда, Шарлотта! Дядя в гневе. Кудри завьешь уже на сцене, за занавесом. Гудвин с дядей, они репетируют свои речи. А ты, куда ты пропала?

Он окинул нас обоих подозрительным взглядом. Я видела, как Робин виновато вытащил свой носовой платок и вытер губы. Улыбка Джейсона сделалась шире.

— Только что показывал ей местонахождение скважины. Ваш дядя даже не знает, что чертова вышка построена только наполовину.

— Он в курсе, старый друг! Вы устарели, как вчерашний выпуск вашей газеты. Разоблаченный Большой Билл приезжал и рассказал ему.

Я бросила взгляд на заполненные ряды кресел в конце холла. Люди все еще шли. Там находились, несомненно, в большинстве молодые люди и незнакомцы, но я не могла отыскать среди них Билла, несмотря на то что человека с такой фигурой трудно не заметить даже в толпе.

— Он здесь?

— К сожалению, разочарую вас, нет. Он вышел, чтобы навестить маленькую кузину. Приятно видеть вас, Гиллеспи. Дайте знать, если задумаете еще одно сражение с кровью и кишками. Ваше место в углу в первом ряду. Извиняюсь, к сожалению, мы не можем вас посадить с Шарлоттой, так как дядя хочет видеть ее рядом с собой на сцене. — Он посмотрел вокруг, ища его глазами. — Уже меньше пяти минут осталось. — Он проводил меня через служебный вход в маленькую комнату для переодевания и закрыл за нами дверь.

— Ваше умасливание прессы не слишком далеко зашло? — прошипел он, пока мы шли к другой.

Я ничего не сказала. Сейчас Джейсон Стофард был таким же плохим, как Билл Напьер, только по-своему.

— Почему Билл пришел сюда? Вы не знаете? — спросила я.

Ответил мне сэр Беркли:

— Напьер, кажется, имеет свой собственный взгляд и собственные диковинные идеи относительно справедливой и честной игры.

— Элоиза, — Джейсон предположил с сарказмом. — Ее просвещенное влияние, без сомнения.

— Очень проблематично, — ответил сэр Беркли холодно, не желая обсуждать свою дочь перед лицом мисс Гудвин, тридцать лет возглавляющей школу Пенфорда, нерушимым оплотом родительских иллюзий.

— Вы захватили с собой записи, Шарлотта?

— Конечно, сэр Беркли. И тетрадь, и карандаш для вопросов.

— Роскошно. Тогда, мисс Гудвин, не желаете ли выйти на сцену, как наш председатель, и сказать вступительное слово? Джейсон, мой мальчик, могу я доверить тебе занавес?

— Мне тридцать два, дядя. Я думаю, что можете.

— Осторожно и внимательно, пожалуйста. Мы не желаем, чтобы нас прервали на премьере.

Все же, несмотря на то что мисс Гудвин улыбнулась его маленькой шутке, и уверения Джейсона, чувствовалось: что-то произойдет! Хотя никто не ставил в вину Джейсону двери, по крайней мере тогда.

Конечно, он осторожно встал около шнура занавеса, как только прозвучало семь двадцать восемь, мисс Гудвин, следующая за сэром Беркли и мной, поднималась на сцену. Мы прогуливались позади все еще закрытого ярко-оранжевого занавеса. Бригадир Крисп, глава Парижского консульства, придвинул стул для мисс Гудвин к столу, а я села позади сэра Беркли, таким образом я могла передать ему «шпаргалку», если потребуется.

Я обратила внимание, что Джейсон выглядывает из-за кулис. Его улыбка мне не нравилась, но он был готов к торжественному моменту. Драматично, как если бы он был на поле битвы в пятнадцатом веке, бригадир Крисп поднял руку и потом быстро опустил ее, показывая, что занавес может открыть нас, застывших как статуи, переполненному залу. Последовал взрыв аплодисментов. Но когда они затихли, я услышала шутку: «Бог благословит ее и всех, кто приплывает на ней».

Кажется, никто больше не слышал. Я увидела, как краска постепенно заливает пухлые щеки сердитой мисс Гудвин. Я рассматривала лица собравшихся ряд за рядом, ряд за рядом, и все же знакомые среди них попадались очень редко. Я, конечно, заметила Марию у стола в самом конце зала, она сидела на высоком стуле возле чашек чая и кофе, в окружении нагруженных бисквитами и сандвичами тарелок, бутылок с колой и бумажных салфеток.

Сэр Беркли лично распорядился приготовить все это для перерыва. Он слышал, что люди, собравшиеся здесь, пришли как издалека, так и из ближайших окрестностей, что подтверждалось разнообразием и количеством транспортных средств на стоянке. Это были, по его словам, те, кто любит Пенфорд, кто, несмотря на то что никогда не жил здесь, любит его как родной город. Они приехали сюда сегодня вечером, чтобы выразить солидарность в охране Кентиша, и они не должны посчитать нас негостеприимными. Многие из них были на удивление молоды.

Удивительно и то, что эти любящие Пенфорд отреагировали на речь бригадира криками «Говорите громче! Совсем не слышно в последних рядах» и шквалом аплодисментов. Мисс Гудвин пять минут успокаивала их, но потом она могла только держаться, не прося о помощи направо и налево.

Шутка, если это можно так назвать, случилась, когда мой работодатель обратился к публике с теплым приветствием. Часы в деревенском холле показывали четверть восьмого. Странный юнец в кожаном пиджаке с лошадиной сбруей в руках приблизился и спросил, когда кто-нибудь соберется показать другую сторону.

— Молодой человек, — выкрикнул сэр Беркли, — здесь нет другой стороны.

— Это ваша изнанка, над которой можно посмеяться, дядя! — вопил кто-то в конце зала.

И в этот момент все началось. Хорошо приготовленный сандвич шлепнул по щеке сэра Беркли. Потом нам в лицо посыпался град бумажных шариков, сделанных, как мы выяснили впоследствии, из наших листовок «Сохранить Пенфорд».