Доун Линдсей - Американская кузина Страница 18

Соррел радовалась тому, что осталась одна. На обдуваемой ветрами башне она готова была вечно упиваться красотой раскинувшейся внизу зеленой страны с игрушечными домишками и узкой серебристой полоской речушки, похожей на страну Лилипутию. Не удивительно, что эта красота притягивала ее мать и ее тетю, когда они были совсем еще юными, и Соррел была счастлива, что стоит тут. Ей бы хотелось еще раз приехать сюда, но одной, чтобы никто не мешал ей наслаждаться этой красотой.

Странно, но, стоя на вершине башни и рассеянно глядя в пространство, она думала не только о прирученной зеленой равнине. Она ощущала могучее и необъяснимое единение со страной ее матери. Все стало вдруг очень сложно, и в первый раз после приезда в Англию Соррел ощутила острую тоску по родине, словно неожиданно стала маленькой девочкой. Ей страстно захотелось вернуться домой, где она по крайней мере понимала, кто она такая и каково ее место в жизни.

Впрочем, дома тоже все изменилось.

Вильям умер, и теперь ей уже никогда не выйти замуж. Пусть она не любила его так, как могла бы любить, все же с ним ее будущее было ей понятно. Теперь опять все повисло в воздухе. Только сейчас Соррел поняла, что приехала в Англию из желания уйти от неизбежного будущего. Но долго прятаться от суровой действительности невозможно. Все равно скоро придется вернуться домой и как-то решать свои проблемы, от чего она была избавлена помолвкой с Вильямом. Наверное, поэтому она ощутила смятение. Правда, она никак не могла вспомнить лицо Вильяма, но об этом ей не хотелось даже думать.

Соррел не замечала, что у нее по щекам текут слезы, пока не услышала за спиной тихий шорох. Она медленно повернулась и почти не удивилась, увидев дожидавшегося ее маркиза.

Все же она вздрогнула и сказала первое, что ей пришло в голову:

- Я думала, вы ушли, милорд!

- Жаль, что не ушел! Но я ведь предупреждал, разве нет? Я всерьез собираюсь присматривать за вами.

Это уже переходило всякие границы! Соррел, смутившись оттого, что ее застали плачущей, неожиданно рассердилась.

- Смешно, милорд! Неужели вы думаете, будто здесь затаился негодяй, который решил столкнуть меня вниз?- Она окинула насмешливым взглядом маленькую, продуваемую ветром площадку, на которой просто-напросто негде было спрятаться.- Смешно, милорд! И нечего вам ходить за мной, будто мне и вправду что-то грозит! Хватит!

Маркиз пожал плечами.

- Похоже, вы не оставляете мне выбора, мисс Кент. Не знаю почему, но вы предпочитаете не замечать грозящую вам опасность. Однако вы на самом деле нуждаетесь в присмотре.

Соррел не на шутку разозлилась.

- Я вас не понимаю! Даже если мне грозит опасность, мы с вами почти не знакомы, а вы рискуете испортить отношения с моей кузиной. Кроме того, зачем мне что-то скрывать? Какой в этом смысл? Я начинаю думать, что вы слишком долго были солдатом, и теперь вам всюду мерещатся враги.

- Я постараюсь разобраться, почему вы скрываете от меня правду,возразил он. - И, должен признаться, у меня появились некоторые соображения на этот счет.

Соррел нахмурилась, но почти не сомневалась, что он ни до чего не сможет докопаться. Она нетерпеливо проговорила:

- Прошу вас, пойдемте вниз, милорд. Тетя... и кузина... наверное, они удивляются, почему нас так долго нет.

Маркиз стоял возле двери, он не торопился ее открывать.

- Одну минуту, мисс Кент,- сказал он, посмеиваясь над ее раздражением.Не надо так бояться. Я никогда не увлекался безнадежными делами, и у меня нет желания силой выуживать из вас то, что вы почему-то скрываете.

- Я вовсе не боюсь! - воскликнула она с негодованием, впрочем, не слишком искренним.

Он не обратил на ее слова никакого внимания.

- Я же сказал, что не собираюсь обсуждать это сейчас, мисс Кент. Правда, мне стоит напомнить вам. Я действительно достаточно долго был солдатом, чтобы не отвлекаться на ложный маневр, как бы тщательно он ни был продуман. Но сейчас меня волнует совсем другой вопрос.

Соррел насторожилась, не в силах понять этого человека.

- О чем вы говорите? Я не понимаю.

- В самом деле, мисс Кент? - грустно спросил он. - Не может быть. Кто такой Вильям?

Глава двенавцатая.

Соррел уже было подумала, что все ее неприятности остались позади, но, увы, ошиблась. Приехав наконец домой, они обнаружили возле дверей модную коляску, а рядом с ней несколько сундуков и баулов.

Тетя Лейла даже подпрыгнула от неожиданности.

- Какого?.. Однако она недолго пребывала в неведении, ибо почти тотчас в дверях показался щеголь в модном дорожном плаще и лихо заломленном цилиндре на обильно политых маслом кудрях.

Тетя Лейла закрыла рот и пробурчала что-то, мало похожее на изъявление супружеской радости.

- Вальтер! Вот проклятье! Как знала, что он не преминет подложить нам напоследок свинью. Только его нам сейчас не хватало!

Несмотря на все свои печали, Соррел прикусила язычок, чтобы не рассмеяться, тем более что тетя Лейла говорила довольно громко и ее третий муж, который занимался своими вещами, вполне мог ее слышать.

Однако Вальтер даже вида не подал, будто он чем-то задет. Наоборот, с раскрытыми объятиями он бросился к карете и вскричал радостно:

- А вот и ты! Я уже было подумал, никого нет! Здравствуй, дорогая. Каталась?

Тетя Лейла еще больше потемнела лицом и спросила, выходя из кареты:

- Что ты тут делаешь?

Вальтер продолжал как ни в чем не бывало улыбаться.

- Ну, я был по соседству, ты ведь знаешь, и подумал, что пора тебя навестить.

Он рассеянно обнял жену и чмокнул ее в щеку.

- Насколько мне известно, дорогая, тебя можно поздравить, - проговорил он, понизив голос до шепота. - Допекла-таки Уичерли? Должен признаться, не думал, что тебе удастся. Надо же, пригласила лорда в такую глухомань. Господи, ну и удумала! Я и то чуть не повернул обратно. Если хочешь знать, здесь чертовски непрезентабельно. Но ты своего добилась! Когда свадьба?

Тетя Лейла смерила его злым взглядом.

- Никогда, если ты решил сунуть в это дело свой нос,- запальчиво проговорила она. - Но как же я не подумала, что ты обязательно приедешь и все испортишь?

- С чего это ты взяла? - с раздражением возразил муж тети Лейлы, и маска благодушия сползла с его лица. - Ты меня удивляешь. Обычно ты гораздо проницательнее, уж кому это знать, как не мне? - Соррел услыхала неожиданно прорвавшуюся в его голосе горечь.- Уверяю тебя, мне не меньше твоего хочется, чтобы он женился на нашей блистательной Ливии... хотя ему, бедняге, не позавидуешь! Собственно, за этим я и приехал. Я же знаю, на тебя нельзя полагаться, сама ты ни за что не доведешь дело до конца. Увы, забыл, что ты обязательно заподозришь какую-нибудь гадость в моих добрых намерениях. Тебе же доставляет удовольствие уличать меня.

- Если и так, то только потому, что я тебя слишком хорошо знаю,- мрачно проговорила тетя Лейла. - У тебя в голове только твое собственное гнездышко. Естественно, за мой счет! Думаю, все дело в том, что ты опять по уши в долгах. Ты помнишь, я тебя предупреждала в последний раз, что ни пенни больше не заплачу. Ничего, посидишь в долговой яме!

Соррел не сомневалась, что каждое их слово было отлично слышно кавалерам, которые как раз подъехали и спешивались, но ее не на шутку пугала ненависть мужа и жены и она не смела ни словом, ни жестом напомнить им, что они уже давно не одни.

Наконец Вальтер оглянулся и насмешливо протянул:

- Мы прелестно поговорили, моя дорогая, но я слишком хорошо воспитан, чтобы прилюдно стирать грязное белье. Хочешь, чтобы тебя услышал его сиятельство? Ему это наверняка понравится! - К сожалению, он не выдержал до конца роль благоразумного джентльмена. - Кроме того, я придумал, как обеспечить себя до конца дней... Не представляешь, с какой радостью я забуду о твоем кошельке! Уж поверь мне!

Зло уже совершилось, но Соррел всетаки, хотя и против своей воли, поддержала Вальтера:

- Пожалуйста, тетя, на сей раз он прав. Ты с ним поговоришь потом, сколько твоей душе угодно.

Тетя Лейла неохотно подчинилась, хотя глаза у нее все еще горели огнем, а Вальтер тем временем с наигранным равнодушием обратился к гостям. Свою падчерицу он приветствовал куда менее эмоционально, чем жену, и в ответ получил такой уничтожающий взгляд, который менее закаленного мужчину поразил бы на месте. И правда, единственное, что Соррел могла бы поставить в заслугу третьему мужу своей тети, - это его полное безразличие к чарам Ливии. Но так как причиной его проницательности был его собственный эгоизм, мешавший ему терпеливо сносить эгоизм в ком-то другом, то Соррел никак не могла восхититься им в должной мере. В самом деле, он часто говорил матери Ливии, что его падчерица- самое совершенное творение природы, ни в чем не грешащее против стиля, но избалованные и капризные красавицы не в его вкусе. К тому же он не сомневался, что если ей удастся заарканить какого-нибудь несчастного дурака, то ему придется несладко под ее каблучком, не дай Бог он еще окажется в денежной зависимости...