Деннис Робинс - Невеста рока. Книга вторая Страница 19

Услышанное весьма удивило и заинтересовало путешественника, возвратившегося из дальних странствий.

Послезавтра молодая королева Виктория выходит замуж за принца Альберта, сына герцога Сакс-Кобург-Готского.

Приезжий поднял кружку с пенящимся элем и торжественно провозгласил:

— Долгих лет жизни королеве!

Позднее, снова выйдя на заснеженную улицу, он припомнил, что его нога не ступала на родную землю с тех пор, как молодая Виктория унаследовала трон.

— Как все изменилось в Англии, — прошептал он. — И только Господь Бог знает, сколько еще перемен мне предстоит встретить.

Наглухо застегнув воротник, он направился прямо в фирму поверенных, чья контора располагалась неподалеку от собора св. Павла. На одной из дверей висела табличка с выгравированными на ней именами: НОН-СИЛ, НОНСИЛ и ДАКЕТТ.

Зайдя внутрь, он осведомился у клерка, можно ли увидеть мистера Кейлеба Нонсила. Однако услышал разочаровавший его ответ, что мистер Нонсил в данное время отсутствует, ибо отправился за город на похороны одного из своих клиентов. И не вернется до завтра.

— Что ж, значит, я зайду завтра, — проговорил путешественник.

— Могу я узнать ваше имя, сэр? — поинтересовался клерк.

— А вы разве не узнаете меня? — был ответ.

Клерк, долговязый, неуклюжий молодой человек, пристально вгляделся в покрытое шрамами лицо незнакомца и отрицательно покачал головой.

— Нет, сэр, — ответствовал он.

— Значит, я изменился больше, чем вы, юный Бенджамен Дру, вы стали намного выше ростом с нашей последней встречи.

— Боже мой, сэр, так вы знаете меня?

— Совершенно верно. Вы принимали здесь меня много раз, а до меня — моего дядю. Ладно, неважно, сейчас я не стану открывать вам, кто я. Пусть это будет сюрпризом для мистера Нонсила.

Улыбаясь, джентльмен повернулся и вышел из конторы, оставив клерка в полном недоумении.

Приезжий недолго оставался на морозной серой улице. Он остановил проезжавший кеб, влез в него и назвал кучеру адрес в Найтсбридже.

— Боюсь, мое появление приведет Долли в полное смятение. Как и Арчибальда и всех остальных, — пробормотал он себе под нос.

Снег повалил еще сильней, когда джентльмен постучал медным молоточком в дверь большого дома, выходящего на Найтсбридж-Грин.

Он был крайне удивлен, когда дворецкий сказал ему, что миссис де Вир больше здесь не проживает.

Дворецкий также сообщил гостю, что миссис де Вир снова вышла замуж — полтора года назад — и теперь она леди Сидпат.

— Леди Сидпат? — удивленно переспросил приезжий. — Значит, мистер де Вир скончался?

— О да, сэр, в Индии. Наверное, с тех пор уже миновало два года.

«Увы, бедный Арчибальд! Вот и первая потеря, о которой мне довелось узнать», — подумал джентльмен.

Когда-то он раза два играл с Сидпатом в карты в клубе и каждый раз ему проигрывал.

Приезжий узнал еще, что Долли — леди Сидпат — теперь проживает на Баркли-Сквер[7]. Дворецкий добавил, что две молодые леди, мисс Имогена и мисс Изабелла, по-прежнему не замужем и живут в доме отчима.

Джентльмен со шрамами решил не тратить больше времени на расспросы и направился к Баркли-Сквер.

Он очень обрадовался, узнав, что леди Сидпат дома. Слуга в напудренном парике провел его в красиво обставленную элегантную гостиную. Затем гость произнес:

— Будьте так добры сообщить ее светлости, что я родственник, прибывший из-за границы.

В следующую минуту он услышал в вестибюле пронзительный голос Долли. Двери открылись, и она вошла в гостиную.

Долли была одета так, словно собиралась уходить. Ему бросилось в глаза, что она сильно располнела и не была уже такой привлекательной, как раньше, несмотря на дорогое бархатное платье, соболиную муфту, палантин и изящную шляпку с плюмажем.

Направляясь к гостю, она звонко простучала своими высокими каблучками по паркетному полу.

— Извините меня, сэр, — начала она, — но я не понимаю, что имел в виду Дженкинс, сказав мне, что вы родственник, прибывший из-за границы. У меня нет родственников за…

Тут она замолчала. Ибо подошла ближе к высокому стройному джентльмену и пристально всмотрелась в его лицо. Долли смертельно побледнела, на щеках ее остались пылать лишь румяна. Прижав пальцы к губам, она пронзительно вскричала:

— Боже праведный! Этого не может быть… Не может быть!

— Да, Долли, это я. Гарри Роддни возвратился из своей водяной могилы, — мрачно произнес приезжий. — Возвратился, увы, без своей любимой жены, которая навеки похоронена под жестокими волнами. О, моя бедная красавица Елена!

Последние слова он произносил уже только для себя, ибо толстая леди в мехах и бриллиантах снова громко вскрикнула и упала в обморок.

Гарри Роддни поднял ее, перенес на диван и дернул за шнурок сонетки, призывая слугу. Дворецкий тут же привел служанку, которая бросилась к миледи и вскоре поднесла к ее ноздрям жженые перья. Долли тихо застонала, что-то пробормотала и открыла глаза. Ее хитрые вороватые глазки с ужасом смотрели из-под накрашенных ресниц на человека, который только что представился как Гарри Роддни. Долли вся тряслась, как в лихорадке, и беспрестанно повторяла:

— Гарри! О Боже праведный, Гарри!

— Прошу прощения, кузина, что привел вас в такое состояние, — проговорил он.

Сейчас Долли сидела, выпрямившись, на диване, ее лицо побагровело, глаза бегали из стороны в сторону. Она выглядела так, словно была смертельно напугана. Затем подняла на Гарри глаза, полные страха.

— Да, это он… со шрамами и поседевший, но это именно он. Чем внимательнее я гляжу на него, тем больше уверена в этом.

— Да, вы совершенно правы, это не обман, — тихо засмеявшись, проговорил Гарри Роддни. — Уверяю вас, я не призрак.

Долли дрожащими пальцами приложила к губам платочек.

— Но вы же утонули! — простонала она. — Три года назад вы погибли во время шторма, который обрушился на пароход, пересекавший Пролив!

Гарри уселся на диван и скрестил руки на груди.

— Нет, Долли, я не погиб. Погибли многие другие, а с ними и моя обожаемая жена. Я единственный, кто спасся…

— Тогда почему мы ничего об этом не знали? Где же вы пропадали все это время? Объяснитесь же, иначе я сойду с ума, по-прежнему считая, что вы какое-то привидение!

«О Небо, — подумала она, — если бы он только знал, какой ужас охватил мою грешную душу». Ибо теперь еще один призрак встал перед ее глазами, хотя он существовал только в ее воображении, — изящная фигурка юной девушки, которую Долли так подло предала. Перед ее мысленным взором возникла Флер, отданная ею в руки одного из самых жестоких людей. Она польстилась на деньги, обещанные ей ужасным женихом, чтобы расплатиться со своими грязными долгами. Начиная с того дня, когда Флер пошла под венец с Сен-Шевиотом, Долли, всякий раз лицемерно преклоняя колени в церкви перед Господом, испытывала горькие угрызения совести. Она ничего не знала о Флер, пока не родился тот злополучный ребенок. Что же все-таки произошло тогда? Она даже вспомнить боялась ту кошмарную сцену, когда Сен-Шевиот с яростью и ненавистью орал на нее. Она не осмеливалась вспоминать об этом, ибо из всего, что услышала от Сен-Шевиота, ей запомнилось лишь одно — что Флер надо отдать на растерзание собакам.

Она сидела, дрожа и обливаясь потом, и слушала историю своего кузена.

А случилось вот что. После того как пароход затонул, Гарри, оказавшись в воде, попытался спасти тонущую жену, но тщетно. Красивую головку Елены накрыло гигантской волной, и все попытки Гарри что-нибудь сделать пошли прахом. Потом он схватился за плывущий ему навстречу рангоут[8], несмотря на то, что был измучен и продрог в воде, умудрился продержаться несколько часов. Каждый раз, вспоминая эту страшную катастрофу, он вздрагивал; словно наяву пред ним возникал опрокинувшийся пароход, который увлекал с собой Елену. Ему слышались стоны раненых и тонущих людей, отчаянные крики тех, кто еще боролся с волнами. На его глазах людей поглощала вода, когда у несчастных иссякали силы.

Какое-то время Гарри, держась за рангоут, качался на волнах и был уже на грани гибели, как вдруг заметил вдалеке судно, которое, несмотря на жесточайшую качку, похоже, прорывалось через шторм. Впоследствии он узнал, что это было греческое торговое судно, направлявшееся из лондонского порта в Афины. О своем спасении он ничего не помнил, ибо незадолго до этого момента получил страшный удар по голове, который изуродовал его лицо, изменил внешность и лишил памяти.

Подробности его спасения поведал один из офицеров корабля, немного говоривший по-английски. Он рассказал, как вахтенный случайно заметил голову Гарри, барахтавшегося в волнах, и как ему бросили спасательный канат. Гарри удалось успешно обвязаться канатом, но, когда его вытягивали, судно качнуло жестоким ветром, и он сильно ударился о борт корабля. Он помнил лишь пронизывающую боль, кровь, заливавшую ему лицо, а потом, когда греческие моряки вытаскивали его на палубу, все померкло у него перед глазами. Он не приходил в сознание почти неделю. Как раз за это время судно успешно добралось от берегов Англии до Греции. Крепкое здоровье и на сей раз помогло Гарри быстро поправиться, но шрамы на лице остались, а из-за сотрясения мозга он ничего не мог вспомнить из прошлого… ни своего имени, ни того, что случилось с ним.