Анри Кок - Фаворитки Страница 17

Феодора встала, когда правитель обратился к ней с этой ругательной речью, но встала не спеша и без всякого смущения. Если бы не легкий румянец на щеках и почти незаметное дрожание губ, сказали бы, что это ругательство, такое грубое по форме, было принято ею за любезность.

Так же хладнокровно она дошла до двери, которую отворил пред ней один из служителей, в последний раз служивший ей. На пороге этой двери, обернувшись, она окинула старика презрительным взглядом.

— Подлец! — сказала она.

Гецебол задрожал… Он хотел говорить… Его язык прилип к гортани…

— Оставьте, — сказал Кефегий, великодушно поспешив на помощь своему другу, — разве вы не знаете, что такое гнев женщины?!

— Подлец! — повторила Феодора.

И она вышла.

Вечером она покинула Никею.

То было справедливое возмездие! Феодора постыдно оставила молодого и прекрасного любовника, старый и гадкий любовник постыдно прогнал ее. Она не стоила того, чтобы жалеть ее.

Что стало с ней после того, как она оставила Фригию? Мы не могли это открыть, несмотря на все наши розыски. С 517 года — эпохи, когда она была любовницей Гецебола, до 525 — начала сношений с Юстинианом, — история молчит о Феодоре. В каких странах в течение девяти лет раскидывала она свой шатер куртизанки? Мы не знаем, но можем сказать, что она умела избирать себе жилища, ибо, когда в 525 году мы встречаем ее в Константинополе, на ипподроме Феодосии, она была вся в бриллиантах.

Прокопий, греческий историк, ее современник, рассказывает, что когда она появилась на ипподроме, вся толпа издала восторженный рев.

В 525 году на Востоке царствовал уже не Анастасий, он уже умер, ему наследовал Иустин Первый.

У Иустина был племянник Юстиниан, которого он любил как сына, которого он осыпал почестями и богатством, с которым советовался обо всем, что касалось управления государством, так что в последние годы его царствования не он, а его племянник был настоящим императором. Этот Юстиниан присутствовал на ристалище на ипподроме Феодосии в тот день, о котором мы говорим; как все прочие, и он видел Феодору, как все, и он нашел ее удивительно прекрасной.

Но как ни сильно было впечатление, произведенное на него куртизанкой, оно, без сомнения, вскоре исчезло бы, если б не одно необыкновенное и неожиданное происшествие… Прошло уже около получаса, как Феодора сидела против императорской ложи на первой скамье, первый забег уже кончился, не произведя большого интереса, готовился второй, заранее приветствуемый народом; на этот раз готовилась борьба между соперниками, одинаково искусными, одинаково известными: Красными и Белыми. На этот раз Феодора наклонилась со вниманием. Въехали восемь колесниц. Тридцать две лошади, пущенные своими возницами, еще возбужденные звуком труб и цимбал, подняли в воздух целую тучу песка, посыпанного голубой и пурпурной пудрой. В дни великих торжеств арена ипподрома румянилась, как кокетка.

Феодора встала, выпрямившись, как будто наэлектризованная зрелищем.

— За Красных! — вскричала она в ту минуту, когда восемь колесниц неслись мимо нее, и сняв со своей шеи роскошное рубиновое колье, бросила его на арену.

Красные выиграли. Красный возница первый достиг цели. Победитель возвратился к тому месту, на котором лежало колье, соскочил на землю, поднял драгоценность, поднес сначала к своим губам, потом, поклонившись, с достоинством сказал:

— Благодарность красоте!

Раздался гром рукоплесканий в честь Феодоры и возницы.

Этим еще все не кончилось. Всегда, во всех странах, толпа склонна к преувеличению. Колье Феодоры стоило от двух до трех сотен золотых, здесь же, повсюду, особенно на ипподроме, повторяли, что оно стоит от пяти до шести тысяч. Королевский подарок!

Случайно или с намерением, но удар был нанесен.

— Лентилий, — сказал Юстиниан одному из своих товарищей, римскому всаднику, который исполнял при нем, вследствие тесной дружбы, обязанности любезного наперсника, — ты узнаешь, кто эта женщина, такая прекрасная, так великолепно бросающая бриллианты возницам.

Лентилий поклонился. Для него слушать — значило повиноваться. В тот же вечер он привел Феодору Юстиниану в императорский дворец.

Через шесть месяцев Юстиниан, чтобы жениться на Феодоре, просил своего дядю уничтожить древний закон, запрещавший сенатору жениться на актрисе или проститутке.

И так как сам он, император, был женат на наложнице — Евфемии-невольнице, — то, чтобы сделать приятное племяннику, Иустин одним росчерком пера уничтожил благородный и уважаемый закон.

Каким образом за шесть месяцев Феодора достигла того, что принудила Юстиниана не то что возвысить ее до себя, но унизиться до нее?

Открытие этой тайны для нас недоступно.

Однако, должно сказать, что не одним только поощрением его чувственности прежняя любовница Адриана достигла господства над Юстинианом. Он был слишком силен, чтобы подчиниться такому грубому влиянию. Влюбленная и прекрасная, и только прекрасная и влюбленная, Феодора никогда не сделалась бы его женой. Но она была умна, она умела читать в его душе и, прочитав, применила столько таланта, что стала его поверенной и советницей.

Нельзя вообразить, какое могущество заключается в двух существах разных полов, соединенных любовью и гордостью, Юстиниан мечтал о троне и лелеял надежду получить его после дяди; между тем народ и армия не скрывали своей симпатии к Виталию, внуку знаменитого полководца Аскара, самому бывшему знаменитым военачальником. Виталий был препятствием для Юстиниана, поэтому Юстиниан его ненавидел и не скрывал этого.

— Показывать своему врагу, что ненавидишь его, — ошибка! — говорила Феодора Юстиниану. — Громадная ошибка, предупреждающая о том, что надо остерегаться врага, ну, а если он настолько глуп, что не остережется, и с ним случайно произойдет несчастье, то общественное мнение обвинит вас. Позволите ли вы мне, мой друг, восстановить приличный порядок вещей?

— Делайте! — ответил Юстиниан.

Этот разговор был немного ранее свадьбы Феодоры и Юстиниана. На другой день после бракосочетания на большой обед у императора был приглашен Виталий. Феодора употребила столько любезности, столько грации, что полководец был восхищен. Это было честное и правдивое сердце; жена ему улыбалась, сам муж, казалось, осознал несправедливость своей вражды. Через несколько дней он был принят Юстинианом, и в течение месяца трое новых друзей не расставались.

Но однажды вечером, после прогулки по морю, во время которой Феодора и Юстиниан необыкновенно ласкали его, Виталий был изменнически поражен в спину убийцей, оставшимся неизвестным.

Какое несчастье! Этот добрый Виталий!.. Феодоре и Юстиниану не хватало слез, чтобы оплакать эту гибельную новость. Это были крокодиловы слезы, которыми народ не обмануть. Но Иустин признал обоих невиновными. Старый император слабел с каждым днем. В 526 году Антиохия была почти совершенно разрушена землетрясением. Иустин был так потрясен этим несчастьем, что надел вретище и заперся на три месяца в своем дворце, чтобы рыдать и молиться.

На следующий год, в апрельские календы, с согласия сената, он сделал своего племянника кесарем и соправителем.

Четыре месяца спустя, в августовские календы 527 года, соправитель уже царствовал один. Иустин умер.

Прежде чем обратиться к частной жизни Феодоры-императрицы, набросаем очерки ее главных поступков.

Для куртизанки Феодора недурно, в политическом отношении, играла роль императрицы.

Умирая, Иустин оставил Греческую империю — жалкие остатки римского могущества — в самом жалком состоянии. Со всех сторон ей угрожали враги: вандалы в Африке, персы в Азии, готы в Италии. Вскоре Константинополь, а с ним вместе вся империя должна была сделаться добычей варваров.

По совету Феодоры первой заботой Юстиниана было поставить во главе войска кого-нибудь из прежних своих стражей, подобно ему, рожденного в хижине, во Фракии, и сделавшегося впоследствии одним из его офицеров. Этого офицера звали Велисарием, он был величественного роста, сила его равнялась его мужеству, ум его был остр, взгляд верен и быстр. Юстиниан возложил на него трудную задачу: сохранить Восточную и Западную империю. Велисарий показал себя достойным этого назначения.

Победы Велисария были бесчисленны и блестящи: он несколько раз разбивал персов в Сирии, вандалов в Африке, царя которых привел пленником в Константинополь. В Италии он победил готов и прислал от Рима ключи византийскому императору.

Велисарий одержал столько же побед, сколько давал сражений. С 527 года, когда Юстиниан вступил на трон, до 558 года, то есть в течение тридцати одного года, ни сердце, ни рука Велисария не ослабевали.

Велисарий поистине был провидением Юстиниана и Феодоры, и они должны были бы вознаградить его по-царски за столько великих услуг. Но… поговорим дальше о том, как он был вознагражден.