Фрэнк Слейтер - Лорена Страница 15

— Конечно, нам следует хоть немного отдохнуть, — сказала она. — Надо готовиться к тому, что завтра сюда хлынут беженцы.

— Я распорядился организовать солдатскую столовую, — сообщил он. — Улисс и Пенелопа расположат ее у ворот. Догадываюсь, что весь округ побежит впереди войск янки…

— Дядя Док, я рада, что ты подумал об этом. Спасибо тебе. Как только станет светло, я приду туда.

Рина усталым движением руки отбросила волосы со лба. Теперь, когда ее отношения с мужем достигли роковой черты, теперь, когда угроза противника была столь же осязаема, что и пожар у горизонта, она чувствовала себя удивительно спокойной, и ей так хотелось спать, что трудно было устоять на ногах.

— Я пойду поспать, пока еще могу. Даже если бы нам и удалось разбудить Брэда, вряд ли он смог бы сейчас спасти Атланту, — сказала она, полностью разочаровавшись в своем муже.

Оказавшись снова в своей комнате, она, шатаясь, добралась до постели и натянула на себя одеяло. Она так устала, что даже не закрыла дверь, ведущую на лестничную площадку. Она больше ничего не слышала, кроме довольного храпа Брэда, она узнала этот вулканический гул, который сотрясал весь дом…

Заснуть сразу Лорена не смогла и долго плакала в темной комнате. Затем, прямо перед рассветом, она вдруг ощутила, что безвыходное положение может распутаться, почувствовала, словно спала с горла душившая ее петля. Решение появилось само собой из глубин мозга, где знание рождается раньше, чем слово. Будто ей на ухо шептал голос язычника, уверявшего, что не существует непреодолимых трудностей, даже когда надвигается армия противника и старые ценности приходится выбрасывать за борт.

Лорена лишь один раз проснулась и поняла, что льет сильный дождь. На одно мгновение она широко раскрыла глаза и ужаснулась хитрости, которую другая, прямолинейная, Лорена так дерзко предложила ей во сне. Вспомнив вдруг семейную легенду о том, что один из ее предков был пиратом, она невольно улыбнулась и снова заснула.

Дядя Док тоже улыбнется, если она осмелится доверить ему это безрассудное, неокрепшее решение. То обстоятельство, что это решение вообще пришло ей в голову хотя бы и во сне, доказывало лишь одно — ее дела приняли новый отчаянный оборот.

7

С восходом солнца дождь прекратился. Освежающий бриз разогнал облака, и они совсем исчезли с первыми проблесками света. Майор 2-го кавалерийского батальона Дэниел Кэролл вместе со штабными остановил коней на склоне над бродом Индейской реки. Он почувствовал, что устанавливается хорошая погода для битвы, предполагая, что южане без боя не отдадут эту стратегически важную переправу. Пока адъютант расправлял на седле полевую карту, он взял бинокль и начал изучать местность в южном направлении. Хотя его внимание сосредоточилось на этом занятии, он заметил, что курившаяся земля Джорджии, покрытая зеленью, была очень красивой. «Такая земля, — подумал он, — слишком щедра и не следует наносить ей вред боевыми действиями».

— Вышлем разведчиков, майор?

— Подождем. Держите батальон в укрытии, пока не станет светло.

В конце концов, сам Кэролл спешился, чтобы пройти среди желтых сосен и ближе взглянуть на реку и дорогу на дальнем берегу. Это был высокий, широкоплечий мужчина лет под тридцать, немного угловатый и загорелый, что придавало ему своеобразную красоту. Симпатичную внешность портил лишь напряженный взгляд, побочное явление военного ремесла, в котором именно от осторожности зависит, что будет впереди — жизнь или смерть. Он с удовольствием начал разминать длинные ноги, стоило им только коснуться пружинистого дерна. Затем, словно осторожный кот, спрятался за одной из сосен. После трех лет войны он освоил искусство передвигаться незаметно и бесшумно.

Сегодняшняя вылазка батальона была обычной разведкой, далеко вперед от основных сил Союза. Цель вылазки — проверить способность противника к сопротивлению на дорогах вокруг Переправы Брандта, единственно важного поселения в Округе Крей, если не считать самой Атланты, столицы округа. В разведывательных донесениях говорилось, что большая часть подразделений Конфедерации отступила с главными силами армии Худа, но Кэролл научился самостоятельно проверять подобные сведения. Твердо укрепившись на северном берегу реки, он наотрез отказался подвергать своих людей ненужному риску.

Имея позади себя четыре роты закаленных бойцов, он не сомневался, что встретит беспорядочное сопротивление противника на выгодных для себя условиях. Проще всего было бы взять под контроль брод и захватить узел дорог позади него. Он научился относиться серьезно даже к предрешенной победе.

Кэролл пробирался сквозь папоротник, вспомнив без всякого повода игру «Охота на индейцев», которой увлекался ребенком в Аллеганских горах, и остановился у самого края леса. Здесь сосновый лес сменялся лугом, мягко простиравшимся до мутной красной реки внизу. Близкое расстояние давало возможность проверить первые впечатления. С того места, где он находился, можно было остановить продвижение даже очень многочисленного противника. Брод Индейцев недаром получил такое название. В засушливую погоду всадники могли легко проскакать от одного берега до другого. Но из-за сильных дождей этим утром волны с плеском набегали на берега реки. Брод можно будет перейти, но самые глубокие места придется форсировать вплавь.

В таких условиях переправа южан под огнем противника была бы равнозначна самоубийству. Кэролл решил отсидеться под прикрытием леса и не открывать огонь до тех пор, пока не удостоверится, что его прибытие осталось незамеченным.

— Майор, мы твердо сидим?

Он улыбнулся своему молодому адъютанту. Несмотря на то, что Джеку Келлеру только что исполнилось двадцать лет, этот мальчик начинал проявлять себя отличным тактиком.

— Лейтенант, как вы бы стали действовать в этом положении?

— Раздал бы пайки, сэр, и немного выждал бы. Еще рано переправляться вплавь.

— Слишком рано, — согласился Кэролл. — Если между этим местом и Мейконом расположилась кавалерия, она непременно ищет нас. Мы поиграем в прятки, пока это еще возможно.

Приказ завтракать в седлах был выполнен молча. Второй пенсильванский кавалерийский полк состоял из ветеранов, а батальон Кэролла считался первоклассным: даже новобранцы, закаленные в недавних боях после Чикамауги, стали частью этой сплоченной оси войны. Жуя холодную булочку с беконом и в то же время изучая карту, майор обнаружил, что его бдительность не ослабла, несмотря на долгий путь из Атланты. Ему было приятно снова двинуться в путь, ощутить, что шлагбаум снова открыт.

Завершив свою спартанскую трапезу глотком рома, Кэролл почувствовал, как расширяются его ноздри, уловившие знакомый аромат: это был запах жареной рыбы, который долетал сюда с берега реки. Он заметил стоявшую там хижину и решил не проверять, кто в ней обитает: наблюдатель из лагеря Конфедерации вряд ли стал бы столь открыто заявлять о своем присутствии. Он убедился в правильности своего заключения, когда из хижины вышел негр с собакой и направился к запруде, находившейся выше по течению реки.

Видно, это было жилище раба с плантации, которому поручали ловить рыбу неводом и поставлять ее на кухню своему хозяину. Для ведения хозяйства на плантациях Джорджии было обычным делом давать такие поручения неграм. Дороги к северу от Атланты уже были запружены беженцами. А здесь, в этой идиллической утренней тишине, было немыслимо представить, что смерть в виде пятисот карабинов войск Союза затаилась в засаде, подготовленной самой природой.

Кэролл глубоко вдыхал этот запах, вызывавший ностальгию, и вспоминал склоны холмов Пенсильвании, которые называл своим домом. Там, в горной стране, были луга, запруды, а долина изобиловала хорошей пахотной землей, пока среди борозд не поднялись буровые вышки отца. Землям Кэроллов, конечно, еще только суждено почувствовать тяжесть ног марширующих солдат… Однако он не мог поверить, что эта последняя кампания в Джорджии примет скверный оборот, ведь сопротивление можно было бы подавить другими, не столь решительными, мерами. Это было бы вполне оправдано, тогда удалось бы сократить уже бессмысленную войну хоть на один день.

Майор армии Союза вздохнул при этих провидческих размышлениях, наверно, нет ничего странного в том, что мальчик с фермы, ставший адвокатом, мыслит абстрактными категориями. По крайней мере, он мог убедить себя в том, что надел военную униформу, когда в нем проснулся дух честного крестоносца. До сих пор он ничем не опозорил свой отличительный знак.

Было приятно вспомнить, что сегодняшние приказы не призывали к сожжению всех амбаров дотла. Он планировал захватить Переправу Брандта к полудню, как только выиграет ожидаемое сражение у брода. После этого ему предстояло захватить владения под названием Гринтри, куда входил этот луг, и затем Гамильтон Хандред, вторую плантацию вдоль дороги на Мейкон. Если он уложится в график, то доберется до третьей плантации, называемой Селби Холл, еще до захода солнца. Она и станет его бивуаком.